Страница 3 из 8
О, этого момента я ждала всю свою жизнь!
– Послушай меня, если ты…
Никаких "если" допускать было нельзя. Не давая ему договорить, чтобы ненароком не услышать неприятных вещей типа имеющейся в наличие невесты или, что ещё хуже – жены и трёх детей, я затараторила без остановки:
– Слушай, мы тут с подругами зависли на весь уик-энд, так что, если у тебя есть свободная минутка, милости просим в нашу честную компанию! Или же есть другой вариант: можем вдвоём поужинать в каком-нибудь романтическом месте. Как тебе такая идея?
Я старалась быть предельно вежливой, поэтому совершенно не понимала: почему он смотрит на меня как на ненормальную. Боже! Неужели я в нём ошиблась? И как я только не подумала? Ну, конечно же, зачем ему я, если он относится к тем, кого девушки вообще не интересуют?
Настроение пропало. Моментально сникнув, я продолжила уже более бесцветным голосом:
– Парней в нашей компании нет, так что если ты по этой части, – я сделала небольшую паузу, чтобы он понял о чём идёт речь, а затем продолжила, – то мне очень жаль, потому что ты такой хорошенький, а я как раз свободна, и вообще мне в последнее время не везёт в личной жизни и… знаешь, что… одолжи мне свою пушку ненадолго, я застрелюсь, а потом можешь делать с ней всё, что захочешь.
О, я никогда не забуду, как его рука потянулась к моему лицу и, приподняв за подбородок, он заставил меня взглянуть ему прямо в глаза:
– Эй, ты чего, крошка? Какие к чёрту парни? Ты откуда такая?
Его неожиданно нежный тон вернул меня к жизни, и я, всхлипнув, робко улыбнулась:
– Из Холмби-хиллз…
Так неожиданно завязанное знакомство продолжилось тем же вечером за романтическим ужином в прелестном ресторанчике, где в перерывах между едой и вкусным вином я отвечала на бесконечные вопросы нового знакомого касаемо меня и моей семьи. Тед объяснил мне, что пистолет в его кармане оказался не случайно, так как он был секретным агентом сверхсекретной спецслужбы, находящимся в данный момент на ответственном задании по спасению человечества. Он был крайне обеспокоен тем, что я могла случайно его выдать и испортить дело всей его жизни, на которое он потратил столько времени и сил. Ну, разумеется, так поступить я не могла, а потому дала клятвенное обещание не рассказывать никому о том, чем он на самом деле занимается, так что подругам на следующий после знакомства день я сообщила, что познакомилась с многообещающим фитнес-инструктором.
То, что началось, как ничего не значащий курортный роман, очень скоро переросло в сильное обоюдное чувство и настойчивое желание быть всё время вместе. Мы приобрели небольшой домик в районе Санта-Моники и, не связывая себя официальными узами брака, зажили счастливой, почти семейной, жизнью, разлучаясь лишь на время очередного очень ответственного поручения правительства, что, кстати говоря, происходило довольно часто. Зато возвращался он всегда на подъёме и в прекрасном расположении духа, привозя из своих многочисленных поездок подарки и магнитики на холодильник, от которых на белоснежной поверхности уже скоро просто не осталось ни кусочка свободного места.
Мне очень нравилось жить на берегу океана, каждое утро просыпаться и смотреть, как весь город бежит вдоль него, так я чувствовала себя живой, как никогда. Единственным, что несколько омрачало нашу идиллию, была необъяснимая неприязнь моих родителей по отношению к Теду, которого они за глаза звали альфонсом, и, как ни странно, их мнение целиком и полностью разделял проклятый Кингстон, и не думающий скрывать своего пренебрежения к моему жениху.
Взамен, я платила ему тем же, поворачиваясь спиной на всех мероприятиях и намеренно ставя в неловкое положение, игнорируя любые его знаки внимания. Подливало масло в огонь еще и то, что все это не ускользало от всевидящего ока представителей прессы, не упускающих ни малейшей возможности осветить нашу очередную стычку в своих грязных газетёнках.
Постепенно наша конфронтация дошла до того предела, когда перелилась в откровенную вражду – ни один из нас не желал уступать другому, всячески подрывая авторитет в глазах общественности.
Я так была поглощена борьбой за собственное счастье, что совершенно не замечала ничего из происходящего вокруг, а зря, так как мне следовало больше уделять времени родителям, которые искренне страдали из-за происходящих со мной перемен, полагая, что причиной их является Тед.
Первой ласточкой стал внезапный сердечный приступ, случившийся у отца прямо на собрании акционеров нашей компании. Обеспокоенный Кингстон, присутствовавший там же, немедленно вызвал врачей, которые настоятельно рекомендовали госпитализировать больного, но отец отказался. Вместо этого он предпочёл провести выходные в загородном доме в компании Дерека и целой команды адвокатов, что-то с ними обсуждая и внося серьёзные поправки в существующие документы.
Узнав о состоянии отца, я немедленно приехала вместе с Тедом, но мама передала, что отец уже спит, поэтому будет лучше, если мы навестим его в другой раз.
Я прорыдала всю ночь, а когда на следующее утро вернулась в отчий дом, была поставлена перед жестким выбором: семья или Тед. Было у этого ультиматума ещё одно условие: в случае, если я выбирала любимого, я лишалась родительской опеки и огромного отцовского наследства. Оно при таком раскладе было бы распределено по целой куче благотворительных фондов, так как мама с папой полагали, что редкому виду розовых мышей такая сумма денег понадобится больше, чем мне с любимым.
О, они не знали собственной дочери! Меня в тот момент не пугала перспектива остаться без денег, ведь, как известно: "С милым рай и в шалаше", поэтому, вернувшись домой, я обняла любимого, и первая предложила пожениться.
Желание доказать всем и вся, что не позволю вмешиваться в свою жизнь привело к тому, что я совершенно позабыла собственную клятву никогда больше не выходить замуж.
Девичник отмечался с размахом. Воспользовавшись отсутствием Теда, выполняющего очередное правительственное задание, я решила оторваться так, как никогда в жизни, для чего оставила чёткие указания обслуживающему персоналу, не позволять ни одной участнице вечеринки оставаться до её конца трезвой. Алкоголь лился рекой, а приглашённые стриптизёры своими зажигательными танцами лишь подогревали желание веселиться до упаду, что мы, в общем-то, и делали.
– Джо, ты не в курсе, где у них тут отдельные кабинеты? Тот милашка, одетый копом, обещал мне приватный танец, представляешь? – несмотря на мой запрет, Бонни успела упиться до такой степени, что, совершенно наплевав на присутствие золовки, вовсю строила глазки симпатичному мулату в костюме полицейского, отчаянно вцепившегося в бутафорскую дубинку, которую пьяные девицы дружно пытались вырвать из его рук. Для чего она им могла понадобиться, оставалось загадкой не только для меня, но и для них же самих.
– Бонни, хватит, по-моему, это уже перебор, – я пыталась остановить разбушевавшуюся подругу, но куда там… С победным кличем индейца на тропе войны, она вырвала из рук несчастного его оружие и угрожая "арестом", погнала в сторону отдельных кабинок.
Оставшись в гордом одиночестве, я огляделась по сторонам. Каждый нашёл себе занятие по собственному вкусу, и на несчастную, брошенную всеми, невесту внимания никто не обращал. А мне, между прочим, тепла и ласки тоже не хватало. Решив нарушить строжайший запрет любимого на то, чтобы названивать ему во время выполнения миссии, я, опрокинув в себя добрую порцию горячительного, вытащила телефон и, порывшись в расплывающихся перед глазами контактах, набрала номер. Плевать, что сейчас середина ночи, мне нестерпимо хотелось услышать голос Теда и сказать ему о том, как я счастлива, что он у меня есть.
После третьего гудка трубку подняли, и сонный голос недовольно буркнул:
– Слушаю?
– Приветик, – хихикнула я, представляя себе его удивление, – знаю, что не должна тебе звонить и уж тем более в такой час, но… я просто не могу справиться со своими чувствами. Ты мне так нужен!