Лягушка-принцесса

— Что? — несмотря на явное удивление, Докэста Тарквина Домнита всё же не выглядела столь впечатляюще обалдевшей как минуту назад. — Государь настолько поверил словам какого-то банарца, что пригласил госпожу Юлису в Палатин?!

— Он не банарец, ваше величество, — рискнула вступить в разговор девушка. — Канир Наш — гурцат. Но вы правы. На самом деле есть ещё веская причина, по которой государь поверил его словам. Вот только его высочеству, его величество о ней почему-то не сказал.

Она посмотрела на принца.

— Какая ещё причина? — нахмурилась императрица.

— О ней можете знать только вы, ваше величество! — опережая открывшего было рот молодого человека, выпалила племянница регистора Трениума, выразительно глянув на замершую статуей придворную даму.

— У меня нет секретов от госпожи Квантии! — повысила голос государыня. — Я знаю её уже много лет, а вас вижу третий раз в жизни!

— Так, что же случилось, сын мой? — просила она принца, подчёркнуто игнорируя его спутницу.

— Я не сомневаюсь, что вы хорошо знаете госпожу Квантию, ваше величество, — торопливо заговорила та, смиренно потупив взгляд. — Но именно я стала свидетелем того, что произошло в доме господина викесария, и о чём умолчал государь, беседуя с его высочеством. Именно мне доверена эта тайна. Вам, ваше величество, я обязана рассказать всё. А уж вы сами решайте, кто ещё может знать об этом.

Вилит довольно усмехнулся.

— Император приказал вам молчать? — встревожилась Докэста Тарквина Домнита.

— Прямого приказа он мне не давал, ваше величество, — Ника бесстрастно смотрела в глаза потенциальной свекрови. — Но всё же вашему сыну государь об этом не сказал.

— Позвольте мне уйти, ваше величество, — голосом оскорблённой добродетели проговорила придворная дама, метнув на девушку презрительный взгляд и с показным смирением промакивая белоснежным платочком заблестевшие в предвкушении потрясающей новости глаза.

Императрица растерянно посмотрела на младшего сына. Тот демонстративно развёл руками, явно испытывая удовольствие от всего происходящего.

Как и следовало ожидать, победило женские любопытство.

— Ступайте, госпожа Квантия, — кивнула покровительница. — Подождите меня в Розовой беседке.

— Да, ваше величество, — чуть не плача с досады, поклонилась придворная, и гордо вскинув голову, проследовала к двери.

— Так чем же вы смогли вызвать к себе такое доверие государя? — с нескрываемой иронией поинтересовалась Докэста Тарквина Домнита, вновь усаживаясь на лежанку.

— Видят боги, ваше величество, я тут совершенно ни при чём, — покачала головой племянница регистора Трениума и поведала о нападении налётчиков на публичный дом Птания, о внезапном появлении легионеров, о допросе, который император учинил последнему из уцелевших бандитов.

— Хорошее же место вы отыскали, сын мой, чтобы спрятать девушку, — насмешливо фыркнула мать и тут же стукнула кулачком по подлокотнику скамейки. — Но Аттил-то каков, а? Сенатор, сын прославленного отца, и такой мерзавец! Едва не опозорил нашу семью! Обманул императора и Сенат! Ещё и убийц подослал! Неужели Констант простит ему такое?

— Вы же знаете, ваше величество, что отец никогда ничего не забывает, — проворчал младший сын. — Уверен, Аттил своё получит. Просто государь не желает пока объявлять о его преступлениях. Бандит — не надёжный свидетель против сенатора. Ему просто не поверят.

— Слухи всё равно пойдут, — заметила императрица.

— В Радле всегда много болтают, — пожал плечами Вилит. — Разговоры — это одно, а оглашение обвинений императором — совсем другое. Государь приказал убить бандита, значит, никаких свидетелей злодеяний Аттила не осталось.

— В Тарар этого негодяя и всех его прихвостней! — поморщилась Докэста Тарквина Домнита и обратилась к Нике. — Хвала богам, госпожа Юлиса, что наконец-то всё выяснилось. Должна признаться, что даже меня ввёл в заблуждение этот обманщик, и я поверила той ужасной клевете.

— Государь подтвердил своё согласие на наш брак, ваше величество, — беззастенчиво перебил её принц. — Но свадьба состоится только после возвращения преторов из Канакерна и снятия всех обвинений с госпожи Юлисы.

— Я надеюсь, ваше величество, что Сенат всё же вернёт мне землю предков, — смиренно пробормотала племянница регистора Трениума. — Тогда я смогу исполнить волю отца, а поместье станет моим приданым.

— Теперь это не ваша забота, госпожа Юлиса, — пренебрежительно отмахнулась собеседница. — Юлисы — древний, знатный род, и они не допустят, чтобы вы вошли в императорскую семью с одним поместьем, путь даже таким дорогим, как Домилюс.

"Ого! — мысленно фыркнула попаданка. — Кажется, родичам придётся как следует раскошелиться. А вот нечего было меня за старого гомика сватать! Дали бы мне спокойно жить в поместье — не пришлось бы ещё больше тратиться".

— А вы, сын мой, — деловито заговорила матушка. — Найдите дворцового управителя и передайте мой приказ устроить госпожу Юлису, как гостью самого государя!

— Да, ваше величество, — поклонился принц и обратился к своей спутнице. — Пойдёмте, я вас провожу.

— До свидания, ваше величество, — поклонилась Ника.

— Увидимся за ужином, — скупо улыбнулась Докэста Тарквина Домнита.

Теперь они уже никуда не торопились, так что девушка смогла рассмотреть росписи на стенах, стоявшие в нишах статуи, покрывавшую полы мозаику, а так же обратила внимание на стоявших кое-где легионеров. Цветочный дворец охранялся не только снаружи, но и изнутри.

Ужасно довольный Вилит рассказывал возлюбленной о её временном жилище, где располагались столовые, которых здесь оказалось целых три, о бане, бассейнах, залах для приёмов и праздников, о беседках в саду, о местном зверинце, в котором содержали несколько волков, двух старых ленивых медведей и присланную каким-то укрским царьком в подарок императору белую верблюдицу. Эту злющую скотину перевели сюда из Палатина после того, как она оплевала Сарину Госгулу. Вот почему императрица испытывает к зверюге самые дружеские чувства, хотя и не рискует приближаться к её загону.

Сообщая всё это, молодой человек не забывал расспрашивать встречных рабов об управителе. Тот оказался на заднем дворе. Пожилой, полный мужчина в дорогой тунике с рукавами отчитывал двух виновато переминавшихся невольников. Судя по накалу начальственного гнева, только появление сына императора спасло рабов от порки за разбитый кувшин с маслом.

Выслушав юношу, управитель несколько секунд тупо таращился на девушку. Потом, прокашлявшись, поинтересовался: поставил ли его высочество в известность обо всём этом её величество? И получив исчерпывающий ответ, попросил дать ему немного времени. А пока Вилит пригласил возлюбленную в сад. Минут сорок они чинно бродили по выложенным камнем дорожкам, болтая обо всём и ни о чём.

Управитель явился с двумя молодыми рабынями, назначенными для услужения госпожи Юлисы, назвав их Векой и Акиной.

Кроме того, он сообщил, что комната готова. Принц выразил желание проводить племянницу регистора Трениума и лично осмотреть её апартаменты.

Из дверей дворца им навстречу выскочил запыхавшийся Акций. Лекарь только что услышал потрясающую новость и теперь торопился узнать подробности.

Сын императора заговорил, но Ника перебила его, заявив, что им лучше обсудить всё наедине, а она пока устроится в своей комнате.

Вилит заколебался. Судя по всему, юноше очень не хотелось расставаться с возлюбленной даже на краткий миг. Но та напомнила молодому человеку о болтливых рабах его приятелей, и он стушевался, пообещав навестить её позже.

Служанки привели племянницу регистора Трениума в просторную комнату на первом этаже. Солнечный свет, легко проходя сквозь тонкую, полупрозрачную ткань, освещал привычную обстановку.

Широкая кровать под сине-жёлтым покрывалом с двумя цилиндрическими подушками. Сундук, три табуретки, столик с ярко начищенным медным зеркалом и лежанка у стены.

Ни уборной, ни ванны. Ночью предполагалось пользоваться ночным горшком, а мыться в бане в другом конце дворца.