Fair Play

Там меня и накрыло. Сука опять рылась в моем шкафчике. Она поменяла воду. Я убью ее!

Вылетев из раздевалки в холл, я увидел маленькую дрянь, которая разговаривала у бара с Фрэнком.

— Сколько это будет продолжаться? — заорал на нее я, теряя все чертово терпение.

— Убавь звук, Сторм… — огрызнулась она, выпучив на меня зеленые глазища.

— И не мечтайте, мисс Спаркс, вы же не убавляете свою наглость…

— Майк, какая муха тебя укусила? — попытался перебить меня тренер, который тоже выглядел слегка озадаченным. Он сжал мое плечо, видимо, желая успокоить, но какое там… У меня бурлили мозги в голове, кипели слюни во рту и пузырились сопли, грозя вырваться из ноздрей. Я выдрал плечо, рыкнув:

— ОНА ЗАДОЛБАЛА! — я ткнул пальцем в начальницу. — Если меня купил твой клуб, это еще не значит, что я — твой раб. Я наелся твоего дерьма. Какого черта ты роешься в моих вещах? Что ты о себе возомнила? Вся такая из себя важная мисс Задавака стоит у кромки поля, корча из себя крутую начальницу, типа хоть что-то понимающую в футболе. Вы — ничто, мисс Спаркс, пшик, дурацкая картинка в своей шитой на заказ форме с номером один. Сколько же нужно самомнения, чтобы запретить вратарю носить стандартный первый номер…

Меня несло, и внезапная догадка, почему голкиперы МЮ никогда не играют под стандартным номером, пришлась очень кстати. Как только я сказал это, Спаркс вся напряглась и сжала кулаки. Я ожидал, что она зарядит мне хук справа, потому что слов-то у нее точно не было.

Но она просто кусала губу, сверля меня глазами, которые подозрительно блестели.

— Мелли, милая, — Фрэнк погладил ее по спине.

Она словно очнулась, задрала голову, тряхнув копной густых волос, развернулась и быстро пошагала прочь.

— До свиданья, — едко выплюнул я ей в спину.

— В мой кабинет, Сторм! — гаркнул тренер.

— Но… — начал было я.

— Живо!

Фрэнк тоже развернулся, но в другую сторону, и пошел к кабинету, а я поплелся за ним, понимая, что огребу, будучи пострадавшей стороной. Ну правда, я тут потерпевший, если не считать моей слежки. Но Фрэнк-то об этом не знает.

— Какого дьявола ты вытворяешь, парень? — заорал он на меня, как только я прикрыл дверь.

— Она достала меня, тренер. Опять рылась у меня в шкафчике и подменила воду. Я не пью газированную. Уверен, это ее рук дело, — тараторил я, как маленький, чтобы успеть оправдаться.

— Что? — Фрэнк уронил челюсть. — Ты наорал на владельца клуба, обвинив ее черти в чем, из-за пузырьков в воде? Ты шутишь, Сторм?!

— Какие, к черту, шутки. Она не первый раз…

— Заткнись к чертям. Ты сам себя слышишь? Взрослый мужик воюет с девчонкой, — он схватился за голову.

— Она первая начала, — вырвалось у меня апогеем истерики.

— О, Боже… как дети! Слушай, Майк, прекращай. Серьезно. Мы тут хоть и в игры играем, но на кону большие деньги и ответственность и, вообще, много чего. Я не желаю больше видеть подобные сцены, — подытожил Фрэнк уже более спокойным голосом.

— Да, тренер, — я опустил голову. — Я все понял. Могу идти?

— Езжай домой, не нужно вам с Мел сейчас пересекаться. Она собиралась остаться на базе. Но чтоб завтра заранее и как штык, и… — он словно хотел что-то добавить, но так и не закончил предложение.

— Конечно, буду. Так я пойду? — я уже схватился за ручку.

— Майк, подожди, — опять окликнул меня Фрэнк. — Это не Мел. Это я…

— Что ты? — не понял я.

— Я ввел запрет на первый номер.

У меня глаза на лоб полезли.

— Ты не знал, я понимаю, — решил пояснить Фрэнк. — Но, думаю, что все равно тебе следует извиниться перед девочкой.

— Хрена лысого, — уже по привычке оскалился я. Не буду я перед ней извиняться. Скорее ад замерзнет.

— Майк, эту форму заказал Уилл, когда ей было десять. У нас тогда как раз был травмирован вратарь, и все шутили, что Мел — наш временный номер один. А Уилл всех поправлял, что, может, для кого-то и временный, а для него она — всегда первая. Он погиб с женой через пару дней. Я лично запретил носить первый номер, и, кстати, тебе неслабо повезло иметь свою десятку при этом. Ее многие хотели. Надеюсь, ты понимаешь, сколько Уилл Спаркс сделал для Манчестера и для футбола…

— Наверно, как никто… — оборвал его я. — Я не знал, Фрэнк. Прости.

— Извинись перед Мел, — опять посоветовал он.

— Попробую. Позже, — кивнул я, понимая, что в этом-то я на все сто процентов неправ. Извинюсь только за форму и после игры. Всем нужно остыть.

— Вот и ладно. Иди, — отпустил тренер, и я поплелся к стоянке.

По пути у меня проснулась совесть, которую я почти усыпил сегодня ночью. Мне снова стало стыдно. Опять я в заднице. Вот зачем наорал на нее, да еще и при Фрэнке? Как она только не расплакалась? Сначала я за ней по кладбищу таскаюсь, а потом еще такое выкидываю. И странно, что мне ничего не было сказано в ответ. Обычно мисс Спаркс за словом в карман не лезет. И вряд ли она постеснялась тренера.

Понятия не имею, что делать. Нужно переспать с этим. Уже вечер, сейчас сяду в машину…

Колени подогнулись, когда я увидел то, во что мне придется сесть… «Мудак» было выведено красной краской (видимо, из баллончика) на капоте. «Сталкер» красовалось на багажнике. Я, как девочка, закрыл лицо руками и застонал, желая, чтоб это оказалось галлюцинацией.

М-да… Мисс Спаркс ничего не сказала мне в лицо при Фрэнке, но оставила красочные послания на моей тачке.

Я набрал справочную, чтобы узнать адрес ближайшей автомастерской, предвкушая смешки и сумму сверху, чтобы это не было предано огласке.

Потеряв почти час в мастерской, я, наконец, вернулся домой на такси, полностью разбитый и выжатый. Краткий сон, ранний подъем, интенсивная тренировка, ругань, проснувшаяся совесть и еле сдерживающие смех мастера из автосервиса — все это просто убивало.

Я ввалился домой и сразу пошел на кухню поесть. Пока мой обед крутился в микроволновке, я достал бутылку воды и открыл ее.

— Мать твою.

Газированная минералка залила мне ладонь, видимо, производитель не пожалел пузырьков. Откуда у меня дома газированная вода? Я снова полез в холодильник и увидел там упаковку точно такой же, без двух бутылок.

Одну я держал в руке, а вторую взял сегодня с собой на тренировку. Чтоб меня черти драли. Это не Спаркс. Видимо, моя помощница перепутала. Я вообще без причины наорал на нее. Чего ж теперь удивляться, что моя машина исписана своеобразным граффити, и спасти ее сможет только полная покраска.

Аппетит пропал, но я все же затолкал в себя половину порции. Теплый душ тоже не помог расслабиться. Холодная постель опять-таки не способствовала отключке. Но, прочитав себе лекцию о важности сна для физического и духовного состояния перед игрой, я отключился.

Утро встретило меня той же нервотрепкой. Переспать вчерашний инцидент не вышло. Я изо всех сил старался гнать прочь мысли о мисс Спаркс, но ее образ настырно вырисовался перед глазами, как только я моргал. Ее не было на разминке перед игрой, хотя я готовился к встрече и даже решил извиниться прямо перед матчем. Но нет… Не повезло.

Пытаясь усыпить совесть, я разбудил мандраж. Мне не нравилось, что за плечами осталась нерешенная проблема. Дурной знак. Родители не смогли приехать, только Джошуа. Второй знак. Мама с папой никогда не пропускали таких важных для меня игр, а сегодня вот застряли в Штатах из-за нелетной погоды.

Зря я думаю об этом. Нужно думать только об игре, и никакие знаки, никакая мисс Спаркс… Ох… ну что опять она? Почему мне стыдно? И даже разрисованная тачка уже не так злит.

Пока я гонял все это в своей голове, пришло время выходить на поле. Траффорд был залит солнечным светом, что опять мне не понравилось. Я сел на скамейку запасных, кусая губы и ругая себя за все, что надумал. Судья дал свисток, и я обратил все внимание на поле.

Игра была не из легких. Соперник попался достойный, и весь первый тайм прошел в сухую. Перерыв в раздевалке. Фрэнк был не доволен. Ничья в квалификационном домашнем матче нас не устраивала. Тренер сменил основную стратегию на более атакующую. В связи с чем я должен был выйти не на последних десяти минутах, а в середине второго тайма, заменяя одного хавбека. Вся игра строилась через меня и Тэйлора. Мы с ним отлично понимали друг друга во время тренировок, так что осталось только выйти и вколотить пару мячей в ворота противника.