Страница 205 из 282
Возмущенно вереща он подбежал к двери в кают-кампанию и начал долбить в неё клювом. Очередная волна окатила его новой порцией воды. Чуть не сбив с ног открывшую ему Барабашку, Сыч вломился внутрь, запрыгнул на стол, но тот был гладкий, а качка уже началась приличная.
Наблюдавшая за тем как птица пытается не навернуться со стола Барабашка приглашающе похлопала по подлокотнику дивана. Сыч прыгнул на предложенное место и в качестве благодарности энергично отряхнулся, обдав её градом брызг, после чего принялся, возмущенно попискивая, сушить потрепанное оперение.
Сверху шерстяной гранатой влетел Калибр, за ними по сходням скатились Чума и Обмылок.
– Люк задрайте!
Обмылок влез обратно, захлопнул крышку, в которую спустя мгновение что-то сочно врезалось.
– Блять! Да вы там все охуели что ли?!!
Выяснилось что когда Ур закончил с вооружением, то обнаружил что все везде задраено наглухо и увидев открытый проем сиганул туда. Но немного не успел.
– Обезьянины тупорылые! Откройте, деби…
Захлестнувшая бак волна прервала его проникновенный монолог. Дождавшись, когда вода схлынет, Обмылок открыл, но Зампобоя там не обнаружил.
– А когда китта смывает, что орать? «Человек за бортом!» это же не то, верно?
– Ты сейчас: «Помогите – убивают!» орать будешь… – поправил его Калибр.
Дверь в кают кампанию со стороны кормы распахнулась и за ней обнаружился мокрый и злой Зампобой который, войдя, оглядел всех таким взглядом, по которому сразу стало понятно – будут жертвы.
– Кто. Закрыл. Тот. Ебаный. Люк? – Обмылок попытался куда нибудь спрятаться
– Я…
Все посмотрели на Лиссу которая, спокойно захлопнув книгу, прошла в умывальник взяла там полотенце и набросив его на Ура, принялась промакивать шерсть.
– За чем ты мне врешь, самка? – донеслось из под полотенца, – Я знаю, что это кто-то из тех двух долбоебов.
– И что? – Лисса принялась делать почесывающие движения.
– Они будут страдать… – Ур попытался выбраться из полотенца, но как-то вяло, – Прекрати. Ты сбиваешь мне боевой настрой.
– Я специально. Вы сейчас тут будете бегать, орать… Зачем мне это? Ляг и заткнись. Я люблю в такую погоду спокойно посидеть и почитать. И я скучаю без Гая Октавия Фурина…
– Кого?
– Моего льва.
– Фигассе имечко…
– Ну это же лев! У него должно быть соответствующее имя. И его тут нет. Поэтому ты мне его заменишь. Возражений я не потерплю.
Ур и не думал возражать. Развалившись на диване он с готовностью подставил спину под пальцы Лиссы. Высунувшийся из кубрика Калибр скорчил глумливую рожу.
– «Ха! Ты прям как кот!»
– «На себя посмотри…»
– «А я то что? Не меня как кота чешут.»
– «Это ненадолго…»
Подкравшаяся сбоку Барабашка с криком: «Я тоже хочу пушистое пузико почесать!» схватила Калибра и попыталась положить его к себе на колени, Китт для этого был слишком большой, так что она бухнула его рядом и с наслаждением запустила пальцы в густую шерсть.
– «Ну чё? Довыебывался?»
– «Мог бы и предупредить, что она подбирается…» – Калибр, несмотря на недовольный тон, попыток к бегству не предпринимал.
– «А куда ты отсюда денешься? У обезьянинов самки ещё безумнее чем у нас.»
– Ой! Они мурлычут между собой! – умилилась Барабашка, – Как здорово!
Лисса посмотрела на неё поверх очков но ничего не сказала ограничившись согласным кивком. Сыч, уже более – менее просохший, покосился на это все, встряхнулся и, решив что китты достаточно надёжно обезврежены, нагло залез в узкое пространство между ними. Ур буркнул: «Совсем страх потерял, гондон пуховый…», но сгонять поленился. Видя такое, Сыч распушился, улегся и принялся греться.
Со стороны камбуза вошли Старпом и Доктор. Тоже, несмотря на штормовки насквозь мокрые. Доктор сразу пошёл вниз, а Старпом задержался посмотреть на эту идиллию.
– Я обещал после обеда, но сама видишь.
– Да ничего – мы так хорошо сидим, – отмахнулась Барабашка, – Как в гостиной в дождливый вечер. Только пол ходуном ходит. Но это даже весело.
– Чувствуешь себя нормально? Не тошнит?
– Не – все отлично.
– Пойду остальных проверю. Док сказал что хочет попробовать какое-то лекарство от укачивания – надо найти подопытных. О! Кажется нашёл!
Со стороны кубрика раздались характерные звуки. Заглянув сперва туда, потом пройдя в гальюн Старпом обнаружил обнявшую унитаз Чуму и помогающего ей Обмылка.
– Есть пациент! Когда проблюется тащи её в лазарет.
– Нинада… Мине уже лучшэ-э-э… – Чума извергла очередную порцию содержимого своего желудка.
– Ладно – последи чтобы она не утонула, а я сам принесу.
Старпом спустился в лазарет где Доктор пытался, несмотря на качку, точно отмерить что-то на весах.
– Нашел на ком опыты ставить будем. Давай препарат.
– Гут! – плюнув на весы Доктор отмерил дозу на глаз и выдал Старпому склянку, – Пусть выпьет и наблюдайт за ощущений. Если нихт подействовайт – увеличим дозу!
Взяв лекарство, Старпом залил его в Чуму, которая чуть тут же не вернула все назад, и велел отнести страдающее тело на койку.
– Может лучше пусть тут? – осторожно поинтересовался Обмылок, – А то потом, если что, убирать…
– Вот и уберешь. Остальным тоже гальюн нужен.
Вздохнув, Обмылок поволок Чуму в кубрик, заодно прихватив ведерко. В кубрике никого не было, ведерко каталось по полу поэтому он, завалив её тушку на койку, уселся рядом придерживая ёмкость.
– Слушай… Утром там… Я просто устал от этого всего. Не обижайся ладно?
– Ты сибя вёл… – Чума содрогнулась от очередного рвотного позыва, – Как пидар…
– Ну ты тоже… Себе сделала, а мне нет.
– Эта ни я сделала. Эта Багир сделал. А Михай придумал. Ани сами придлажили.
– Тебе это не кажется подозрительным?
– Падазрительным?
– Ну как бы тебе объяснить… – Обмылок притворно задумался, – Может они к тебе подкатывают так.
– А! Былабы клева! Ани виселые. И их даже капитан уважаит.
Чума охнула, согнувшись закашлялась и отдышавшись вытерла рот тыльной стороной ладони. Обмылок в это время ревниво сопел.
– То есть ты была бы не против?
– Аха. Толька я ни думаю. Была бы йа как Барабашка… Или как Лисса. Ана умная. А у миня даже сисег нет.
– Ну мне, например, так даже нравится. Я никогда на умных или красивых не залипал. Не мой типаж. Мне такие как ты нравятся.
– Ты миня сийчас тупой и страшнай назвал… – Чума хрипло хохотнула и снова охнув согнулась, – Ты сам тупой. И страшный… А ликарство работаит. Ни ташнит больше. Хотя галава кружытся. Папробую паспать. Вали.
– Да не… Я тут посижу…
Обмылок присел было на койку Бьернсона, но понял, что тот может не оценить такой борзости и сполз на пол.
– Не хочу чтобы опять куда-нибудь припахали.
– Вали – йа баюсь при тибе спать.
– Почему?
– Патамушта ты ка мне падкатываишь. Это точна. Я эта уже прахадила. Засну а ты миня выибешь.
– Не. Ты чо… – Обмылок возмущенно замотал головой, – Ты вот так обо мне думаешь?!!
Это обидно, знаешь ли! Я по жизни всяких вещей делал, но такое – никогда.
– Точна? Поклинись!
– Да чтоб мне сдохнуть!
– Тагда ладна. Лажись рядам – миня халадить начало. Будишь греть.
Не веря своему счастью, Обмылок залез на койку осторожно приобняв Чуму и боясь сделать хоть одно лишнее движение. От близости жаркого девичьего тела он сам почти мгновенно вспотел и с ужасом почувствовал что не может сдержать эрекцию.
Некоторое время они лежали делая вид что ничего не происходит, потом Чума медленно завела руку за спину и проверила, что это упирается ей в поясницу.
– Абманщик!
– Я не специально! Просто тут корабль… Столько времени один. Ну ты понимаешь…
Пошевелив тазом, Обмылок отполз на «джентельменскую» дистанцию и снова замер, отчаянно пытаясь не навернуться с койки, которой ему осталось совсем чуть-чуть. Снова медленно потекло время. За бортом ревел шторм, откуда то из корабельных недр доносились звуки похожие на стоны. Уставшее за день тело от неподвижности, качки, и ритмичных ударов волн расслабило, и глаза сами начали закрываться.