Сначала кофе

Суббота прошла спокойно. Я старалась не думать, что Кирилл не звонит и не пишет мне. Старалась уверить себя, что он занят, как всегда. Возможно, нам опять нужен небольшой перерыв, пространство, передышка. Он дал мне время остыть после ссоры, и все потом вернулось. Хоть бы и сейчас…

В воскресенье я по-глупому надеялась, что он приедет обедать. Кир не уточнял время возвращения, все еще не давал о себе знать, и я не исключала, что он мог уже быть в городе. Не ошиблась. Едва я переступила порог подсобки, услышала хихиканье.

— О, Аська, — заметила меня Галя, — твой… кхм… клиент из випа, Кирилл Александрович горячий мужик, оказывается.

Она размахивала телефоном, приглашая меня посмотреть.

Вся кровь, что была в моем теле, словно вскипела и прилила к голове. В висках застучало оглушающей пульсацией.

Начало конца.

— Тебя ведь нет в инстаграмме? — уточнила Галя.

— Нет, — подтвердила я.

— Боже, какая ты отсталая, Смирнова. Ну лови ссылку тогда.

Мой телефон тут же отозвался вибрацией. Я достала его из сумки, посторонилась, пропуская Галю и Настю, которые уже переоделись.

Ссылка вела на открытую страницу нового клуба. Уже месяц в местных сми была шумиха по поводу этого заведения, и вот в субботу оно открылось. Листнув ленту фотографий, я сразу выцепила глазами миниатюру с Кириллом. Потом еще и еще.

Он был в городе вчера, тусовался ночью на открытии клуба. Рядом с ним почти везде была высокая блондинка, которую Кир обнимал за талию, а она прижималась к его боку совсем не как коллега или просто знакомая. На одной из фотографий они и вовсе сидели на диванчике, и блондинка что-то говорила ему, почти касаясь губами уха. Кир широко улыбался, а его рука лежала на спинке дивана, чуть свешиваясь, касаясь ее плеч. А еще… алая помада, которая горела светофором на ранних фото, почти стерлась с губ девушки.

Эти фото словно пули на расстреле. Каждая дырявила меня, убивая, а я стояла у стенки и не могла избежать казни. Слезы подкатили к глазам, горло пересохло. Я поглотила ком и зажмурилась.

Мне нужно работать. Я переоделась и вышла в зал.

В эту смену я почти не видела лиц клиентов, общалась, как робот, но замечала каждый взгляд, брошенный на меня другими официантками, слышала каждый смешок в свой адрес.

Кирилл не приехал. Не позвонил. Не написал.

Уже ложась спать, я сбросила ему треклятую ссылку на фото. Усталость была милосердна. Я заснул, едва коснулась головой подушки, не проронив ни одной слезинки.

Понедельник не стер с лица Гали и Насти самодовольных ухмылок. Они продолжали коситься, словно ждали, что я разревусь прямо в зале. А еще то и дело посматривали на дверь. Ждали Нечаева, очевидно.

Кир не разочаровал их. Он приехал с коллегами и весь обед обсуждал дела. Я изображая невозмутимости и дружелюбие, как всегда, крутилась с подносом, подавала еду. Мы встретились взглядами лишь однажды, и я едва не уронила тарелку. В глазах Кирилла не было ни капли тепла, к которому я успела привыкнуть. Он смотрел на меня, как… как Нечаев. Тот Нечаев, которого мне пришлось впервые обслуживать.

Начало конца.

Я тут же поняла, что не дождусь никаких оправданий или объяснений. Скорее всего, он уйдет с коллегами, не моргнув глазом.

Но я ошиблась. Кирилл задержался. Я пришла в вип за посудой. Он стоял у окна. Даже прямая спина и руки в карманах кричали о его холодности. Кир обернулся. Его лицо — каменная маска. Ни одной эмоции. Словно он отключил их, дернув какой-то тумблер.

— Сообщение от тебя вчера ночью, — проговорил он голосом робота. — Что это было?

— Это была твоя командировка, похоже, — едко отвечала я, не глядя на него, собирая посуду на поднос.

Кирилл молча смотрел, как я составляю тарелки стопочкой и чашки одну в другую.

— Если тебя это так волнует, я не спал с ней, — выдал он спустя минуту, когда я почти закончила.

— Что ж так? — отозвалась я, не в силах сдержать сарказм.

Кирилл подошел, забрал у меня поднос, поставил на стол.

— Не заставляй меня оправдываться.

— Я не заставляю. Хотя сильнее дамы со стертой помадой, меня волнует, что ты мне наврал. Но я не заставляю оправдываться, Кир.

— Ася…

Он взял меня за руку, но тут же выдернула ее.

— Зайчишка…

Кир снова коснулся моих пальцев своими и теперь уже не позволил так быстро от них избавиться. Он потянул меня к себе, и я поддалась его силе. Уткнувшись носом в пиджак Кирилла, я словно со стороны слышала его голос.

— Просто вечеринка, Ась. Я выступал инвестором и должен был…

— Не оправдывайся, — всхлипнула я, отодвигаясь. — Если должен — значит должен. Твои дела. Я не лезу.

Кир приподнял бровь.

— То есть, все нормально?

Ага. Просто супер все. А вслух сказала:

— Да. Нормально.

— Хорошо, что ты понимаешь.

Он поцеловал меня в лоб. Как покойника. Собственно, я и не чувствовала себя особенно живой. Кирилл ушел, не сказав больше ни слова. Мы оба сделали вид, что все в порядке, хотя это было не так. Зачем? Не знаю.

Я не хотела закатывать скандал и слушать его упреки. Мол веду себя как ребенок, истеричный подросток. Он хотел зрелую позицию? Ну и получил. А мне без разницы, потому что… А какая, собственно, разница? Я уже сказала, что люблю его. Именно это было ошибкой. Видимо, за эти слова я теперь буду расплачиваться.

Но у нас все нормально, да.

Встречи опять свелись к обедам в випе, а разговоры крутились вокруг еды и напитков. Я не звонила. Он — тоже.

— Все нормально? — спрашивал Кирилл каждый раз после обеда.

— Да. Нормально, — отвечала я на автомате.

Мы не спим, не целуемся, не разговариваем, не видимся вне ресторана. Нормальные, взрослые отношения.

В следующее воскресенье я не работаю, но это не мешает Гале отправить мне новую ссылку.

Тот же клуб. Открытие прошло успешно, но нужно поддерживать интерес в соцсетях. Сейчас все так делают. На новых фото снова Кирилл с дамой. С другой. Его руки на ее талии. Она держится за его ремень. Смеется, стерва.

В понедельник впервые замечаю, что Нечаев плохо выглядит. Глаза тусклые, цвет лица какой-то серый, зевает и трет рукой щеку. Ну а что он хотел? Даже я после бессонных выходных выгляжу паршивенько, а мне двадцать, а не тридцать четыре.

Галя балует меня очередными фото уже в четверг утром. Похоже, клубный фотограф отрабатывает свои деньги. Во всяком случае, фото выкладывает оперативно. Нечаев приезжает обедать, и от него пахнет алкоголем. Одежда несвежая, и я понимаю, что он в этой же рубашке был в клубе.

Кажется, Кирилл еще пьян, потому что он зажимает меня в уголок випа и пытается целовать. От него пахнет табаком и… Шанелью. Ненавижу эти духи. Мама пыталась всю жизнь доказать, что это классика, но меня от них буквально тошнило. Вот и сейчас. Но сильнее мутит от образа очередной его подружки. Очевидно, она курила и тёрлась об него. Это если опять верить, что Нечаев с ней не спал.

— Пусти, — вырываюсь я, отворачиваясь от его поцелуев.

На этот раз Кир не оправдывается, не злится, не корчит из себя важность и холодность. Он лихорадочно сжимает то мои плечи, то бедра, водит руками, как слепой, тыкается губами, куда может достать и повторяет, как помешанный:

— Прости меня. Прости, зайца. Прости.

— Хватит, Кир. Прекрати. Перестань, — скулю я, вырываясь, но при этом испытываю невероятный кайф от его прикосновений, извинений, хоть какого-то проявления чувств ко мне.

За это стыдно, но я не могу ничего поделать. Мне нравится, что он оттаял. Пусть и с другой, но словно для меня.

И я тоже не выдерживаю, начинаю говорить:

— За что ты со мной так? Что я тебе сделала?

Слезы голосе, но я не реву… пока.

— Прости, зайчишка. Прости, прости, прости, — повторяет он, как заведенный. — Я не знаю. Я с ума схожу.

— Это из-за того, что я сказала? Что люблю тебя? Да?

Кир замирает на миг. Он смотрит на меня, и я вижу, как с его лица стираются эмоции, а губы кривятся.