Страница 6 из 25
Хаджар вспомнил бесчисленное множество звезд-духов, покоящихся в Реке Мира.
– Но там, среди ложной силы, среди искусственного могущества, есть истинные знания.
– И что это за знание? – спросил Хаджар.
Глава 941
Орун лишь слегка печально хмыкнул.
– Я так и не нашел свое, щенок. Почти за тридцать веков я так и не нашел свое собственное знание. Постиг “Истинное королевство парного клинка”, “Истинное королевство падающего листа”, “Истинное королевство ветра”, “Истинное королевство клыка горного медведя”, “Истинное королевство сабли”, “Истинное королевство молнии”, а затем смог объединить некоторые из них воедино. Я постиг “Истинное королевство клинка парной молнии” и “Истинное королевства меча падающего листа” и был близок к созданию “Истинного королевства меча листа на ветру”, но…
Хаджар, слушая слова Оруна, не мог поверить своим ушам. Орун постиг шесть “Истинных королевств”! Шесть! И затем создал два объединенных “Королевства” и даже начал постигать третье.
Его уровень невозможно было измерить простой энергией и разделить на ступени Повелителя или Безымянного. Может, его ядро не было так же велико и крепко, как у Безымянных, но мистерии, которыми он владел…
Проклятье.
Проклятье!
И еще тысячу раз проклятье!
Да ни один из воинов семи империй не смог бы с ним сравниться. Ни Морган, ни Алый Мечник из Ласкана, никто из них ему и в подметки не годился.
Да что там, Хаджар не сомневался, что пожелай Орун – и на равных сразился бы с Чин’Аме – мастером-драконом.
– …но все это было лишь ширмой, щенок, – продолжил Орун, – очень тяжелой и плотной ширмой, которая не давала мне осознать истину. Истину, которую ищет каждый. Смертные называют это смыслом жизни, адепты – тем, что заполнит в них пустоту.
Хаджар понял, что в очередной раз коснулся чего-то невероятно таинственного и мистичного. Но если прежде эти касания были бесформенные и далекие, то сейчас он чувствовал, что стоит практически вплотную.
– Но какое отношение это имеет к моей душе и ко мне?
– Прямое, Хаджар. Когда я впервые увидел тебя сражающимся на арене против Тома Диноса, почувствовал, что под меткой духа меча скрыто нечто иное. Скрыто истинное. Я увидел ветер в твоих движениях, почувствовал, как твой меч им пропитан, как рвется к нему. Этого я не смог достичь, даже когда сражался мечом при помощи “Истинного королевства ветра”. А потом я увидел шрам на твоей душе. Возможно, во всем Дарнасе, кроме меня и старика Хашима, главы секты Лунного Света, никто больше этого и не смог бы.
Хаджар вспомнил совет, собранный императором Морганом. Созвав туда всех, кто владел “Королевством”, он пригласил и лидера секты Лунного Света.
Тот не показался Хаджару настолько сильным, впрочем, и сам Орун, пусть и демонстрировал могущество, но не показывал и десятой части того, чем владел на самом деле.
– Я хочу сказать, Хаджар, что знания, которые я получил о незримом и “Королевствах” за тридцать веков, постараюсь передать тебе за сорок лет, но… Твою душу, щенок, разорвал не ты сам. “Истинным королевством жизни” не обладает даже сестра короля эльфов. Истинное “Королевство смерти” забыто с тех пор, как запрещена некромантия. Так что…
– Так что кто-то достаточно могущественный, чтобы разорвать мне душу, это и сделал, – прошептал Хаджар.
– И не просто могущественный, щенок. А невероятно, невообразимо могущественный. Разбирающийся в столь тонких и глубоких мистериях, что никому из ныне живущих в семи империях не понять и их мелкой крупицы. Но меня напрягает нечто совсем иное.
– Что же?
– То, что кто бы это ни сотворил, он хотел сделать тебя сильнее, Хаджар. Выжив с половиной души, ты был лишен видения внешней энергии, практически полностью отрезан от незримого. Но даже так, пусть и на костылях метки духа меча, ты постиг “Королевство меча”. И пока ты сражался здесь, твоя вторая половина впитывала незримое как губка. И теперь, когда вы соединены, я предчувствую, что ты сможешь слить в себе зримое и незримое. То, что мы называем внутренней или внешней энергиями. Я верю, Хаджар, что ты сможешь лишь благодаря этому слиянию стать Повелителем, что и означает слияние двух энергий. А затем постичь и истинное знание. То, что сделает тебя тобой. И все то, что у простого адепта, как я, заняло бы даже больше тридцати веков, у тебя отнимет меньше одного столетия. И это благодаря тому, кто разорвал твою душу. Чего бы он ни желал, одно ясно точно – он хочет, чтобы ты стал сильнее. И как можно быстрее.
Хаджара прошибло холодным потом. Он сидел в глубокой медитации и видел, как жизнь в мире Земли проносится перед его внутренним взором.
Но, если верить словам всех, кто рассказывал ему о душе, получалось, что с возвращением второй половины он должен был вернуть и полные воспоминания о жизни на Земле.
Но этого так и не произошло. Он все так же помнил все, что с ним произошло. Со все теми же эмоциями. Теми же впечатлениями. Лишь четче стала ненависть, которую он питал ко всем людям; одиночество, к которому он привык и даже полюбил; ярость от того, что кто-то пытался посягнуть на его право на жизнь.
Четче, но ничего более существенного.
И тут он вспомнил скрип колес машины, в последний момент отвернувшей от его кресла-каталки. Вспомнил, как на него падала стойка в больнице, но, будто на что-то натолкнувшись, отлетела в сторону. Вспомнил, как прогнившая проводка в детском доме заискрила в его каморке, а затем резко погасла.
И еще десятки таких случаев.
Именно это и породило его ярость.
Ему казалось, что сам мир неустанно пытается стереть его из реальности, а он ему противостоит. Но сейчас Хаджар внезапно понял, что это не он противостоял миру.
Все те годы, что он провел на Земле, кто-то стоял за его плечом. Кто-то его оберегал. Вел по пути, который закончился на столе нейрохирургов.
Елена…
Она была пешкой? Случайностью? Или тем, что должно было толкнуть Хаджара-Борея под нож врачей?
– Учитель.
– Да, щенок?
– Я должен стать сильнее. – Хаджар сжал кулаки. – Должен стать намного сильнее.
Орун какое-то время молчал.
– Тогда я к твоим услугам, ученик.
Спустя десять лет тренировок и медитаций Хаджар наконец смог соединить в себе внутреннюю энергию, с которой он прожил все эти годы, с энергией внешней, которой была пропитана вторая половина его души.
Так он переродился в Повелителя. Его физическое и энергетические тела стали крепче и мощнее, а разум – острее и быстрее. Он смог увидеть то, чего раньше не видел. Взор – прием Оруна – открыл ему потоки энергии в реальном мире. Настолько тонкие, что раньше он никак не мог их увидеть.
Теперь Хаджар знал, что мог при достаточном умении отсечь высвобожденную технику от адепта, ее использовавшего, ибо между ними была связь.
Этому приему Орун обучал его еще в течение года. Не потому, что он был невероятно полезным, хоть и применимым в реальном бою, просто он позволил Хаджару лучше понять нового себя.
Следующие двадцать лет очередных медитаций и тренировок привели Хаджара к тому, что он осознал то, что являлось его истинным “я”.
Это было сложно и нелегко. При погружении в глубочайшие медитации Хаджару приходилось по одному за раз преодолевать своих внутренних демонов и ложные иллюзии.
Он буквально вычищал свою душу от всего, что шелухой наросло на ней за эти годы. И последний мираж, который ему пришлось победить, дался сложнее всего.
Он увидел перед собой ронг’жа и старый ноутбук.
Музыка…
Хаджар ее любил. Больше, чем многое в этом и любом другом мире.
Но не больше всего.
И он разбил этот мираж. Разбил, чтобы увидеть, что музыка была лишь его способом выжить. Его способом сразиться с миром, чтобы выйти победителем.
И тогда Хаджару открылся путь. Его собственный. Уникальный. Такой, который подходил лишь ему и никому иному.