Молчара

Егор сдёрнул с кровати покрывало и зажёг несколько ароматических свечей, которые подарила ему Кэт. Зашторил окна: на востоке уже занимался ранний майский рассвет, а Егор, как коварный владелец казино, мечтал, чтобы его единственный гость забыл о времени. Прислушался к шуму воды в ванной. Саша мылся по-настоящему, долго. Знал ли он, что задумал Егор, или просто решил довериться старшему товарищу?

Вода прекратила литься, но Саша всё не выходил. Возможно, он сомневался в затее, или ему требовалось время, чтобы собраться с духом. Егор тоже волновался — но не из-за секса, а из-за того, что Саша мог отказаться. Егор выбрал капсулу самого крепкого кофе и включил кофеварку.

Саша вышел из ванной босиком и в полотенце, обёрнутом вокруг бёдер. Как ни старался Егор совладать с эмоциями, его затрясло от вида обнажённой груди с маленькими сосками и дорожки русых волос, убегавшей под полотенце. Яйца поджались, член болезненно напрягся от прилива крови. Если остальные мужчины испытывают подобные ощущения от вида раздетых женщин — как это, должно быть, прекрасно! И как многого был лишён он, не способный получать полноценное удовольствие.

— О, кофе! — обрадовался Саша, забирая чашечку из кофеварки. — А у тебя есть коньяк? Хочу добавить, чтобы расслабиться.

Похоже, он всё-таки нервничал. Егор достал бутылку из шкафа:

— Держи. И не переживай, мы же друзья. Мы не сделаем друг другу ничего плохого.

Саша слабо улыбнулся, и Егор отправился в душ. Через пять минут он вышел, накинув халат, чтобы не пугать Сашу впечатляющим багровым стояком. Он казался себе Приапом, которого изгнали из родного Лампсака за нарушение общественного порядка (размахивал стоячим членом перед согражданами). В кармане халата лежали тюбик смазки и кондом: порно научило Егора некоторым полезным вещам.

Саша уже лежал в кровати, сложив загорелые руки поверх одеяла. Он выглядел напряжённым, несмотря на кофе с коньяком. Егор сел рядом, ощущая, как всё его тело мелко дрожит, а в животе скручивается узел страха: так бывает перед важным экзаменом или публичным выступлением. Саша как будто ощутил его смятение, взял за руку и потянул к себе:

— Ну давай… Представь, что я Лекетой — железный тюремщик, не способный испытывать чувства, а ты — осуждённый, которому осталось жить считанные дни.

— После того, как Чоно оставил в мозгах Лекетоя маленький баг, тот начал кое-что испытывать.

— Благодарность? Дружбу? Любовь? Он стал гуманизироваться?

Егор кивал после каждого предположения.

— Хорошо. Значит, теперь я не бесчувственный робот, а влюблённый андроид. Как мы будем заниматься сексом? У меня же ничего нет — ни пениса, ни яиц, ни анального отверстия. А рот у меня какой? Рабочий или просто имитация?

Чёрт! А вот об этом Егор не подумал! Он вообще не планировал совокуплять своих героев — ни в рот, ни в другие отверстия. Саша смотрел на него блестящими глазами в ожидании ответа. Его губы слегка приоткрылись, дыхание пахло кофе и коньяком. Егора повело от желания прикоснуться к ним, он склонился над Сашей и начал придумывать на ходу:

— Лекетой давно мечтал избавиться от системной ошибки в своих мозгах. Он подставил Чоно, чтобы тот попал в колонию и согласился его проапгрейдить. После этого Лекетой вернулся на Землю, зная, что Чоно спрыгнет к живучкам. И всё было бы шито-крыто, если бы не хитрый страховочный баг, который запустил Чоно. Баг начал влиять на Лекетоя. Андроиду стало стыдно — он понял, что погубил невинного человека. И он вернулся на Юшор, чтобы спасти Чоно от смерти.

— А дальше?

А дальше они потрахались. Чем же ещё заниматься в исправительно-трудовой колонии? Егор стащил халат и скользнул под одеяло:

— А дальше прочитаешь в третьем томе. К тому моменту, как Лекетой вернулся, у него уже были все необходимые отверстия. И чувства. И желания. Всё у него было.

Саша ахнул. Эта история будоражила его и одурманивала, словно наркотик. Егор приблизился к его лицу:

— Они поцеловались.

Саша закивал и поднял подбородок. Замирая от благоговейного восторга, Егор обнял губами его губы. По телу прокатилась дрожь предвкушения. Егор открыл рот и поцеловал Сашу взасос — глубоко, крепко, жадно. Тот не сопротивлялся, но и ответного пыла не проявлял: просто позволял себя целовать, подставляя губы.

У Егора словно сорвало предохранительные клапаны. Он всовывал в рот Саши язык, лизал и сосал его губы, потом перешёл на уши и шею. Сердце громыхало в груди, дыхание прерывалось, в висках стучала кровь. Он отодвинул одеяло и провёл пальцами по груди Саши — от яремной впадинки до пупка.

— Потом… — сказал он страшным хриплым голосом, — потом Лекетой раздвинул ноги и разрешил Чоно…

Нет, он не мог это сказать. Он боялся кончить.

— Они всё-таки попробуют анал?

— Да. Думаю, да… Ты не против? У меня есть смазка и презервативы, я не причиню тебе вреда. — Мальчик в том ролике кричал от удовольствия. Возможно, Саше тоже понравится. — Я хочу… Хочу понять, что чувствовал Чоно, когда вошёл… Блядь…

Какими словами об этом говорить? Как подобное описать в книге, если до этого дойдёт? Кто способен понять, что чувствует один мужчина, вторгаясь в тело другого? Как убедить читателя, что герой может этого желать? Никто же не поверит!

— Нет, я не против, — сказал Саша. — Ты писатель-фантаст — для тебя важна матчасть.

Саша сбросил одеяло и раздвинул ноги. Егор увидел небольшой вялый член и расслабленные яички. Какой разительный контраст с его лиловым приапическим орудием, готовым выстрелить в любую секунду! Но у Егора был туз в рукаве. Кое-что, способное поднять настроение Саши.