Страница 54 из 112
Черная холодная ночь накрыла землю. За стенами замка рычал ветер, сквозь узкие окна можно было различить вихрящиеся хлопья снега.
Лансер приказал развести огонь в очаге и принести ему вино. Принц надеялся, что тепло отгонит от него тревогу, а хмель – мучительные мысли о разлуке с Катриной.
Но ни то, ни другое не работало.
Он заставлял себя вспоминать ее глаза, ее улыбку, тоненькую шейку, стройную талию… Он заставлял себя мысленно повторять ее слова: «Я буду ждать тебя, Лансер. Мое сердце – твое», - ее чудесные, светлые, переворачивающие весь мир слова… Однако все то, что должно было доставить ему радость: прекрасный образ Катрины, поселившийся в его сердце, эхо ее голоса, звучавшее в думах, обещание ждать его, - приносило ужасную боль.
Небеса! До чего мучительна эта разлука…
Вдруг послышался шум с улицы, ржание коней, крики дозорных. Потом – громких грохот. Лансер сразу же его узнал, так звучали ворота замка, если их с силой распахивали и позволяли удариться о крепостную стену.
Принц насторожено замер, вслушиваясь, пытаясь сообразить, что делать – ждать или прямо сейчас бежать за мечом.
Все стихло так же внезапно, как и началось.
Из коридора донеслись звонкие торопливые шаги. В зал вбежал крайне взволнованный и бледный Натаниэль. Он спешно, неуклюже поклонился и проговорил голосом, вдруг ставшим неприятно тонким:
- Ваше Высочество, Леди Догейн…
- Что?! – услышав ее имя, Лансер тут же вскочил, расправил плечи словно бы перед битвой. Его сердце забилось невероятно быстро, так быстро, что рисковало с минуты на минуту разорваться.
- Что-то случилось на дороге, я не разобрал, что сказал сэр Догейн… - затараторил сенешаль, сжавшись под пристальным взглядом принца.
- Где Катрина? Что с ней?! – прорычал тот.
Натаниэль не успел ответить - Лансер различил Артура, несшегося по коридору в сторону гостевых комнат. На руках он держал неподвижную и бледную Катрину...
Принц, позабыв обо всем, оттолкнул сенешаля, стоявшего в дверях и мешавшего пройти, и бросился к сэру Догейну.
- Что случилось? Как она? – выстрелил он словами в рыцаря.
Тот, скривившись в тревоге и напряжении, рыкнул в ответ:
- Приведите лекаря!
Лансер вдруг встал как вкопанный, окончательно убедившись, что все действительно плохо. Эта мысль так обескуражила, что он на мгновение забылся, все вокруг растворилось в каком-то странном тумане, движение людей, суетившихся над Катриной, стали ужасно медленными, а голоса – низкими.
Но тут все начало убыстряться, все начало возвращаться в норму, принц заставил себя собраться, почувствовал резкий прилив сил и готовность к бою. Он мигом распорядился найти лекаря, приказал служанкам приготовить комнату для Катрины, отправил Натаниэля поговорить с командиром отряда, сопровождавшего Догейнов домой, и выяснить, что же произошло.
Лекарь, седой и хмурый мужчина с круглыми очками с деревянной оправой, явился быстро. Артур едва успел уложить Катрину на постель, как доктор уже выгонял всех посторонних из комнаты.
Лансер проводил сэра Догейна в коридор, наказал врачу соблюдать осторожность (хотя тот за все годы своей службы королю выполнял работу безукоризненно), и, лишь когда дверь спальной с грохотом захлопнулась, позволил себе вновь ощутить болезненное, томительное бессилие.
Артур, сложив руки, хмуро уставился в невидимую точку на полу. Он замечал, как ожидающе глядит на него принц, у Лансера не было сомнений, но, видно, не собирался говорить.
А принц, как ни хотелось ему выяснить, что же произошло, отчего-то не мог произнести ни слова.
Лекарь вышел из комнаты достаточно скоро. Вид у него всегда был серьезный, даже суровый. Сейчас это сводило Лансера с ума, и ему чудилось, что мужчина выглядит как-то по-особенному хмуро.
Сняв очки, врач медленным движением протер их, убрал в карман камзола и только после этого заговорил:
- У нее нет ран, лишь несколько ушибов. Жара тоже нет, - прежде чем принц успел обрадоваться и облегченно выдохнуть, лекарь прибавил, - тем не менее, мне не удалось ее разбудить.
- Не удалось разбудить? Как это? – нахмурился Лансер.
- Ваше Высочество… Я не знаю. Не все болезни подвластны лечению, - отозвался врач виновато, - впрочем, - он поспешил дать принцу надежду – монархи слишком непредсказуемы в час отчаяния, доктор знал это не понаслышке, - следует дать леди Догейн проснуться самостоятельно. Она жива, и она здорова. Тревожится пока рано.
Лансер раздраженно стиснул губы, однако, промолчал.
Он совершенно растерялся. Он видел, как выхаживают раненых солдат, помнил, как разговаривал с лекарями отец, когда мать сильно захворала, но никогда, никогда прежде ему не приходилось делать это самому. Никогда прежде он не стоял у дверей в комнату больной возлюбленной. Никогда прежде ему не приходилось решать, напереть ли на лекаря или послушаться его совета.
Принц вновь почувствовал себя слабым, безвольным, лишенным голоса мальчишкой.
Он посмотрел на Артура в надежде, что рыцарь сообразит, как поступить, встанет за свою сестру, однако тот отрешенно глядел в пол и как будто не понимал, что происходит вокруг него.
- Тревожиться пока рано? – послышался знакомый голос за спиной, - а не будет ли потом поздно? – вперед вышел Размунд.
Он встал подле принца и исподлобья оглянул лекаря. Тот напрягся и нервно поправил края камзола.
- Она совершенно здорова. Я ничего не могу сделать, - пролепетал врач, стараясь не пересекаться взглядом с вассалом.
- Если она совершенно здорова, то почему лежит без сознания в постели? Или, по-вашему, сон, от которого невозможно проснуться – совершенно нормальное для молодой леди явление?