Страница 9 из 17
Делал я это для того, чтобы парни прониклись ответственностью своего дела, а для этого уже сознательно старались впитывать те знания, которые нам давали на занятиях. Потом я планировал припрячь Бурята после основных занятий выходить дополнительно на небольшой полигон и учиться лесным премудростям: «лесной походке», чтобы идти и не шуметь ветками, приметам лесным, а также дополнительно с ближней дистанции метать ножи, саперные лопатки и разные подручные предметы типа камней или палок.
Через несколько дней, втянувшись в ритм учебы, все стали выходить на полигон для дополнительных тренировок по планируемой мной программе: ходили, двигали ветки кустов и деревьев, маскировались, метали ножи, лопатки и камни. Вначале тренировались на спарринг-партнере, медленно имитируя удары ножом или лопаткой, а потом уже ставили удар в сердце со спины на нарисованном мелом контуре или полосовали ножом по краю нетолстого дерева, изображающего шею противника с сонной артерией. В общем, извращались, как могли, на имеющемся инвентаре.
Иногда подходили инструктора, советовали, как и что улучшить или на что обратить внимание, а по хождению «по лесу» или метанию ножа и сами брали на вооружение некоторые приемы, обсуждая с Бурятом тот или иной аспект тренировки.
Основной же состав формируемого пехотного полка занимался физподготовкой, шагистикой, умением обращаться и обслуживать личное оружие, политинформационной накачкой. Иногда виделись с лейтенантом, он стал командиром артиллерийской роты полка, и остальными ребятами, отдавшими предпочтение службе в пехоте. Конечно, познакомился и общался с командиром нашего полка подполковником Шубиным Виктором Николаевичем, волевым мужиком лет 30, воевавшим в испанскую войну, штабистами, командирами батальонов, ротными, периодически собираясь вечерами в общежитии центра. Правда, чаще сидели «на сухую», а бывало, что и доставали закусь с согревающим у местного населения.
Месяц пролетел физически и морально изматывающе, но с большой пользой. Я и бойцы получили нужные знания и хорошие базовые навыки, осталось их осмыслить и грамотно применять.
Конец августа под Москвой, еще тепло, но уже нет жары. Каждый день мы слушали из репродуктора сводки Совинформбюро, извещающие нас об обстановке на фронтах. К концу июля 1941 года в район Смоленска к врагу подошли свежие армейские корпуса, что позволило немецким войскам значительно уменьшить размеры Смоленского «котла» и рассечь его. В начале августа части окруженных советских войсм при содействии ударной группы генерал-майора Рокоссовского, направленного Ставкой для их деблокирования, удалось переправиться через Днепр и выйти из окружения. Но сражение за Смоленск 1941 годы наша армия проиграла.
Необходимо отметить, что в период с 19 июля по 21 августа в планах Германии произошли события, сказавшиеся на ходе всей войны в целом. В Ставке Гитлера: «Господа генштабисты, наши фланги очень медленно наступают, отстав от группы «Центр», поэтому, чтобы подстегнуть медленно развивающееся наступление фланговых армий Юга и Севера, приказываю направить:
– одну танковую армию из ударной группы Гудериана и 2-ю пехотную армию генерала Максимилиана фон Вейхса из группы армий «Центр» поддержать группу армий «Юг» в направлении Киева;
– третью танковую группу под командованием генерал-полковника Гота, бросить на поддержку группы армий «Север». Вот мой приказ!»
«Мой фюрер, но таким образом, ударный кулак группы армий «Центр», наступающий на столицу России, окажется ослаблен, что сыграет на руку Советам!» – высказал свою точку зрения начальник Генерального штаба сухопутных войск генерал-полковник Франц Гальдер.
– Гальднер, я ничего не хочу больше слушать, ваша задача обеспечить моё видение этой кампании!
– Слушаюсь, мой фюрер, хотя считаю это чрезвычайной ошибкой.
Внешне этот человек напоминал какого-то школьного учителя, но будучи высокоэрудированным человеком и от природы обладающим стратегическим мышлением, он был на своём месте. Ведь, именно, Гальдер разработал планы большинства успешных операций, проведенных Вермахтом в Европе и в первые годы войны в СССР. Он работал в тесном взаимодействии с командующим сухопутными войсками генералом Браухичем. В высших военных кругах Третьего рейха говорили по этому поводу: «Что Гальдер придумал, то Браухич доложил Гитлеру».
Глава 4. Ельнинское наступление
В период с 30 августа по 8 сентября 1941 года силами Резервного фронта под командованием генерала армии Г. К. Жукова была проведена Ельнинская операция – первая боевая операция РККА, где мы смогли заставить немцев отступать. И, хотя, сам Жуков определял эту операцию, как локальную, тем более полного окружения группировки немцев не получилось – немцы просто взяли и сами отошли, выровняв фронт. Развить наступление нашим армиям тоже не удалось, они были остановлены. Однако выступающий немецкий плацдарм советская армия ликвидировала. Так и получилось, что местный успех 24-й армии под Ельней руководством страны в пропагандистских целях был объявлен крупной победой, что я, как боец РККА и, как житель страны, считаю правильным. Нужно было поднимать боевой дух армии, давать людям веру в свои силы – мы тоже можем и будем громить врага!
Наш полк вошел в состав Резервного фронта, поэтому в захвате города Ельня я принял непосредственное участие. Позиции нашего полка были с северо-запада на Ельню, поближе к направлению главного удара немцев по смоленскому тракту на Москву. Несколько дней шли массированные артиллерийские дуэли вдоль всей дуги выступа. Около восьмиста орудий, минометов и «Катюш»» пытались развалить немецкую оборону, а немцы пытались сбить наш наступательный порыв. В перерывах между обстрелами, мы рыли окопы, все-таки в нем сидеть не так страшно, как лежать на земле за каким-нибудь бугорком, когда вокруг рвутся снаряды. Делали это с шутками и подначками, пытаясь за весельем прикрыть человеческий страх.
«Товарищ старший лейтенант, – нудит Боголюбов, – мы же разведка, а сидим и носа не высовываем из окопов?»
Приходится отвечать: «Куда ты собрался? Ты же конопатый, немцы сразу узнают, что ты красноармеец и ничего разведать не успеешь. Тут свой, непохожий на русского, как говрится, истинный ариец нужен, вон можно Бурята послать, его точно за русского не примут».
Вот как-то так посмеемся и копать легче. Пехота ходила в атаки, их отбивали, потом снова стреляли из пушек, и снова атаковала пехота. Прощупали немцы нас и танками, хотя как-то вяло, они больше в обороне сидели. Ежедневно Жуков собирал штабы с участием командования армиями, дивизиями вплоть до командиров полков, совещались, искали тактические ходы, перебрасывали свои части между участками, где казалось успешнее наступление.
Шубин приходил взвинченный, собирал нас, раздавал пистоны, мол, что мы топчемся третий день на одном месте, дальше двух километров не продвинулись и то на южном участке фронта. Слушая его, что-то вертелось в памяти: «Сегодня 2 сентября, что там с Ельней? И тут вспомнилось, что писал начальник германского Генерального штаба Гальднер в своем дневнике: «Наши части сдали противнику дугу фронта у Ельни. Противник ещё долгое время, после того как наши войска были выведены, вёл огонь по этим оставленным нами позициям и только через сутки осторожно занял их пехотой. Скрытый отвод войск с этой дуги является неплохим достижением командования».
То есть сегодня с вечера немцы оставят позиции и начнут отход на старый рубеж за Ельню, возможно, оставив небольшой заслон, изображать оборону. Все-таки послезнание хорошая вещь, помогает дополнительно проявить себя.
«Товарищ подполковник, разрешите обратиться, – поднимаюсь с лавки в командном блиндаже, – наблюдая за послеобеденной интенсивностью ружейной и автоматной стрельбы фрицев, у меня создалось впечатление, что она упала по сравнению с 1 сентября, как будто, врагов стало меньше. Это может говорить о том, что немцы начали отвод войск. А если они их отведут за ночь, а мы завтра начнем обстрел, то изведем кучу нужных нам снарядов по пустым окопам. В связи с этим разрешите провести ночную разведку боем силами нашего взвода!»