Одно и то же (ЛП)

— Как бы ты не заставляла меня, забить на все мои планы, я бы хотел сводить тебя туда.

Она кивнула. Она видела, как много для него это значило. Все старшие классы он хотел этих настоящих свиданий. А они провели эти четыре года, занимаясь невыносимыми попытками сойтись: делая шаг вперед и два назад. Она не позволит их ноющему, подавленному сексуальному влечению испортить их планы.

— Хорошо.

Она повернулась к нему спиной и села в машину.

Он захлопнул дверь и побежал к водительскому месту. Когда они ехали по знакомым дорогам Вашингтона, под звуки его любимых радиостанций, Саванна наконец-то смогла расслабиться. Одно прикосновение, один поцелуй что-то пробудили между ними. Что-то первобытное. И чем больше она хотела этому поддаться, тем сильнее она понимала, что они были не готовы к этому. Не готовы, если они хотели, чтобы это продлилось как можно дольше.

Лукас подъехал к фасаду Центра исполнительских искусств им. Дж. Кеннеди в центре Вашингтона. Это было огромное здание семидесятых годов, расположенное на реке Потомак, недалеко от Мемориала Линкольну. За эти годы Саванна раз сто бывала здесь со своей семьей, и, было похоже, ей никогда это не надоест. Хотя многие думали, что это здание устарело с его ярким красно-золотым интерьером, с трубчатыми колоннами и круглыми люстрами, Саванне все равно здесь нравилось. С этим местом было связано слишком много счастливых воспоминаний, чтобы обращать внимание на что-либо еще.

Она вошла внутрь, идя с Лукасом под руку. В этот момент она чувствовала себя Золушкой на балу. Словно это было слишком сказочно, чтобы быть правдой. Что они на самом деле могли провести нормальный вечер, несмотря на столько слов ненависти, которые были высказаны друг другу в лицо на протяжении многих лет.

Когда Лукас принес напитки, Саванна, не раздумывая, направилась к ложе. Обычно ее семья сидела именно там. Она всегда чувствовала себя королевой, смотрящей на своих подданных. Немного удаленно. Где можно наблюдать не только за шоу. Ей стало немного грустно, когда она узнала, что то, откуда ты смотришь на выступление в театре, значило намного больше, чем сам спектакль.

Но Лукас схватил ее за локоть, прежде чем они успела двинуться дальше.

— Сюда.

Она вздернула бровь.

— Но ложи здесь.

— И я в курсе, что ты их ненавидишь, — мягко произнес он.

— Я их не…ненавижу.

Теперь он приподнял бровь.

— Там не такой уж и хороший вид. Ты все время жалуешься, что видишь только три четверти сцены. Парень такого не может забыть. То есть…даже когда его заставляют смотреть четырехчасовую оперу.

— Тогда…куда?

Он провел ее через центральные двери к оркестру. Он взглядом пробежался по билетам, после чего они вошли в ряд, примерно в двадцати рядах от сцены, в самом центре.

Глаза Саванны заблестели от радости. Это были ее любимые места. Она не была в театре с Лукасом с восемнадцати лет, но он как-то помнил, что именно ей нравилось. Она раньше говорила об этом, но, казалось, парень ненавидящий оперу, о таком точно забудет.

— Спасибо, — выдохнула она, опускаясь на свое место. — Что запомнил.

Он сел возле нее и кивнул в сторону сцены.

— Там могла бы быть ты.

Она фыркнула.

— Ни за что. Я совершенно не гожусь. Я просто любила этим заниматься.

— Иногда, именно в этом и разница.

— Это не восполнит мою нехватку занятий по вокалу или мои слабые актерские способности. Я была достаточно хороша для небольшого городского театра, может быть для Треугольника, но точно не для Бродвея. Знаешь, хобби может быть просто хобби. Нам всем не нужно становиться профессиональными баскетболистами.

— Будем надеяться. Мне не нужна лишняя конкуренция, — ответил он, лениво кладя руку на спинку ее сиденья.

Саванна расслабилась и отпила шампанского. Вскоре, театр заполнился людьми, свет погас, предвещая о начале спектакля. Зал затих, кулисы были подняты, и внезапно она была полностью погружена в музыкальную версию «Аладдина».

***

К тому времени, когда наступил антракт, ее щеки болели от улыбки. Она уже и забыла насколько любила мюзиклы, за последние четыре года полностью посвятив свою жизнь газете. Ей едва хватало времени заняться чем-то еще. И это было как освобождение для чего-то, что она когда-то так сильно любила.

В антракте она последовала за Лукасом из театра на открытую террасу с видом на реку. Она была огромной и красивой, освещаемая театром позади и городом перед ней. Мемориал Линкольну и Монумент Вашингтона были как маяки, возвышающиеся над ровным горизонтом Вашингтона.

Для посетителей выкатили тележки, чтобы они могли купить напитки или закуски. Саванна вспомнила, как выпрашивала конфет у матери, и отец ее баловал, несмотря на мамин запрет. Так много воспоминаний. Воспитываясь как дочь политика, она словно разрывалась на части. Половина ее сердца всегда принадлежала красивому Чапел-Хилл, а другая половина была здесь, в центре политики.

— Я принесу нам еще выпить. Я сейчас вернусь, — сказал Лукас, их губы соприкоснулись, прежде чем он встал в очередь.

Она подошла к краю террасы и прислонилась к перилам. Она беспокоилась о предстоящей ночи, но Лукас был слишком очарователен. Поразительно, чего они вместе могли добиться, когда не кричали друг на друга.

Она обернулась и поискала его в толпе. Ее взгляд упал на его широкие плечи в идеально сидящем на нем костюме. На короткие волосы, которые он недавно снова подстриг, которые долгие годы были длинными и лохматыми, так что она еще не успела привыкнуть. На острую линию подбородка и впалые щеки. На то, как смотрелись его брюки на его узких бедрах. Но было что-то еще. Уверенность, которой он обладал, и важность. Словно он знал, что все в его мире будет хорошо. С чем она была хорошо знакома, и ей казалось это очень привлекательным. Ее сердце забилось сильнее, когда она прошлась взглядом по его телу. А его глаза скользнули по ней, словно притянутые магнитом. На его губах появилась неспешная, многозначительная улыбка. Словно он точно знал, о чем она думала.

Она покраснела и отвела взгляд. Из-за Лукаса Этвуда ей хотелось отказаться от просмотра второй части спектакля и сразу отправиться домой.

От этих мыслей ее отвлек пожилой джентльмен с сединой в волосах и доброй улыбкой, который подошел к ней на террасе.

— Всегда узнаю Максвелла, когда вижу одного из них, — произнес он.

Ее сердце тут же замерло.

— Правда?

Осторожно спросила она.

— Вы, должно быть, не помните меня, — сказал мужчина, протягивая руку. — Сенатор Билли Чемблисс. Я много лет знаком с вашим отцом. Великий человек.

Билли Чемблисс. Конечно. Ее отец играл с ним в гольф. Он пару раз приезжал к ним домой в Чапел-Хилл. Теперь, когда она снова взглянула на него, то узнала его.

— Сенатор Чемблисс, конечно, — сказала она, пожимая ему руку, — очень приятно видеть вас.

И в этот момент, как из воздуха, возле нее появился Лукас.

— Вот ты где.

Она с благодарностью взяла у него шампанское и указала на мужчину перед ней.

— Лукас, это сенатор Чамблисс из Массачусетса. Он дружит с моим отцом. Сенатор, это – мой парень, Лукас Этвуд.

Лукас улыбнулся.

— Приятно познакомиться, сэр.

— Этвуд, говорите? — с понимающим взглядом произнес сенатор Чамблисс. — Вы – сын Мэтью Этвуда, верно?

Лукас кивнул.

— Это я.

— Ваш отец – блестящий стратег. Он с Максвеллами – старые знакомые.

Лукас обнял Саванну за плечи.

— Правда. Они всю жизнь дружат.

— Ну, молодые люди, я был очень рад с вами встретиться. Не хочу больше отнимать ваше время.

Сенатор Чамблисс им улыбнулся.

— Передайте «привет» вашим отцам. И твоему брату, — обратился он к Саванне.

— Я обязательно передам.

Сенатор подмигнул им и поспешил обратно к своей жене, дочери и трем внукам, которые его ожидали.

— Готова вернуться внутрь? — протягивая руку, спросил Лукас.