Бездушный

Комната оказалась библиотекой с высокими, выстроившимися вдоль стен стеллажами от пола до потолка из орехового дерева, заполненными книгами в твердых переплетах. И на мгновение у меня закололо в груди от осознания, что мне больше никогда не попасть сюда.

– Какого хрена? – вспылил парень, сузив глаза.

И под его взглядом я ощутила себя олененком, в которого целятся из винтовки.

Сколько ему? Семнадцать? Восемнадцать? Почему-то факт, что мы оказались примерно одного возраста, лишь усугублял положение. Я наклонила голову, а щеки запылали так сильно, что казалось, все вокруг вот-вот загорится.

– Ты подслушивала? – выдавил он сквозь сжатые челюсти.

Я отчаянно замотала головой, пытаясь скрыть правду. Но у меня никогда не получалось врать.

– Клянусь, я ничего не слышала, – выпалила я. – Здесь работает мама. И я искала ее.

Еще одна ложь.

Я никогда не считала себя трусливой курицей. И всегда храбро встречала неприятности. Но в тот момент все мое бесстрашие куда-то испарилось. Ведь на самом деле мне вообще не следовало находиться в его доме. И уж тем более подслушивать то, что не было предназначено для моих ушей.

Парень шагнул ближе ко мне. Я отступила на шаг. Его глаза казались безжизненными, но красные пухлые губы выглядели очень даже живыми. «Этот парень с легкостью разобьет мне сердце, если ему это позволить», – раздался в голове мой собственный голос. И эта мысль невероятно удивила меня своей нелепостью. Я никогда раньше не влюблялась, к тому же так сильно нервничала, что даже не разглядела цвет его глаз или прическу, не говоря уже о том, чтобы что-то почувствовать к этому парню.

– Как тебя зовут? – требовательно спросил он.

От парня исходил восхитительный аромат – пряный мальчишеский аромат со сладковатой ноткой пота и кислинкой гормонов, который смешивался с запахом порошка, применяемым мамой для стирки его вещей.

– Эмилия. – Я прочистила горло и протянула ему руку. – Но друзья зовут меня Милли. И вы тоже можете называть меня так.

На его лице не отразилось ни единой эмоции.

– Ты охренительно налажала, Эмилия.

Он растянул мое имя, явно насмехаясь над моим южным акцентом, и проигнорировал протянутую руку.

Я быстро отдернула ее за спину, а щеки залились краской от смущения.

– Выбрала очень хреновое время и очень хреновое место. Если ты еще хоть раз решишь зайти в мой дом, обязательно захвати мешок для трупов – он тебе пригодится, потому что живой ты отсюда не уйдешь.

И парень пронесся мимо, задевая меня своим плечом.

От этих слов у меня перехватило дыхание. Я покосилась на мужчину, и наши взгляды встретились. Он встряхнул головой и ухмыльнулся мне так, что тут же захотелось забиться в уголок или исчезнуть. Кровь капала с его губы на кожаный ботинок, такой же черный, как и его поношенная куртка. Что он вообще делал в этом доме? Почему просто стоял и смотрел на меня, даже не пытаясь вытереть кровь?

Развернувшись, я побежала по коридору. Желчь, пытавшаяся вырваться наружу, опаляла горло,

Нечего и говорить, что Рози пришлось обходиться без лекарств, а моим родителям заплатили лишь в точно указанный срок.

С того момента прошло два месяца.

Я не собиралась возвращаться сюда, но сегодня у меня не было другого выхода.

Пройдя через кухню и поднявшись по лестнице, я постучалась в дверь спальни Вишеса. Его комната находилась на втором этаже в конце широкого изгибающегося коридора, облицованного, как и лестница, морской галькой, отчего особняк напоминал пещеру.

Я еще ни разу не приближалась к комнате Вишеса и с радостью не делала бы этого впредь. Но к несчастью, пропал мой учебник по алгебре. Не знаю, кому пришла в голову идея взломать мой шкафчик, но этот кто-то выгреб все мои вещи и оставил после себя кучу мусора. Так что стоило мне открыть дверцу, как на меня посыпались пустые банки из-под газировки, грязные салфетки и пустые упаковки от презервативов.

Еще один не особо остроумный, но вполне успешный способ учеников Старшей школы Всех Святых напомнить мне, что я здесь лишь ничтожная служанка. Правда, к этому моменту мне уже так приелись их выходки, что я почти не покраснела. Поэтому, когда все взгляды в коридоре устремились на меня, а воздух наполнили смешки и хихиканья, я вздернула подбородок, развернулась и направилась на следующий урок.

Как бы смешно это ни звучало, но в Старшей школе Всех Святых учились избалованные привилегированные грешники. И если вы не могли нацепить модные тряпки или вести себя как зазнайки, то становились изгоями. Слава богу, Рози удавалось вписаться в эту компанию лучше, чем мне. Но мой южный протяжный акцент и вражда с самым популярным парнем в школе – чертовым Вишесом Спенсером, – который просто не переваривал меня, вообще не оставляли мне шансов.

И все это усугублялось тем, что я и не хотела становиться одной из них. Эти дети не впечатляли меня. Их бы никто не назвал ни добрыми, ни приветливыми, ни уж тем более умными. Так что они не обладали ни одним из тех качеств, которые бы мне хотелось видеть в друзьях.

А еще мне хотелось сбежать из этого места, но это вряд ли получится сделать без учебника.

Я трижды постучала в дверь из красного дерева, ведущую в спальню Вишеса. Теребя нижнюю губу пальцами, я отсчитывала глубокие вдохи, но это никак не помогало успокоить пульсирующую венку на шее.

Пожалуйста, окажись где-нибудь в другом месте…

Пожалуйста, не веди себя как засранец…

Пожалуйста…

Из-за двери донесся приглушенный звук, от которого все тело напряглось в мгновение ока.

Чье-то хихиканье.

А Вишес никогда не хихикал. Черт возьми, он почти не смеялся. И даже улыбка лишь изредка появлялась на его лице. Нет. Этот звук явно издавала девушка.

Тут из-за двери донесся еле слышный шепот, произнесенный его раздражающим голосом, от которого девушка застонала. Мои уши покраснели, и я нервно потерла руки о желтые обрезанные джинсовые шорты, прикрывающие бедра. Из всех вариантов развития событий, которые приходили в мою голову, этот оказался самым худшим.

Вишес в комнате.

Вместе с девушкой.

Которую я возненавидела еще до того, как узнала, кто именно там.

Я и сама не понимала, почему это так разозлило меня. Но главное, он находился в комнате, а мне требовался учебник.

– Вишес? – стараясь, чтобы голос звучал спокойно, позвала я и распрямила плечи, хотя он и не мог меня видеть. – Это Милли. Прости, что прерываю, но мне нужен учебник по алгебре. Мой потерялся, а я не успела подготовиться к завтрашней контрольной, – сказала я и еле слышно добавила: – К которой ты ни в жизнь не станешь готовиться.

Он не ответил, но я услышала резкий вдох девушки, за которым последовал шорох ткани и звук расстегиваемой молнии. В том, что ее именно расстегивали, я даже не сомневалась.

Я зажмурилась и прижалась лбом к его прохладной двери.

Стисни зубы. Проглоти свою гордость. Ведь через несколько лет этот момент станет лишь неприятным, ничего не значащим воспоминанием, как и все, что происходит в этом надменном городишке Тодос-Сантос.

Когда Джозефина Спенсер предложила моим родителям поработать в этом особняке, они с радостью ухватились за этот шанс. А затем протащили нас через всю страну в Калифорнию, потому что здравоохранение здесь считалось лучшим, и жилье предоставлялось бесплатно. С тех пор мама работала кухаркой и экономкой Спенсеров, а папа – садовником и разнорабочим. Предыдущая пара, что работала здесь раньше, уволилась. Я их понимаю. Уверена, моим родителям тоже не нравилось работать здесь. Вот только такие возможности выпадали редко, да и эту они получили лишь потому, что мать Джозефины Спенсер дружила с моей двоюродной бабушкой.

Но я планировала поскорее убраться отсюда. Точнее, как только мне придет подтверждение о зачисление хоть в один из университетов, куда я отправила документы. Но без стипендии мне там будет нечего делать.

А для этого необходимо получать одни пятерки. Вот почему мне так необходимо заполучить учебник.