Красный Наполеон

Десятью минутами спустя я имел удовольствие беседовать с Джоном Стилльсом, лондонским представителем „Чикаго Трибюн“.

– Я хорошо знаю Доджа, – сказал мне Стилльс, – это старая семья, выселившаяся из Англии. Он окончил университет в Оксфорде, был отличным спортсменом и принимал участие в гребных гонках. Единственный недостаток его заключается в том, что он слишком серьезен. Разумеется, он не имеет никакого отношения к шпионажу. Готов поручиться за него.

– И я ручаюсь за него, – сказал я, вешая трубку.

– Стилльс знает всех сколько-нибудь примечательных американцев, живших в Лондоне последние два десятка лет. Можете положиться на его отзыв.

На следующий день Додж был выпущен на свободу. Он переселился в отель „Савой“ и отпраздновал свое освобождение, отметив его горячей ванной.

Затем, заговорив со мной, он нещадно стал ругать русских революционеров и коммунистов, пока я не принужден был остановить его.

– Успокойтесь, Додж, и не болтайте лишнего. А не то вы снова попадете туда, откуда только что вышли. Я не одобряю ни теории, ни практики красных, но я являюсь их гостем и нахожусь в их стране. Соответственно с тем я и должен себя вести. Я приехал сюда в качестве корреспондента – наблюдателя, а не в качестве реформатора.

– Я очень сожалею, что так увлекся, – заметил Додж. – Впредь я буду сдерживать себя.

Мне стало не по себе, и я искренне пожелал, чтобы он сдержал свое обещание. Москва в те времена, как это подтвердили вскоре разыгравшиеся события, отнюдь не благоприятствовала излишней откровенности и болтовне.

3

В июне 1914 года сигналом к войне послужил выстрел в Сараеве. В 1932 судьбы Европы и Азии тоже решил выстрел.

2 ноября 1932 года был убит Иосиф Сталин.

Слабоумный и худосочный еврейский юноша, родители которого проживали в Польше, выстрелил в Сталина и убил диктатора, прозванного „стальным человеком“, в руках которого находилась вся полнота политической власти СССР.

Сталин был убит в десять часов утра на Красной площади, в тот момент, когда он выезжал в своем автомобиле из Кремля через старые Спасские ворота. Пуля пробила оконное стекло и убила диктатора наповал. Со Сталиным ехал только один человек, и молчаливый диктатор умер на руках этого человека. Этим человеком был Иван Карахан.

Уолтер Дюрантей, московский корреспондент „Нью-Йорк-Таймса“, и я случайно находились в момент покушения на Сталина в лавчонке одного из букинистов, помещавшихся на Красной площади. Хоть мы и не слышали выстрела, но наше внимание привлекли сбегавшиеся со всех сторон люди, и мы последовали за ними.

Услышав о том, что случилось, я тут же возвратился в лавку букиниста и позвонил по телефону в свое бюро, поручив передать известие в Чикаго как по телеграфу, так и по радио. Одновременно я поручил Марго Дениссон передать Спиду, чтобы он немедленно же вылетел в Ригу с подробным сообщением о случившемся. В этом сообщении я первый заговорил о том, что произошло, и о том доверии, которое питал к Карахану покойный Сталин.

Лишь теперь стало ясно, что не кто иной, как Сталин, выдвинул Карахана на политическую арену и снабдил его чрезвычайными полномочиями. Сталин сделал этот политический ход для того, чтобы удалить из состава Политбюро приверженцев Троцкого, продолжавших втихомолку работать в пользу бывшего начальника военных сил Советов.

Сторонники Троцкого в составе Центрального Комитета слишком поздно раскусили маневр Сталина. События чуть не вызвали конфликта на национальной почве, потому что оба политических противника принадлежали к различным расам, а большинство сторонников Троцкого, развивших сильное сопротивление против действии диктатора, были евреями.

Сталин убедил Карахана, что единственным врагом, которого ему следовало опасаться, был Троцкий и его приверженцы-евреи в составе Центрального Комитета.

Когда по Москве распространилось известие о смерти Сталина, сразу же пополз слух, что убийство Сталина является делом рук евреев, организовавших заговор для захвата власти в Советской республике.

Тщетно пытался я получить какие-нибудь доказательства того, что убийство Сталина было деянием определенной политической группы. Впоследствии также не удалось установить какой-либо причастности Троцкого и его сторонников к акту, совершившемуся второго ноября.

Тем не менее возбуждение московского населения было настолько велико, что мало-мальски рассудительное и беспристрастное расследование этого убийства было немыслимо. Снова выплыло старое обвинение против евреев, и на сей раз его использовал в своих интересах Карахан.

В день убийства Сталина на улицах Москвы были убиты две тысячи триста евреев. Это был погром, какого страна не переживала со времен тысяча девятьсот пятого года.

На улицах происходили потрясающие сцены. Женщины и дети гибли под копытами сметавших все на своем пути конных патрулей. Тщетно пытавшихся спастись евреев подымали на штыки. Народ громил еврейские жилища и лавчонки.

Ежедневно я посылал в Америку подробные сообщения о разыгравшихся в Москве ужасах. Сообщения эти подняли во всем мире волну возмущения. К удивлению проживавших в Москве иностранных корреспондентов, московское правительство не приняло никаких мер к тому, чтобы известия эти не проникли за границу, и мы беспрепятственно посылали наши сообщения, следствием которых явилось то, что весь мир целиком ушел в эту сторону событий и проглядел подготовленный Караханом в Москве переворот, выразившийся в том, что отныне вся полнота власти перешла к Карахану, сосредоточившему гражданское управление в руках одного из ближайших соратников Сталина, Маликова, доселе возглавлявшего комиссариат рабоче-крестьянской инспекции.

Карахан стал преемником Сталина и принял, на себя обязанности несменяемого генерального секретаря центрального комитета партии.

Маликов стал его заместителем и возглавил Совнарком.

Политбюро сосредоточивало в себе деятельность всех краевых комитетов партии. Бри помощи своих людей, возглавлявших краевые организации, и опираясь на подчиненную ему военную силу, Карахан целиком перестроил правительственный аппарат Советской республики.

Формально полнотой власти располагало все стопятидесятимиллионное население страны; на самом же деле вся власть принадлежала одному лицу, бывшему неограниченным властелином над страной в гораздо большей степени, чем последний царь.

Мои сообщения по телеграфу и радио подробно описывали силы, на которые опирался Сталин, и устанавливали, что и Москва и Ленинград были целиком подчинены диктатору, и что только на юге России – в Киеве, Одессе и Харькове – назревала оппозиция против нового властелина.

Но Карахан отлично знал Украину, и тут же на юг были переброшены верные ему отряды, состоявшие из татар, калмыков и башкир. В вызывавших опасения городах было объявлено осадное положение.

В Киеве дело дошло до трехдневных уличных боев. В Одессе беспорядки приняли еще более затяжную форму.

После усмирения этих городов были казнены три тысячи человек.

Непосредственно за военными частями Карахана следовали маликовские агенты ГПУ, облеченные особыми полномочиями и создавшие в занятых городах чрезвычайные трибуналы, выносившие смертные приговоры. Террор сопровождался публичными казнями.

Не прошло и десяти дней, как оппозиция была разгромлена и подавлена в корне.

Но Карахан не склонен был перевести страну на мирное положение – с этим следовало повременить. Поэтому агитаторы Маликова и партийная печать стали усиленно распространять сведения об обнаруженных контрреволюционных заговорах, и сотни лиц, заподозренных в контрреволюционной деятельности, были арестованы. Одновременно, пользуясь тревожным настроением, Карахан призвал на военную службу два дополнительных года.

Заслуга первого сообщения об этой тайно проведенной мобилизации принадлежит Спиду Биннею. Он получил это известие от француженки, любовницы одного из чинов штаба красной армии. Об этой мобилизации не было опубликовано ни слова, и лишь очень ограниченный круг военных был осведомлен о ней.