Страница 26 из 57
— Я тебя задерживаю? — спросила она, как можно злее.
Костя тут же спрятал телефон.
— Нет, нет, это по работе… А работа ещё тот волк…
— Так задерживаю? — не унималась Варя. — Я могу уйти.
— Сказал же, что буду писать ночью. Хочешь ещё кофе?
— Я кофе не пью, — поспешила она отказаться. Хватит, ему с ней неинтересно, как и ей с ним. Пора уходить. — Я люблю чай.
— Хочешь чаю?
И тут она вспыхнула явно не от кофе. Ну всё с ним ясно. Понимала же, что не надо звонить, если не хочешь «чаю».
— Я дома попью, — попыталась она вернуть лицу прежнюю бледность. Не тут-то было!
— А здесь чай тоже неплохой есть. И до чайной тут недалеко. А по дороге можно в «Лавку художника» завернуть. Там сейчас висит пара маминых натюрмортов. Хочешь посмотреть?
Надо сказать — нет. Надо иметь совесть и не водить его за нос. Она же не собака на сене, в конце-то концов. Он сейчас чего только не предложит, чтобы в итоге напоить её чаем.
— Хотя я пейзажи у неё больше люблю. Но сейчас холодно, а с фотографий мама не рисует. Ну?
И она согласилась. Да чёрт с ним! Она ведь отчего-то кусала губы, когда он оставил её тогда у подъезда без прощального поцелуя.
А картины действительно висели, но она не слышала его объяснений про разные художественные техники соседних полотен. Удары сердца перекрывали все остальные шумы. Что она делает? Что она делает? И чего он треплется о никому неизвестных членах союза художников, когда она сейчас сжуёт шарф. Надо было намотать его, как у него, чтобы висел на груди, а не душил шею, а то она и так кумач-кумачом. Наверное, она всё же себе насочиняла и нафиг она ему не сдалась. Он просто слишком вежливый, чтобы по-быстрому распрощаться.
— Спасибо, что пригласил, — выпалила она наконец. — Мне пора.
— Пора так пора, — пожал он плечами и двинулся к выходу, чтобы заботливо придержать дверь. — Я тебя провожу.
— Ещё светло. Даже не час-пик.
— Тогда куда ты спешишь? Хочешь, до «Горьковской» догуляем?
Варя не знала, что и думать. Чего он её просто не отпустит? В прошлый раз она рада была его джентльменству — дорога в ночи до дома у них не очень приятная.
— Далеко. Не хочу, — ответила Варя уклончиво.
— А чаю хочешь? — спросил тогда Костя полушёпотом, впившись взглядом в её слезящиеся уже не от простуды глаза. — С пряниками?
Она и без пряников его поняла. Голос не пропал, а это уже знак. Добрый.
— А соседи дома?
Костя покачал головой и взял её за руку. Сердце упало в пятки и вовсе перестало биться. Зато она слышала теперь своё дыхание и его. Он тоже молчал. Наверное, обдумывал что-то по работе. Не о ней же думал!
Вторая дверь опять оказалась незапертой. Но нынче в том не было Костиной вины.
— Я честно не знал, — смутился он и, несмотря на протесты, втащил Варю в квартиру. — У меня есть интересное кино. И пряники свежие. Только чаем меня больше не обливай, ладно? — зашептал он, стягивая с гостьи куртку.
Он действительно заварил чай и приставил к дивану табуретку, чтобы легче было брать из вазочки пряники.
— В другой раз, — усмехнулся он, но даже руки не протянул, чтобы обнять, и озаботился поиском на ноутбуке нужного файла.
Только Варя всё равно на всякий случай отсела на край дивана. Вот он, новый знак — значит, не судьба с ним. Он не принц на белом коне. Она его два дня знает. Да какие два дня?! Она его вообще не знает. И эта комната… Нет, сюр какой-то! Как она вообще здесь оказалась?
Пряник стал поперек горла, и Варя закашлялась, но Костя не успел ударить её по спине. В дверь постучали. Он выглянул в коридор, что-то кому-то сказал и вернулся к дивану. Входная дверь хлопнула. Соседи оказались догадливыми.
Варя схватила телефон. Ведь можно соврать, что пришла эсэмэска от мамы. Ведь можно? Костя ждал ответа, а она не находила его в своей душе.
— Тебе пора? — подсказал он ответ. — Я провожу.
Варя зажмурилась и чихнула.
— Прости. Я, кажется, заболеваю.
— Ещё чаю?
Варя затрясла головой. Надо уходить. Надо. Быстрее. Иначе она не уйдёт. Костя взял чайник, налил в чашку кипятка и потянулся за чайным пакетиком. Варя не спускала с него глаз. Красивый. Даже очень.
— Ты что так смотришь? У меня что-то на лице? — и он потёр щёку. — Блин, уже колючий. Тебе песок нужен? Или лимон целиком заглотишь?
Варя кивнула, сама не понимая на что, но Костя решительно протянул ей кружок лимона. Она сжевала его и поморщилась.
— Зато не заболеешь, — улыбнулся он. — Ну, пей, а то точно в час пик попадём.
Варя вновь вытащила из сумки телефон и быстро набрала сообщение: «Я в библиотеке допоздна».
— Я написала маме, что приеду поздно.
Костя вновь потёр щёку.
— Я тогда побреюсь.
Варя как села на диван, так и не встала, даже когда Костя повернул на двери замок.
— Как думаешь, это надо?
Варя обернулась к двери. В руках он держал полотенце. Она пожала плечами.
— А другое у тебя есть? — спросила она не своим голосом.
— Другое тоже есть.
Он швырнул полотенце на матрас и протянул руку. Варя вытянулась перед ним по струнке.
— Варька, а почему именно я?
Она не чувствовала больше под ногами пола, только горячую влагу, намертво склеившую их ладони вместе.
— Потому что ты не любишь фольклор.
Костя ткнулся лбом в лоб Вари, и они стояли теперь друг против друга, как два барана.
— Я ждал чего-то подобного. А если я вдруг его полюблю, ты не прогонишь меня?
Она позволила себе дотронуться до его груди, а потом — смять футболку в районе ремня. На большее её не хватило. Дальше он делал всё сам, и за окном уже стемнело, когда он наконец заставил её проверить на твёрдость матрас. Он нарочно не уходил с дивана, чтобы всё не закончилось слишком быстро, оставив в душе и теле Вари лишь горький осадок.
— Тебе было очень больно?
Почему он спрашивает? Неужели не понимает, что она поджала ноги, чтобы хоть как-то спрятать от него тело? Волос не хватало, а одеяло Костя так и не откинул, словно не верил в силу полотенца. Это он может спокойно сидеть перед ней античной статуей — ему не впервой, а ей хочется быстрее одеться.
— У нас ванна в кухне, но я покараулю на случай, если парни вернутся.
Она кивнула, замоталась в полотенце и пошла за ним в коридор. Он вытащил из стенного шкафа чистое полотенце.
— Бросай прямо в стиралку. На темном никто ничего не увидит. А я трепаться не буду. Только если ты захочешь, чтобы я кому-то рассказал.
Варя мотнула головой. Долго он будет тянуть? Она не выпустит полотенца, пока он не включит воду и не задёрнет занавеску. Чего он медлит? Чего разглядывает? Чего он там ещё не видел? Сам-то оделся! Да и на голого она бы не стала смотреть — стыдно как-то…
Наконец вода потекла, но у них взяло больше часа, чтобы собраться и выйти на улицу.
— Что ты наплела родителям? — спросил он у метро.
— Про библиотеку.
Варя подтянула шарф к подбородку. Она всегда так делала, чувствуя нервные разряды в висках, а сейчас они бегали по всему телу.
— Я точно простыла, — выдала она и шмыгнула, надеясь сгладить неловкость.
Она теперь не знала, как себя вести — взять его под руку или остаться ладонь в ладонь. И ещё не знала, как спросить про новую встречу. Костя даже не взял у неё номера телефона.
Ноги ныли. Хотелось быстрее зайти в вагон и сесть. Но Костя шёл слишком медленно и снова молчал. О чём он думает? О работе, конечно. Не о ней же!
— А ты не подхватишь от меня простуду? — попыталась она хоть как-то его разговорить.
— Я никогда не болею.
И он действительно не заболел, а она неделю не могла дышать носом. Совсем. Зато родители ни о чём не догадались, когда она, шатаясь, точно пьяная, ввалилась в квартиру.
— Ты вообще Вконтакте проверяешь? — бросил тогда Костя в вагоне метро. — Моя заявка в друзья уже две недели без ответа висит.
Две недели? Он решил зафрендить её в тот же день, как сменил из-за чая две футболки? Нет, она не проверяла, так как не ждала никого в друзья.