Проклятый дом

– Я очень, очень вам признательна, Александр Григорьевич! – сказала вдова. – Что бы я без вас делала!

Ужин подходил к концу. Лена Зайцева, храня на лице равнодушное выражение, убрала грязную посуду и подала чай. Затем, повернувшись к хозяйке, спросила:

– Теперь мне можно идти, Светлана Павловна? Посуду после чая я завтра утром помою и уберу все.

– Да, конечно, Лена, идите, – кивнула ей Светлана. – Вы и так сегодня задержались, спасибо вам.

Экономка вернулась на кухню за своей сумкой, затем прошла через столовую к выходу. Гуров слышал, как стукнула, выпуская ее, входная дверь. Он вообще прислушивался ко всем звукам, доходившим до столовой. Впрочем, не все можно было услышать – дети, поедая торт, очень расшумелись, и Татьяне Красовской пришлось их успокаивать. Лев задумался. У него не выходил из головы рассказ Насти о сваленных в беспорядке вещах, а главное – о запертой неизвестно кем двери. Когда чаепитие уже подходило к концу, он неожиданно спросил у хозяйки:

– Скажите, а все двери в доме запираются?

– Да, кажется, все… – неуверенно ответила Кириллова. – Впрочем, я не проверяла. А что тут такого?

– Двери детской тоже запираются? – продолжал расспрашивать Лев, не обращая внимания на вопрос хозяйки.

– Да, кажется… Да, точно, они запираются. А что?

– Скажите, в данный момент все слуги, что у вас работают, уже ушли? В доме присутствуют только те, кто находится здесь, в столовой?

– Ну да, в доме только мы. Юра уехал, как только привез нас с Татьяной. Он еще спросил, не нужно ли чего, я сказала, что нет, и он поехал домой. Садовник Никита уходит сам, когда заканчивает работу. Ну, а Лена Зайцева ушла на ваших глазах. Но что значат все эти вопросы?

– Знаете, мне не нравится, что дети остаются одни, а Татьяна Борисовна, которая могла бы им помочь, будет спать далеко от них, на первом этаже, – покачал Лев головой. – Мне кажется, это неудачное решение. Я предлагаю Татьяне Борисовне поменяться, а сам переселился бы на первый этаж. Это было бы правильно во многих отношениях. А сегодня ночью будет лучше, если Татьяна Борисовна ляжет спать в одной комнате с детьми. Ведь там можно поставить еще одну кровать?

– Да, кажется, можно… Я не думала… Но если вы считаете, что так лучше…

– Я совершенно согласен с Львом Ивановичем, – поддержал Гурова Бессонов. – Это совершенно разумное предложение насчет смены комнат его и гувернантки. Правда, чтобы уважаемая Татьяна спала в одной комнате с детьми – это, мне кажется, чересчур…

– И вовсе не чересчур! – возразил ему Борис Новиков. – Очень дельное предложение. После того, что случилось с нашими вещами и с нашей дверью, я в этом доме всего стал опасаться. Детям рядом со взрослым человеком будет гораздо спокойней. Так что, если Татьяна Борисовна согласна, я бы поучаствовал в переноске тяжестей – помог бы поставить еще одну кровать в детскую.

Все взгляды обратились на гувернантку.

– Разумеется, я согласна, – пожав плечами, произнесла она. – Мне с самого начала казалось странным, что я буду жить так далеко от детей. Мое место – наверху, рядом с детской. В самой детской, конечно, менее удобно, к тому же педагогика говорит, что между учениками и их воспитателями должна быть некоторая дистанция. Но ведь это же не навсегда, верно?

– Я думаю, вам придется провести в детской несколько ночей, – сказал Лев. – Три-четыре ночи. Самое большее – неделю. За это время я надеюсь найти разгадку всех здешних загадок и устранить опасность для тех, кто живет в доме.

– Три-четыре дня – это вполне приемлемо, – кивнула Татьяна. – И ведь в моем распоряжении будет своя комната, правда? Чтобы переодеться, побыть хоть несколько минут одной…

– Конечно, она будет в вашем распоряжении, – подтвердил Борис.

– Тогда можете ставить в детскую еще одну кровать. Надеюсь, это будет не слишком тяжело?

Глава 10

Третью кровать решили взять из еще одной гостевой комнаты, расположенной на втором этаже. Переноской занимались Борис Новиков и Гуров. Адвокат Бессонов, вызвавшийся помогать, оказался человеком физически слабым, и от его помощи отказались. Двое мужчин установили кровать, Татьяна перенесла в детскую часть своих вещей. Запасную одежду и сумку она положила в комнате, которую до сего времени занимал Гуров, а он перенес свои вещи вниз, в ту комнату, которую осматривал утром и где обнаружил следы в пыли.

Все эти перестановки проходили под аккомпанемент детского смеха и визга: Слава и Ната носились по лужайке перед домом, играли то ли в догонялки, то ли в какую-то другую игру, ими изобретенную. Закончив с переселением своих вещей, Татьяна присоединилась к детям. Причем присоединилась с такой легкостью, с таким азартом, словно ей самой было не тридцать с лишним лет, а всего лишь десять. Светлана Павловна тоже попробовала включиться в общее веселье, но у нее это не получалось, и она встала в сторонке. На эту картину нельзя было смотреть без умиления. Гуров и смотрел с умилением. Но одновременно с этим его не покидали тревожные мысли. «Завтра уедет Бессонов, – размышлял он. – Послезавтра – брат вдовы Борис с женой. И если бы я не решил здесь задержаться, Светлана со своими детьми осталась бы здесь одна. Вот там, на лугу, находятся обладатели двухмиллиардного состояния. И, кажется, они кому-то мешают. Я обязательно должен выяснить, кому они мешают и что задумал этот кто-то. Зачем ему понадобился провод, позволяющий отключать свет в любом помещении дома? Зачем он смазал все дверные петли, чтобы они не скрипели? Загадки, загадки…»

Возня и беготня на лугу продолжались допоздна, но вот наконец Татьяна повела детей укладываться. Лев подошел к ней и тихо произнес:

– Перед тем как лечь спать, обязательно заприте дверь детской и ключ оставьте в замке. Понимаете? Ключ должен остаться в замке, это очень важно. И вот еще что. Вы не заметили, среди детских игрушек нет ли чего-то вроде колокольчиков, чего-то, что может звенеть?

– Да, я видела в игрушках целый набор колокольчиков, – так же тихо ответила Татьяна.

– В таком случае повяжите эти колокольчики на ручку двери, а также на ручки двух окон, которые есть в детской. Вы спите достаточно чутко?

– Ну… нет, не совсем, – призналась гувернантка. – Если уж я засну, то засну. Но, если все так опасно, я могу вообще не спать…

– Нет, не надо, иначе вы завтра весь день будете клевать носом и не сможете выполнять свою работу. Спите спокойно – прислушиваться к тому, что происходит в вашей комнате, буду я, – улыбнулся Лев.

– Но ведь вы спите на первом этаже… – возразила Татьяна.

– Нет, правильнее сказать, что моя база располагается на первом этаже. А сам я постараюсь находиться везде, где потребуется. Значит, не забудете сделать, что я сказал?

– Нет, не забуду, – обещала гувернантка и вместе с детьми отправилась наверх.

Адвокат Бессонов также попрощался с хозяйкой, сказал, что хочет сегодня пораньше лечь спать, потому что очень устал, и ушел к себе. Светлана Павловна устроилась в гостиной, рядом присели ее брат и Настя, и они затеяли разговор о воспитании детей, о хозяйстве. Гуров не собирался в нем участвовать, да это было бы и неудобно. Он снова вышел во двор. Уже наступила ночь. Было совсем тихо, только в той стороне, где находилась деревня Ключи, слышался собачий лай. Лев подошел к воротам – он хотел убедиться, что они закрыты. Да, ворота были заперты – их крепко удерживал магнитный замок. «Да, но ведь этот замок управляется с пульта, – подумал он. – Что, если провод, проходящий через подвал, позволяет отключать и этот замок? Тогда некто, владеющий этим проводом, может в любой момент открыть ворота. Черт возьми, почему я вообще оставил этот провод в неприкосновенности? Я должен создать «невидимке» как можно больше помех. Вряд ли он откажется от своего замысла – извести всю семью Кирилловых (если, конечно, у него есть такой замысел). Но в любом случае надо помешать ему. Сделаю это прямо сейчас!»

Гуров нащупал в кармане перочинный нож и вернулся в дом. В холле было почти темно – горел лишь ночник, расположенный низко, у самого пола. В гостиной тоже было включено только одно бра, и ему сначала показалось, что в комнате никого нет. Однако, когда он вошел, его окликнул голос Светланы Кирилловой: