Страница 5 из 7
– Вход за домом, туда можно попасть только снаружи. Ты не видел? Такая деревянная дверь, у самой земли, вроде люка. Если её открыть, увидишь лестницу.
– Серьёзно?
Я разволновался, как будто она сказала, что под домом есть убежище от атомных бомб или тоннель в Америку. Мой энтузиазм её насмешил.
– Истинная правда! Но подожди, пока дождь кончится, а то там можно поскользнуться. И лампочка перегорела.
– Вы уже ходили туда?
– Агент нам показал, когда смотрели дом. Но там пусто, смотреть не на что. Твой папа хочет сделать там погреб. Я имею в виду – винный. Но там нужно будет всё очистить…
Винный погреб, нате вам! Потом они ещё бассейн захотят выкопать!
Хотя мне не терпелось спуститься в погреб, я решил подождать, пока дождь прекратится, а пока отправился на первый этаж и пошёл в кухню. Такая симпатичная деревенская кухня: если не считать моей комнаты, я себя чувствую хорошо только здесь. Зимой здесь, наверное, дует холодом по ногам, но сейчас такого нет. А слева гостиная, по-английски «living room», с её негативным излучением… (Странное название «living room» – думаю, его надо было бы перевести как «комната для жизни». Но всё равно странно. Если есть «комнаты для жизни», значит, должны быть «комнаты для смерти»?) Понятно, что я шучу, когда говорю о «негативном излучении». Но мне так не нравится этот салон! Думаю, это потому, что он напоминает мне о кошмаре, который часто снился, когда я был маленьким, вскоре после смерти мамы… Я помню смутно, но, в общем, я оказывался запертым в ящике, где мне приходилось лежать скорчившись, потому что было очень тесно. Мне всё труднее было дышать, я стучал по доскам руками и ногами, звал на помощь, но никто не слышал. Я чувствовал, что снаружи есть люди, но дерево заглушало все мои крики. К тому же ящик становился всё теснее – а может быть, это я рос? Но, так или иначе, меня совсем сдавило. Это было ужасно, я был уверен, что умру. И когда я просыпался весь в поту, мне нужно было не меньше десяти минут, чтобы отдышаться. Понятно, что гостиная в доме была намного больше, но она действовала на меня, как тот кошмар: казалось, что она меня душит. Мне не терпелось, чтобы её переделали – я бы забыл старое и привык к новому.
Тем временем папа приступил к работе: он забрался на стремянку и накладывал шпаклёвку, чтобы потом покрасить тёмные планки в безупречно белый цвет. Увидев меня, он прервал работу и, свесившись сверху, спросил:
– Ты мне поможешь, старина?
Я засомневался, прежде чем ответить: не такой уж я любитель работать руками. Но, взглянув на пелену дождя за окном, покорно вздохнул.
– Почему бы и нет, – заключил я, пожав плечами.
Он улыбнулся и показал на второй валик, лежавший на полу.
В конце концов, чем быстрее эта комната преобразится, тем лучше я буду себя чувствовать.
Пятница, 14 июля 2017 г.,
11 часов 14 минут.
Ясно.
Юг снова стал югом. «Солнцепёк» – вот какое слово мне вспомнилось: самое время исследовать подвалы! Вчера дождь прекратился только поздно вечером, мы с папой отлично поработали. Теперь, прежде чем красить, нужно дождаться рабочих. Они должны начать в понедельник, но, как говорит папа, «с рабочими ни в чём нельзя быть уверенным». Уж скорее бы они прибыли! Они поставят стеклянную дверь, и тогда можно будет красить в белый!
Это глупо, но мне кажется, что всё станет лучше после того, как пробьют западную стену, а три остальные перекрасят. Когда Жанна перестанет скользить в носочках по полу этой комнаты, похожей на гроб. В Париже она никогда такого не делала. Хотя там тоже была большая комната с паркетом. В отличие от меня, родители считают, что эта комната её вдохновляет, якобы в Жанне развивается артистический дар гимнастки или фигуристки. Она может кататься часами. Мне это совсем не нравится, но родителей не волнует. Я думаю, что их это устраивает: пока Жанна вальсирует, они могут спокойно заниматься своими делами.
Сегодня утром наконец поговорил с Попом по скайпу. Ух, он так загорел! Погодные условия у нас одинаковые, но кожа-то совсем разная. Я мазался защитным кремом, а нос красный. А Поп чуть ли не чёрный.
За его спиной я увидел террасу, окружающую бассейн, как на открытке, и в какой-то момент появилась стройная девушка в красном бикини. Не задумываясь, я воскликнул:
– Ух ты!
Поп оглянулся, чтобы понять, что вызвало моё восхищение.
– А, это моя кузина Норма.
– Да, она в норме!
Поп замешкался на секунду, чтобы понять. Он умница, но мозги у него не такие, как у меня: игра слов – не его стихия.
– Спокойно, приятель! – сказал он наконец, изобразив возмущение. – Такого в семье не говорят. Ты уже совсем забыл о приличиях?
Я фыркнул.
– Мне прямо стыдно. Купаетесь?
– Ну ты же видишь! А ты?
– Ну, в деревне… Хочешь посмотреть?
– А то!
Я взял ноутбук двумя руками и прошёлся по всему дому, чтобы Поп мог увидеть все комнаты через веб-камеру. Время от времени он комментировал по-Поповски: «Позорище!», «Жуть. Прямо страх нагоняет!» и тому подобное. Внизу я обнаружил Софи и папу, которые готовили завтрак. Жанна рисовала, разбросав кругом цветные карандаши. Она ничего не заметила. А родители повернулись к экрану и помахали со словами:
– Привет, Поп!
Затем я вышел наружу, показал часть сада и вытянул руку, чтобы дать панораму полей, холмов и леса. Чтобы он увидел, как я одинок…
– Ох, – вздохнул он, – ну и места!
– И не говори!
Поп тоже горожанин. Родился он в Марселе, а в Париже живёт с трёх лет. Я сел на крыльцо, поставил ноутбук на колени. У Попа на экране вид был озадаченный.
– Да я имел в виду, что красиво!.. Но ты же там совсем один?
Я пожал плечами.
– А с кем мне быть-то?
– Не знаю… Там нет соседей?
– Нет. Нужно сходить поискать подальше. Но с тех пор, как мы тут поселились, я не видел ни одной живой души. Честно сказать, даже не знаю, где тут ближайшее жильё.
Сказав это, я вспомнил о развалине. Я хотел рассказать о ней, но, не знаю почему, передумал. Может быть, потому, что это могло показаться смешным тому, кто проводит время на райском острове, среди бассейнов и красоток в красных бикини.
Поп выглядел озадаченным.
– Но что же ты делаешь целыми днями?
– Путешествую на велосипеде, немного катался на скейте, но здесь это совсем не то. Смотрю фильмы. Сериалы… Занимаемся с папой ремонтом. Тут много дел.
Он вздохнул, за его спиной снова прошла Норма, на этот раз мокрая. Надо было бы использовать зум, чтобы разглядеть такую красотку хорошенько.
– Слушай, я расстроился.
Мне вовсе не хотелось его разжалобить, и я продолжал:
– Да всё нормально! Красиво, тепло, я гуляю, размышляю… Если бы ты был здесь, это был бы просто рай земной!
– Может быть, тебе зарегистрироваться на сайте знакомств? Человек из леса точка ком?
– Ой, Попо, заткнись!
Я изобразил обиду, но он, как обычно, поднял мне настроение.
Надо идти завтракать – Жанна приказала! Но сегодня днём я пойду посмотреть убежище.
Конечно, я знаю, что это никакое не убежище. Но у меня «безграничная фантазия», и мне нравится это выражение, так со мной случится что-то похожее на приключение.
Развалины – «храм майя».
Гостиная – зловещее излучение.
Подвал – бомбоубежище.
Дом под соснами – дом теней.
Если вы думаете, что мне было весело играть со словами в день национального праздника… но это было лучшее, что я мог сделать. Каждый выживает как может.
В конце концов, мне никогда не нравились фейерверки.
Пятница, 14 июля 2017 г.,
21 час 54 минуты,
звёздная ночь.
После завтрака я взял фонарик и отправился в сад. За домом трава была густая, сухая, давно не стриженная. Как и говорила Софи, я нашёл большой люк, почти скрытый буйной растительностью.
Я поднял глаза и повернулся. Лес, тропинки. В памяти всплыл страшноватый образ разрушенной усадьбы и разбитой люстры.