Поцелуй зимы

- Знаешь, у меня было много предположений. Когда мы с тобой взяли Осигван, и я позвал тебя наведаться с нами в гарем того проклятого султана, ты отказался. Это так меня впечатлило... – Артур, устроившийся на стуле подле камина в главном зале, медленно отпил вино из кубка. Уж началась вторая половина дня, а он оставался бесстыдно трезвым! Это его раздражало, и навряд ли один несчастный кубок изменил бы ситуацию.

- Ты очень впечатлительный, - Размунд, склонявшийся над столом и выискивающий на карте одним лишь Небесам известно что, слушал рыцаря вполуха. Вассал короля догадывался, что бывший соратник пришел поточить лясы, но совершенно не разделял его желания. Он и вовсе не хотел с ним общаться. Сэр Догейн был прекрасным воином, но никудышным товарищем.

- Очень! Я очень впечатлительный! – Артур, хоть и видел, с какой неохотой отвечает Размунд, продолжал. Пожалуй, неохота собеседника его даже подстегивала, - так вот тогда я начал строить догадки. Знаешь, я ведь никогда не видел тебя с женщиной! Я сначала решил, что ты евнух. Потом, наслушавшись историй о тебе и твоей преданности принцу, подумал, что, вероятно, ты любишь мальчиков и давно страдаешь от тайной, порочной и безответной любви к нашему очаровательному Лансеру. Мне оставалось только надеяться, что любовь эта вспыхнула, когда у принца начали, по крайней мере, расти усы, иначе я бы сдал тебя инквизиции.

Артур выпил еще. Вино защипало в горле.

Размунд, оскалившись, молчал. Знал, что прерывать его нет смысла. Хотя с желанием треснуть заносчивому юнцу по башке становилось все сложнее бороться.

- В самом конце я допустил, что ты можешь быть очень-очень... Очень. Уродливой. Женщиной. Которая от безнадеги подалась в вояки.

- Женщиной? Ты видел мою щетину?! – Размунд потерял терпение.

- Я же сказал: «очень-очень-очень уродливой»! - он оскаблился ехидно, - занятно, что только это предположение тебя задело. Значит, варианты про евнуха и мужеложца тебя нисколечко не смущают?

Размунд закатил глаза, наконец, глянул на рыцаря и, сложив руки, дознался:

- Ты закончил?

- Да.

- И к чему должна была вести эта долга прелюдия, сэр Догейн?

- Видел я тут на днях твою пассию. Она не выходит у меня из головы, - Артур говорил об Арии. Мысли о ней смущали и тревожили. Ему следовало думать, как этой хрупкой девушке удалось уложить разбойников и может ли она быть связана с исчезновением его подданных, однако… Однако вместо этого он думал об ее ярых черных глазах, таких огромных, что с трудом умещались на лице, об ее черных волосах, словно бы обсидиановой львиной гриве, о тонкой талии и других прелестях фигурки, что скрывались под верхними одеждами, и которые Артуру невероятно сильно хотелось обхватить руками и изучить.

Артур постоянно увлекался опасными женщинами. Наверное, это уже вошло в традицию: раз в два-три месяца запасть на знойную, беспокойную красотку, которая принесет ему много проблем, подарит много страстных ночей, а потом с криком и грохотом дверей (а возможно и с рукоприкладством) покинет его навсегда.

Впрочем, думая об Арии, представляя то, что могло бы между ними получиться… Артур не мог отделаться от ощущения, что эти отношения будут стоить ему жизни.

- Я не понимаю, о ком ты говоришь, - нахмурившись, Размунд на него уставился.

- Ну да, разумеется, - выкрикнул Артур саркастично, - если хочешь, чтобы я держался от нее подальше, просто скажи. Я, конечно, гад, но на чужое посягать не буду. Мой любимый дядюшка умер из-за того, что у одной из его любовниц был очень злой и очень проницательный муж. Дядя погиб в поединке с ним. Потому в молодости я в первую очередь выучился владению меча… Знаю свой характер, в дядю пошел.

- Тем не менее все равно не посягаешь на чужое? – Размунд сложил руки, оглянул Артура с неожиданной теплотой, - неужели даже у такого чертенка, как ты, есть совесть?

- Что? Нет! Я просто перестраховываюсь.

- Я сражался рядом с тобой во многих битвах и точно знаю, что ты не из тех, кто перестраховывается.

- Ты сражался со мной в битвах, но не ходил в гаремы и бордели. Как я уже заметил в начале.

Размунд быстро качнул головой и закатил глаза. Невыносимый! Сэр Догейн всегда был таким. Впрочем, вассалу короля хотелось думать, что внутри он честен и благороден. Где-то очень-очень глубоко внутри.

- Так что там с твоей пассией? – после недолгого молчания Артур решил вернуться к прежнему разговору.

- Делай с ней что хочешь, Артур. Как я и говорил, я совершенно не понимаю, о ком ты спрашиваешь, - ответил Размунд равнодушно.

Не похоже, чтоб он врал…

А вот сенешаль явно напрягся, когда сэр Догейн упомянул Арию. Занятно. Неужели отвел стрелки на Размунда? Но какой в этом смысл?

Разве что… Разве что черноглазая красотка действительно в чем-то замешана.

А если так, то замешен и Натаниэль.

Артур напряжено постучал пальцами по ручкам стула. Нечисто тут. Что-то точно происходит, только вот что?

Одно хорошо: Катрина все-таки уедет. Сейчас не оставалось сомнений, что ей следует отправиться домой.

Рыцарь прикончил остатки вина.

- Не налегал бы так на выпивку. Тебе еще свою сестру домой везти, - буркнул вдруг Размунд.

- Вот именно! Рассерженную и ущемленную молодую даму невозможно сопровождать в трезвом состоянии! - он, конечно же, шутил. Хотя мысленно не мог не отметить, как много правды в этой шутке.

Что бы принц ни сказал сестре... Она знатно разозлилась. Катрина была девушкой достаточно спокойной, мягкой, но любила порой зациклиться на какой-нибудь незначительной мелочи, потом - раздуть эту мелочь до немыслимых размеров, объявляя ее катастрофой вселенского масштаба.

В такие моменты она меньше всего напоминала ангела и больше всего - женщину.