Вольный Флот

У ворот Вуковича встречал начальник тюрьмы лично.

– Жан Фоше – я тут главный. – Фоше любезно придержал дверь пока Вукович выбирался из машины, – А вы, я полагаю…

– Серго Вукович. Инспектор.

– Очень приятно. Меня уже оповестили о вашем прибытии.

– Кто?

– Ваш человек… Жильен. Позвонил и сказал, что вы скоро будете.

– Я оставил его приглядывать за отелем в часе езды отсюда. На случай, если беглец туда заявится. Хорошо, что там есть связь.

– В часе езды? – по губам Фоше скользнула улыбка, – Вы просто деликатно избавились от него, как я понимаю? Час езды – это по местным меркам недосягаемо далеко. Когда я был моложе, то для интереса ради сходить пешком в деревушку в двух километрах отсюда. В двух километрах по карте, само собой. Добрался только к ночи и несколько раз чуть не свернул себе шею. Хотя не мне вам рассказывать о горах.

– Да. Жильен исполнителен, но не слишком умен и чересчур много значения придает должностям и званиям. Пока я рядом это не проблема. Но когда он начинает исполнять чужие указания… – Вукович с силой выдохнул, – Не важно… Давайте пожалуй перейдем к побегу. Меня больше всего смущает скорость.

– Меня тоже, – Начальник тюрьмы пригласил Вуковича следовать за ним, – Я, признаться, был обескуражен. Обычно побеги отсюда готовят годами. Хотя, мне сказали, что это Кунла и зная его репутацию…

– Это ВОЗМОЖНО был Кунла. Этого нельзя сказать наверняка учитывая обстоятельства.

– Мне сказали что его взяли по вашей наводке.

– Почти так. Во время моего совместного расследования с аменской полицией мы вышли на след лиц которые могли были быть с ним связаны. Человек состоящий в эринском подполье передал мне конверт где была фотография принца Кэлдонского и сделанная от руки надпись: «Поймай меня если сможешь.»

– Странно… Насколько я слышал, Лонгцы считают что организатор взрыва мёртв.

– Тут все сложно. Фотография вкупе с надписью намекала о причастности к взрыву в Норине. Но почему было адресовано мне? И почему попало мне в руки как раз тогда когда я шёл по следу человека называвшего себя Кунлой? Мне это пока не ясно. Но совершенно очевидно что пославший хотел обратить на себя моё внимание. И ему это удалось. Я действительно заинтересовался и внимательно изучил конверт и фото. Конверт был чист, а вот на фото остались следы от штемпеля почтового отделения. Оттиск был слабый, но мне удалось разобрать часть букв и кое какие детали по которым я установил что фото было отправлено из Монтена.

– Это же совсем рядом!

– Именно. Я отправил информацию в своим людям и они, опираясь на мои указания, проследили отправителя до пансионата где обнаружили среди постояльцев человека, похожего по описанию на человека причастного к убийствам людей связанных с расстрелом в Тирне. Дело в том что, судя по найденным уликам, преступник страдал чахоткой. Так что узнав про Монтен я сразу предположил, что он может жить где-то в горах. Я читал что горный воздух способен облегчать течение легочных заболеваний. Это вполне могло помочь ему протянуть так долго.

– Но полностью излечить чахотку медицина пока не в состоянии, значит у него должны были быть видимые симптомы. – Фоше уважительно покачал головой, – По моему блестящая работа.

– Да. Но вместо того чтобы взять его под наблюдение комиссар Котильон приказал его арестовать без выяснения всех деталей. Вы, кстати, видели арестованного? Какое ваше мнение?

– Когда его сюда привезли, выглядел он неважно. Я не врач, но вполне мог бы сказать, что арестованный страдает от чахотки в запущенной стадии.

– То есть, тяжело больной человек. Тогда как он так быстро сбежал? Без предварительной подготовки это невозможно.

– Он бросил вам вызов и вполне мог ожидать скорого ареста.

– При всем уважении – Тирнейский мститель долгие годы успешно скрывался от правосудия. Прокол со штемпелем он конечно мог и не предвидеть… Но не будем торопится с выводами пока все не осмотрим…

– Резонно. Прошу за мной.

…

«Корбу Роше» была построена на месте старой крепости. Её фундамент все ещё держал на себе старейший из тюремных корпусов от которого огромным крестом отходили блоки более поздней постройки делившие всю территорию на четыре изолированные части. Все они были устроены примерно одинаково – ряды камер соединенные галереями располагались в три этажа по обе стороны от крытого двора.

Внешне это место производило довольно гнетущее впечатление. Несмотря на то, что тюремные блоки были построены уже после того как «Корбу Роше» потеряла значение как крепость их окна все равно напоминали бойницы. Даже если бы не было решеток, протиснуться через них мог разве что ребёнок. Прогулочный двор был выложен тяжелыми плитами и чисто выметен. Фоше пояснил, что так сделано специально – даже если заключенный сумеет раздобыть инструмент которым сможет долбить стену у него не получится избавится от улик на прогулке так как посторонние камушки или песок немедленно привлекут внимание охраны. С той же целью в канализации установлены ловушки в которых задерживаются все смытые туда твердые предметы.

Забор окружавший территорию был тройным. Перед основной стеной оставшейся от крепости шла решетка за которой бегали сторожевые псы. С наружной стороны шла ещё одна ограда по которой был пущен электрический ток чтобы помешать возможным сообщникам беглецов подобраться к патрулирующим стену охранникам.

Подкоп так же был исключен – тюрьма надёжно покоилась на скальном основании, и без отбойных молотков и взрывчатки проделать тоннель было практически нереально.

Все эти предосторожности были не случайны – в «Корбу Роше» отправляли наиболее опасных преступников со сроками сильно превышающими срок жизни в этих стенах. Тут же, зачастую, приводили в исполнение и смертные приговоры так что местные постояльцы, в большинстве своём, могли надеяться только на хорошо подготовленный побег.

– Нам сюда. – Фоше кивнул охраннику, и открыл тяжелую решётку, отделявшую административный корпус от тюремного блока, – Это – Северный Корпус. Тут содержатся заключенные которые нуждаются в присмотре врача.

– Вы держите всех больных в одном месте?

– Да. Это позволяет избежать распространения заразы на здоровых заключённых.

– Где была его камера?

– На втором этаже.

– Как он сумел из неё выбраться?

– Его вывели в лазарет. Как я уже упомянул, выглядел он неважно. У него случился сильнейший приступ кашля с кровью. Охранники отвели его в лазарет. На обратном пути он умудрился снять наручники, вырубить конвоиров и забрать у одного из них форму. Потом он, видимо, вышел через проходную вместе с охранниками дневной смены и исчез – в служебном автобусе никто никаких незнакомых лиц не видел. Нам сюда…

Фоше указал на лестницу. Поднявшись по ней Вукович замедлил шаг и принялся внимательно рассматривать пол под ногами.

– Вы что-то заметили?

– Пока нет. Но оно должно быть где-то тут… Конечно ваши люди уже все затоптали…

О! Нашел! – он поднял с пола маленький изогнутый штырек.

– Что это?

– То, чем он открыл наручники. Игла от шприца. Та часть, которая надевается на сам шприц откушена, поэтому её можно воткнуть под кожу чтобы скрыть при обыске.

– Вряд-ли. Скорее всего, он украл иглу в лазарете.

– Нет – его игла срезана ровно. Если крадешь её во время осмотра то, как правило, не имеешь возможности сделать все так аккуратно – просто ломаешь и прячешь. Кстати, что сказал врач?

– В лазарете его осматривал фельдшер – врач к тому времени уже ушёл. Кроме заключённых у него есть ещё практика в городе, поэтому после обеда он отправляется туда.

– М-м-м… А что фельдшер? Его осмотр подтвердил наличие чахотки?

– Ну, внешние симптомы соответствовали, поэтому он дал ему лекарство…

– Продолжайте… – сказал Вукович, почувствовав, что Фоше запнулся, – Хотя позвольте я сам: подробный осмотр он не проводил.

– Чахотка поганая вещь и довольно заразная…

– Поэтому возится с арестантом который кашляет кровью у него особого желания не было и фельдшер отделался от него побыстрее. Анализы хоть взял?