Кот и Лиса

Наверное, он бы взял себя в руки и уехал, если бы не Мишка, который заявил, что мать объявила ультиматум. Симонов обещал побыть дома оставшуюся неделю отпуска. Глеб понял, что он не берет с собой подругу. Сама она отказалась, или планы поменялись, но Алиса оставалась на базе, а Миша теперь проводил здесь только первую половину дня.

Геллер изо всех сил пытался подкараулить свою Лису. Понимал, что это подло, отвратительно и нечестно, но ничего не мог с собой поделать. Едва Миша уезжал с базы, Глеб включал лисо-радар. Но ему не везло. То отец инструктировал по части клубных дел, то Настя просила сгонять в город за продуктами, то Мишка брал Алису с собой и возвращал ближе к ночи, провожая до спальни. И сама Лисичка очень качественно научилась избегать Глеба. Она никогда не оставалась одна. Все время проводила с ребятами, которые также жили на базе.

Глебу звонили с работы. Сначала Ви, потом Джедай лично. Геллер честно попросил еще неделю. Когда Жданов в ответ начал наезжать, используя слова: оборзел и наглость, Глеб просто отключил телефон.

Через два дня пришло смс от Ви: «Ты уволен».

Геллер долго смотрел на экран, пытаясь понять, что чувствует. Он должен, просто обязан был расстроиться, переживать, чувствовать вину, пытаться все исправить. Но не было в нем всего этого. Глеб не чувствовал ни-че-го.

Через несколько минут тщетных попыток опечалиться, телефон в его руке ожил. Звонила мама, чтобы позвать в гости. Она вернулась с курорта, очень обрадовалась, узнав, что Глеб приехал, потребовала, чтобы они с Лешкой прибыли.

С братом Глеб виделся уже несколько раз. Он, хоть и был занят в журнале, но почти каждый вечер приезжал на базу. В отличие от Глеба, Леша никогда не брезговал советами и помощью отца, не хватал звезд с неба. Осознав себя еще в школе гуманитарием, он закончил тот же факультет, что и Саша, практиковался в «Рестораторе». Все прекрасно понимали, что растет преемник. Да и на личном фронте Леша папу радовал. Встречался с положительной девочкой уже несколько лет, дело шло к свадьбе.

— Пап, я тебе нужен? — спросил Глеб, войдя на кухню.

Время завтрака давно кончилось, народ поел и ушел заниматься. Глеб видел в окно Алису и Мишу, которые в компании еще двух парней и девушки что-то обсуждали на открытой площадке.

— Нет, — ответил Саша, отпивая воды из бутылки, — Я думал, ты с народом?

— Мама звонила, зовет нас с Лешкой к себе.

— А. Съезди, конечно.

— Это Токарева джип стоит в углу гаража?

— Он самый. Надо с него денег, что ли, взять за стоянку, — по-еврейски озаботился старший Геллер, — А то с зимы его колымага у нас гниет.

Глеб хмыкнул.

— Тогда точно на нем прокачусь.

— Зачем? — не понял отец, — Возьми лучше Ниссан мой, как обычно.

— В «драконе» лошадей побольше. Да и не жалко его, — в Глебе тоже заговорили прагматичные гены, — Хочу Лешку после обеда искупаться утащить. На наше старое место. Там все такая же дорога? Для танков?

— Ммм… Год назад была такая же, — припомнил Саша, — Только Леха вряд ли поедет. У него дел по горло в редакции. На обед и то ради тебя и матери сбежит.

— Ну, посмотрим. К вечеру буду.

— Давай. Удачи, — покивал отец.

Глеб взял из холодильника бутылку воды, заглянул в комнату, чтобы прихватить немного денег, полотенце и направился к гаражу.

Ключи от внедорожника лежали в бардачке. Бензина в баке было немного, но доехать до заправки хватило бы. Древний джип завелся, как новенький. Глеб выехал с базы, кайфуя от высокой посадки и обзора. Он очень хорошо понимал, почему Дима Токарев не мог расстаться с этой машиной. Местами «дракон» заржавел, панель звенела, коробка переключалась со скрипом, но Глеб прекрасно помнил, как круто гонять на этих колёсах по бездорожью. Дима несколько раз разрешал ему такие вольности, и сейчас Геллер не мог упустить случай.

Наговорившись с мамой и братом за обедом, Глеб немного воспрял духом. Как ни пытался он самоутвердиться без помощи родных, но семья много значила для него. Он заряжался энергией и неуемным спортивным азартом от отца, всегда успокаивался после общения с матерью. Любил поучить младшего брата. Всегда с удовольствием возился со сводными, Максом и Лизой. С Настей они и вовсе были на одной волне. Очень часто Глеб делился с ней тем, что не мог рассказать родителям. Она понимала его, никогда не осуждала. Умела выслушать, а иногда даже дать дельный совет.

Сейчас, когда он снова обрел семью, поддержку близких, наверное, должно было стать легче. Но не становилось. Глеб чувствовал какую-то странную силу, что питала его, но все равно не могла склеить. Словно не хватало в пазле одного кусочка. Словно не залатал он в мешке маленькую дырочку, сквозь которую сыплется песок.

Отец оказался прав. Лешка не соблазнился поездкой на реку, нудел о работе, обязанностях. Глеб узнавал в этом педантизме отца. Даже сумел порадоваться, что младший брат оправдывает папины ожидания. Леша ездил на машине, которую купил отец, учился там же, где и отец, работал в отцовском журнале, встречался с девушкой, которая нравилась отцу. Даже кроссфитом брат занимался. Без энтузиазма и заскоков, как Глеб, но приходил раз-другой в неделю, делал комплекс, растяжку, пил протеин, носил Reebok.

Давно, когда отец начал жить с Настей, именно Лешка воспринимал перемены в штыки. Но прошло время, и они поменялись местами. Теперь Глеб был в опале, непонятым и гордым, а Леша стоял рядом с отцом верным адъютантом.

Решив не ездить купаться без брата, Глеб поехал на базу. По дороге домой ему попался Мишка. Он мигнул фарами, Глеб показал открытую ладонь в знак ответного приветствия. Он разглядел, что Симонов ехал один, хотя чаще всего увозил с собой Алису до вечера.

Подлые мысли, связанные с Лисичкой, тут же полезли в голову. Глеб гнал их в шею, но тщетно. Борьба была проиграна, когда он въехал на территорию базы и тут же увидел ее. Она бежала вдоль подъездной дорожки. В шортиках и спортивном топе, на голове бандана, в ушах капельки. Алиса не слышала, как сзади ехала машина, не слышала, как скрипнули тормозами и хлопнула дверца. Но она почувствовала, как сильные руки скрутили ее, поволокли к дороге.

Узнав Глеба, Миронова настолько обалдела от его наглости, что не успела ни крикнуть, ни попытаться вырваться. Он затолкал ее в машину на переднее сиденье, пристегнул. Алиса очнулась, начала царапать ремень, чтобы освободиться. Но не успела нащупать кнопку, как Глеб залез на водительское место, активировав центральный замок. Алиса поняла, что ей не вырваться. Посмеиваясь, Геллер дал газу, проехал вокруг базы, снова вырулил за ворота.

— Геллер, ты охренел? Ну-ка выпусти меня быстро.

— Прыгай, — усмехнулся Глеб, выезжая на шоссе, — Скорость всего ничего, километров восемьдесят.

— Останови машину, козел, — продолжала орать Алиса.

Она даже схватилась за его локоть, но Глеб для убедительности крутнул руль, джип вильнул к обочине.

— Воу, Лисичка, полегче. Жить надоело?

— Пошел ты, — рычала она, — Разворачивай машину, сволочь.

— Ты лучше пристегнись.

— Пошел в жопу.

— Заманчиво. Мы так не пробовали. Ты хочешь? Серьезно? Я не против.

— ГЛЕБ! — взвизгнула на ультразвуке Алиса.

Но он только посмеивался, коварно и зло, словно злодей в диснеевском мультике. Она сменила тактику.

— Глеб, пожалуйста, давай вернемся. У меня пробежка, дела, Миша…

— Миша уехал, — не повелся Глеб, — А нам давно пора поговорить. Хватит, Лисичка. Сколько можно бегать от меня и нашего маленького грязного секрета.

— Я думала, мы все решили, — Алиса почти плакала, — Пожалуйста, Глеб…

— Нет, — отрезал он.

Поняв, что уговаривать его бесполезно, Миронова гордо отвернулась к окну, наказывая похитителя молчанием. Глеб тоже уставился в лобовое стекло, лавируя на трассе, сосредоточился на дороге. Он не планировал это. Просто совпало. Странный импульс, который невозможно было игнорировать. Порыв. Шальная мысль. Шиза. Геллер не думал, просто действовал. Увидел ее и сразу понял, что обязан украсть эту сладкую задницу в коротких шортах. Примерно то же самое он чувствовал, когда поцеловал Алису в пруду после гонки. Та же сила тянула на следующий день лечить ее глаз. И бежал за Лисой после тренировки в Саду опять же не от большого ума. Пригласил на каток, рассказал о родителях, догонял по морозу почти раздетый, целовал, когда она была такой далекой, чужой, Мишкиной. Все эти поступки не имели логики. Глеб просто знал, что должен сделать именно так. И делал, наплевав на последствия.