Страница 94 из 282
– Меня? Значит тебе твои тридцать процентов уже не нужны?
– Нет уж! Если такие дела пошли, я требую пятьдесят на пятьдесят!
– Шестьдесят на сорок.
– Иди нахуй. Сам разбирайся.
Бардья развернулся и пошёл прочь. Обмылок, потоптавшись, подхватил чемоданчик и побежал следом.
– Ладно – твоя взяла. Пятьдесят – на пятьдесят. Перекантуемся у тебя на хате а утром я найду барыгу чтобы сбыть эту хрень.
– Дай хоть посмотреть, из-за чего столько шума…
Обмылок достал из-за пазухи медальон размером с блюдце украшенный какой-то странной гравировкой. В центре было отверстие с вставленным в него круглым полупрозрачным камнем. Бардья повертел его в руках, потёр пальцем и вернул Обмылку.
– Да он даже не золотой… Медяха какая-то… Камень тоже того – на драгоценный не похож…
– Много ты понимаешь! За неё такие деньги готовы были отвалить… Надо только знающих людей найти! Чтобы цену дали.
– Вернись – там «знающие люди» сейчас как раз твою квартирку шмонают…
– Не смешно. С другой стороны – представляешь сколько эта штука стоит если за неё убить готовы? Де Сорне только за доставку заплатили, а уже деньги бешеные. Если мы за неё хотя бы полцены возьмём, то до конца жизни будем в шелковых портянках ходить…
– Или нам за неё башку разломают и мы до конца жизни будем ходить под себя, – пессимистично буркнул Бардья, – Ох говорила мне мама, что лёгкие деньги тяжело даются… Ладно – пошли ко мне.
…
Комната которую занимал Бардья была ненамного больше чем квартира Обмылка. Собственно единственной разницей было то что туалет с умывальником находились внизу.
Обмылок, расположившись в кресле, немедленно уснул. Бардья тоже лёг в кровать но сон не шёл. Встав, он решил спустится отлить и покурить заодно.
Расположившись в закрытом кабаке за стойкой Бадья достал сигарету, прикурил, потом, поразмыслив, вынул из-под стойки бутылку и, налив себе стакан, выпил… Ожидаемого расслабления не наступило. Он выпил ещё и задрав голову пустил в потолок пару колечек.
В ночной тишине где-то неподалёку взвизгнули тормоза автомобиля. В другое время он не придал этому значения – мало ли кто катается по ночам, но после произошедшего что-то в голове неприятно засвербило. Затушив сигарету Бардья подкрался к окну и отогнув край шторы выглянул на улицу.
Двое вооруженных людей перебежали к противоположному дому и скрылись в переулке. Через некоторое время над краем крыши показалась и исчезла голова.
Матюгнувшись, Бардья на цыпочках кинулся наверх и растолкал Обмылка.
– Валим!
– Что? Где?
– Они нас нашли – валим отсюда в темпе.
– Кто нашёл?
– Твои приятели. Двое уже на крыше. Я их только что видел.
– Как они нас выследили? Ты же никому не трепал о нашем деле?
– Ни единой душе… Давай-ка этим вопросом зададимся попозже. Нам сейчас бы жопу унести.
Сунув руку под матрац, Бардья достал спрятанные там сбережения, вытащил из-под кровати матросскую сумку в которой, за неимением комода, хранил барахло и подгоняя Обмылка, спустился по лестнице. У кабака был чёрный ход, но уверенности что их там уже не поджидают не было никакой. Пометавшись, Бардья рванул на кухню и распахнул дверь ледника, где хранились скоропортящиеся продукты.
– У тебя тоже есть люк для побега? – поинтересовался Обмылок.
– Нет. Но и идей других нет… Залезай.
Раздвинув куски туш, Бардья принялся двигать поддерживающие холод блоки льда, чтобы они образовали фальшстену. Потом они с Обмылком залезли в образовавшийся тайник и заложили оставшуюся дыру изнутри. Внутри было холодно и очень тесно. Стараясь не дышать, они прислушивались к происходящему снаружи. Спустя пару минут тишины раздался треск выбиваемой двери и топот по лестнице. Потом снова треск дерева.
– Они ушли!
– Они не могли уйти – ищите…
Послышался грохот переворачиваемой мебели. Преследователи добросовестно перевернули вверх дном все наверху, потом переместились ниже. Наконец поиски дошли до кухни. Двери ледника распахнулись. Через полупрозрачную толщу льда было видно размытый силуэт ощупывающий внутренние стенки… Потом он исчез. Подождав, несколько секунд Бардья осторожно выдохнул.
– Господин Министр – они ушли. Мы все тут обыскали!
– «Господин Министр»? – удивлённо прошептал Обмылок.
– Как им это удалось? – Голос был вальяжный и надменный. – Опять люки?
– Не могу знать, господин Министр…
– Вы тупица… Вас опять оставляет в дураках пара уголовников… Объявите их в розыск! Назначьте награду за их головы. Пусть ищут все – и наши люди, и полиция, и жандармерия… Все! Перекройте выезды из города, проверяйте выходящие из порта суда. Они не должны от нас уйти.
– Слушаюсь, господин Министр. Что сказать о причине поисков?
– Скажите, что они обвиняются в убийствах Марлона Ардо, Алана Пике и их людей. О доказательствах позаботиться у вас ума, надеюсь, хватит.
– Слушаюсь, господин Министр. Позаботимся. Орудия убийства в квартире, думаю, должно быть достаточно.
– Потом убедитесь, что вы и ваши люди далеко, и вызовите группу Грюшо. Пусть он найдёт улики.
– Слушаюсь, господин Министр…
– Мы в жопе, – снова прошептал Обмылок. – Надо валить из города… Идеи есть?
– Да. Когда они уйдут, надо рвать отсюда до приезда этого «Грюшо». Пока они всех оповестят, пока начнутся поиски… Немного времени у нас будет. До порта тут пять минут не спеша. В четыре отходит зерновоз до Фессалии. Проберёмся на него и спрячемся на борту. Обыскать его они не успеют.
– А потом что? Как долго мы там будем ныкаться?
– До Фессалии ныкаться и будем. Прихватим отсюда харчей, выпивки и будем сидеть и не отсвечивать.
– Как таможню пройдём?
– Фессалийскую? Не смеши…
– И что нам в той Фессалии делать? Я там никого не знаю.
– Я тоже. Но на днях сюда заглядывал Свер…
– Кто?
– Свер. Одноногий, однорукий, одноглазый бьёрнхельмец. С Бернардом на «Амелии» ходит. Он говорил, что в Фессалии на ремонте судно стоит, на которое капитан толковых людей в команду набирает. Советовал попробовать к нему сунуться.
– А я?
– Ну и тебя попробуем туда же пристроить. Нам сейчас как раз не помешает в море потеряться.
– Это ты хорошо придумал, мне нравится… – Обмылок прислушался: – Ну что, рискнем выбраться? А то я уже окоченел.
Осторожно отодвинув блоки льда приятели высунулись из своего убежища и убедившись, что снаружи тихо быстро набили пару мешков припасами. В порт долетели как на крыльях – зерновоз уже стоял под парами, трапы были убраны, а на палубе суетились матросы, заканчивая погрузку и готовя судно к отплытию.
Ловко перебирая руками-ногами, Бардья по швартовочному канату перебрался на борт и прошмыгнув к уже загруженному трюму прыгнул в насыпанное зерно. Следом за ним туда же сиганул Обмылок. Закопавшись, они дождались пока крышки трюма закроют и с облегчением выдохнули.
– Ну вот и заебись… Надеюсь ты знаешь дохуя анекдотов потому что поездочка нас ждёт весьма долгая и скучная.
– Я могу сутки напролет трындеть не затыкаясь, – заверил его Обмылок, – Меня другой вопрос интересует: ссать мы куда будем ходить?
– В противоположный угол…
– Напомни мне, когда приедем, мучное не есть…
– Для человека который жрал из помойки ты, по моему, через-чур брезглив.
– Потому и брезглив. С меня, как мне кажется, хватит…
– Как скажешь… – снаружи донёсся басовитый гудок, означающий, что судно отчаливает, – Ну все… Вот теперь можно, наконец, поспать.
Раскопав в зерне удобную лежанку Бардья сунул сумку под голову и захрапел. Обмылок последовал его примеру. Зерновоз мягко переваливаясь на волне, набирая ход пошёл к выходу из бухты оставляя за кормой порт где запоздало выли полицейские сирены.
19. Часть корабля – часть команды
Попросив высадить его не доезжая до порта, Капитан пошёл пешком. Смысл данной прогулки он сам до конца не понимал. Просто шёл по извилистой улочке над которой были натянуты верёвки с бельем, мимоходом заглядывал в крохотные дворики с нехитрым бытом, курил, и старался ни о чем не думать.