Я – Тайига

– Я не оставлю Нору наедине с этим типом, – заупрямилась я.

И вообще, с чего это он вдруг взялся мною командовать? Сначала высмеивает мое пение, потом гнусностями всякими грузит, затем заставляет исповедоваться. Да кто он вообще такой? Нечисть! Чтобы он ни утверждал. А кто я? Будущая сестра милосердия. Святое милосердие чего требует? В трактате Преподобного Рохли ясно написано: «Оставайтесь с больным до самого конца. И своими речами готовьте его к свиданию со Святым Контролером, чтобы встреча эта не расстроила Великого». Нора, судя по всему, никаких душеспасительных бесед вести не собиралась. Более того! Я всерьез опасалась за ее душу. Подруга явно была не в себе.

– Ты такой холодный, – прошептала она и прижала к губам его руки.

– Согрей меня, хвостатенькая, – мгновенно отреагировал наш умирающий распутник самым что ни на есть жалобным голосом.

Мой возмущенный возглас не смог заглушить странных звуков из угла кельи. Тень тошнило черными кусками самой себя.

Риан заставил нас спрыгнуть с кровати и двинуться к дверям.

– Все, Лира, заканчивай монашку-недотрогу включать. Ничего Анри твоей подруге не сделает. По крайней мере сегодня. Уж поверь мне, не в том он состоянии. А вот мы, если не успеем до ночи с колдовским узором разобраться, имеем все шансы вместе с ним отбыть в мир иной.

Что мне оставалось делать? С достоинством покориться.

8. Престарелая невеста

Теперь, когда я стала кошкой, коридор казался тягуче-длинной призмой, упирающейся в черноту. Узкие окна-бойницы, как и чадящие факелы не в состоянии были разогнать густеющую темноту. По обеим сторонам шли двери. И почти из каждой доносилось лаянье, мяуканье, чириканье… Домашние питомцы чувствовали приближение того часа, когда хозяйки вернутся из учебных аудиторий и отведут их на прогулку.

Когда проходили мимо двери Мионы, раздавшееся истошное тявканье заставило меня притормозить. Гайша, такса моей сестренки, в остервенении билась об дверь, почуяв кошку. А кошек эта рыжая сучка очень любила. Причем исключительно в гастрономическом плане. Но не в смысле съесть, а в смысле распотрошить.

Вспомнилось тут, что она сделала с Таей, нашей с Норой домашней любимицей, и я воспылала ненавистью за весь наш бедный кошачий род. Посмотрела по сторонам: никого пока видно не было. Это только Нору отпустили пораньше по причине ее разбитого носа. На наше счастье – как бы цинично это ни звучало.

Гайша, почувствовав интерес к своей особе, сорвалась на визг. Я злорадно усмехнулась, пристроилась и…

– Эй, ты что делаешь? – встревожился Риан, прервав молчание.

– Мщу, – с достоинством произнесла я и выжала переварившуюся курочку.

В ответ раздался скулеж и скрежет. Свихнувшаяся от злости такса Мионы пыталась когтями процарапать дыру в дубовой двери. И эти иступленные звуки стали бальзамом для моей истерзанной волнениями души. Мне снова было хорошо! Я снова хотела жить! Я замурлыкала…

– А ты страшная женщина, Лира, – хмыкнул Риан.

– Всегда помни об этом, – важно ответила я и весело потрусила дальше.

Пару раз нам встречались служанки, но мы легко укрывались в тени. Да если бы и не укрылись – вряд ли бедняжки нас бы заметили. В преддверие приезда невесты наследника девушки носились по коридорам как угорелые, выполняя последние распоряжения Пиры.

До четвертого этажа мы добрались по черной лестнице без приключений. А вот дальше начались осложнения. Уже знакомая парочка в виде длинноносого шатена и смазливого блондина слонялась без дела по холлу. Они явно не знали, чем себя занять. Их приятель сидел на табурете рядом с дверью в кабинет. Он начищал и без того сверх меры отполированную шпагу. Из соседнего помещения слышался стук костей и взрывы смеха. Остальные бравые офицеры развлекали себя игрой.

– И что дальше? – скептически поинтересовалась я, когда мы нырнули под тяжелую портьеру.

В отличие от нижних этажей, открытое пространство здесь заливал предзакатный свет. Зловещим багрянцем он раскрашивал сложный орнамент паркета и гобелены со сценами из жизни Святого Иеремии. Дожидаться сумерек я тоже не видела смысла. Как только стемнеет, зажгут канделябры. Их было слишком много для такого небольшого и многолюдного помещения, чтобы у нас появился шанс пробраться в кабинет незаметно.

Риан не успел мне ответить. Офицеры вдруг дружно сделали охотничью стойку. К ним быстро приближалась институтка, плотно закутанная в плащ. Она показалась мне очень странной. Не из-за роста – тут меня могло подвести недавно обретенное кошачье восприятие ставшего вдруг огромным мира. Незнакомка слишком уж странно двигалась! Нам с первого курса прививают плавную походку, а здесь шаг быстрый, размашистый, что особо поразительно, если учесть узкое платье под плащом.

Но офицеров это не удивило. Они обступили девушку, пресекая все попытки бегства.

– Я сражен вашей красотой, леди, – воскликнул блондин, пылко заглядывая в темный проем капюшона. – Позвольте представиться. Виконт Пит Стотский.

– Скотский, – пробурчала я.

Он бесцеремонно сжал девушку за локоть, не давая двинуться дальше.

– Поручик Стэн Лэнский, баронет, – звонко щелкнул каблуками шатен.

– Прекрасная мадемуазель, отныне я ваш самый преданный поклонник, – отрапортовал усач и резким кивком подкрепил свои слова. – Корнет Рон Турский, к вашим услугам.

– Ну, раз мы уже знакомы, – рука Стотского переместилась с руки несчастной девушки на ее талию, – почему бы не отметить столь знаменательную встречу? У меня есть…

Что у него было, мы так и не узнали. Плащ взметнулся темным облаком, и бравые офицеры с грохотом обрушились на паркет, гремя своим начищенным и не очень оружием. В соседней комнате раздались встревоженные звуки, но оказалось поздно. Странная девушка уже скользнула в кабинет. Ну и мы, пользуясь всеобщим замешательством, следом.

Дверь ненадолго запустила в комнату вместе с нами сноп света и сразу же закрылась. Обычно светлый кабинет преподобной матушки оказался плотно задрапирован. Я успела разглядеть черный силуэт крупного мужчины. Он сидел за массивным дубовым столом. Колеблющийся свет единственной свечи падал на толстенный талмуд и отражался в окружающих его многочисленных бутылочках и колбочках.

Мы нырнули под пуфик и затаились. Рози не соврала. На полу действительно влажно поблескивала звезда.

– Я же сказал, никого не пускать, – рыкнул канцлер, резко отодвигая кресло. – Вы там что, совсем с ума сошли!

– Уйми своих шавок, канцлер, – голос посетительницы оказался совсем не девичий.

И он произвел неизгладимое впечатление на хозяина кабинета.

– А ну вон отсюда! – гаркнул граф Нэлиус на ворвавшихся офицеров, а потом гораздо тише и значительно почтительнее произнес: – Прошу прощения за это недоразумение. Признаться, удивлен нашей встречей.

– А я удивлен, что ты не спешил на встречу со мной, – вкрадчиво заметил таинственный посетитель, когда дверь с грохотом захлопнулась. – Но ты же не думал, что спрячешься здесь от меня?

– Я не п-прятался.

– Тогда поведай мне, Нэлиус, где Тайига? Почему он до сих пор не сгорел?!

– Я в-в-все об-бъясню, – еще сильнее стал заикаться канцлер.

– Ну, попробуй, – кресло скрипнуло под весом тела.

– Кто-то очень мощный играет против нас. Зверь был заперт надежно. Я сделал все, как вы говорили. И клетку покрыл серебром, и на замки заклятие наложил то, что вы сказали. Уже сегодня его должны были торжественно сжечь, вот только утром клетка оказалась пуста. Не представляю, как такое могло произойти! – сбивчиво лепетал граф. – А главное, мои ребята так и не смогли взять след. Работал профессионал. Он принес бесогон и уничтожил с его помощью следы на всех трех пластах реальности.

– Понятно. Тайигу ты упустил… А где другой твой клиент?

– С ним как раз все в порядке. То есть, не совсем… Ему тоже удалось от нас скрыться…

– Тоже, значит, – очень ласково повторил незнакомец.