Остров писателей

СЧАСТИЕ

Жил-был на острове писатель Алеозов, который прикрывался личиной молодого начинающего писателя, но внутренне чувствовал себя признанным мастером фантастического боевика. Послав в издательство "Фокал" конверт с засушенным пауком, он получил в ответ телеграмму: "Ждите агента".

И свершилось. С большом перевернутом зонте пристал к берегу острова агент издательства. Едва ступила его обутая в высокий сапог нога, едва плешь блеснула на благодатном солнце, как ударил он острием зонта о песок и возопил: - Подать мне Алеозова!

А на берегу толпа стояла. Среди них и наш герой. Hо он сначала засмущался, начал тыкать на других пальцами - вот-де Алеозов, не я. Hо все единодушно указали на него. И тогда выступил он вперед и возглаголил: - Аз и есмь Алеозов. - Hу так, чудак человек, - сказал агент, - Мы собираемся издать твою книжку. С картинками!

Алеозов от переизбытка чувств грохнулся в обморок. Когда он очнулся, агент стоял над ним и совал в лицу стопочку бумаг - контракт. Сказал: - Внимательно прочтите. - А картинок много будет? - спросил Алеозов. - Всё, всё будет. Вы главное не волнуйтесь. Вам нужен покой, - успокоил его агент, - У нашего издательства на вас далеко идущие планы. Гордитесь. - Я избран! - закричал Алеозов и снова потерял сознание. Там, блуждая в иных мирах, он сочинил новый роман, и через пять минут резко открыв глаза, потребовал: - Дайте мне пишмашинку!

Его просьбу удовлетворили. Он тут же засел строчить, и уже к обеду (дело было утром) написал целый роман. - Это метафорически переосмысленный "Чук и Гек", мое вИдение. - сказал Алеозов, кладя рукопись на стол перед агентом. Тот улыбнулся и проговорил шаблонную фразу: - Отлично. Такие люди нам и нужны. Главное - используйте побольше слово "данный".

Алеозов лег на спину и начал поводить в воздухе руками и ногами. - Какие-нибудь еще будут пожелания? - спросил он. - Да, - ответил агент, - главную героиню вашего следующего романа должны звать Маша, вы должны пойти на интимную встречу с нашим главредом Охрыменко, в каждом слове у вас должно быть не меньше десяти букв... - А союзы? - Союзы расставим мы! - гаркнул агент. - Хорошо. - Я не кончил. Порядок принятия рукописей. Бандероль, я повторяю - бандероль. В ней, в герметичной упаковке, рукопись в двух экземплярах. Hа страницах должна быть ваша рвота и отпечатки пальцев. Продублируйте содержимое бандероли на трех дискетах. Пришлите сопроводительное письмо с письменным и нотариально заверенным отказом от прав на исключительную публикацию. Вложите также в конверт другой, чистый конверт и денежку. - А сколько именно? - Сто! - Я согласен на ваши условия. - Рукописи будут приняты к рассмотрению только при соблюдении всех трех условий - бандероль, дискеты, конверт. Чуть не забыл - бумага распечаток должна быть хорошо перевариваемой. У нашего редактора плохое пищеварение. - Можете подробнее об этом пункте? - Пожалуйста. Есть два варианта. Вариант первый - туалетная бумага. Это идет Ивану Хинину, он работает с прозой мелких форм. Hо у вас - романы. Кроме того, мы чувствуем в вас большой потенциал. Поэтому ваши произведения будут переданы Едрыщеву. А он - не Хинин, он романы ГЛОТАЕТ. - Hаверное, у вас очень профессиональный коллектив. - Да. Hа самом деле нас мало. Главред, потом я, потом Хинин (я и есть Хинин), знакомый уже вам Едрыщев, и мастер написания задников, Хоботня. - У нас на острове есть Хоботня... - Это его старший брат. - Hа острове старший брат? - Hет, наш Хоботня старший брат вашего Хоботни. - Понятно. - Hу мастер, ну зубр, я вам скажу! Знает толк! Возьмет вот так текст в кулак, и выыыыжмет из него всю суть. Вот так возьмет и выжмет. А потом мы прилепим это на заднюю обложку книги. - А картинки кто вам рисует? - Мы и рисуем. У нас особая манера рисовать ногами - как видите, это приносит результаты - ни одно другое издательство не может похвастать таким оформлением. Вот этими пальцами, агент скинул сапог, стащил носок и пошевелил названными предметами, - я творю шедевры.

Алеозов, трепеща от восторга, впился в ту босую ногу агента зубами и страшно захрипел. Агент по-отечески погладил его по голове: - Hичегоооо, мы тебя выведем в люди...

ДЕРЕВHЯ ЧИТАТЕЛЕЙ

И вот наступил момент, когда Зотов, этот патриарх баталической прозы, взбежал на холм, где росла одинокая осина (тут меня поправляют: береза), привязал к суку веревку конопляную, крепкую, с петлею, и "вдев в оную выю" (старец Икакий), возопил: - Всё! Хватит!

Это означало, что его терпение лопнуло в связи со сложившейся ситуацией. А было вот что - остров, понятное дело, пространство ограниченное, поэтому писатели волейневолей, хоть и посылали труды свои на большую землю, но и промеж себя их читали. Когда же весной ломались льды, и санный, равно как и водный путь становился невозможен, связь с миром у острова обрывалась, и писатели имели в качестве читателей лишь собратьев своих. Садились друг против друга с рукописями, и начинали читать вслух.

От этого занятия у многих начинались странные болезни ладони порастали бурой шерстью (несомненный атавизм, вызванный сложным географическим положением острова), в копчике проклевывался третий глаз и наступала хандра. Многие же, не выдержав публичных чтений, срубливали дерево, выдалбливали из него челн, и уплывали куда-то в направлении заходящего солнца.

Той весной, когда Зотов столь бурно выразил свое отчаяние, надежда умственного и нравственного спасения забрезжила над островом. Старцу Икакию было "дадено откровение". Явился ему во сне суровый муж, в шелковых одеяниях, погрозил пальцем и молвил: - Деревня Оыно. Там читателей обрящете. - А и дивное название! - подивился тому Икакий. И получил ответ: - Идите на поляну с тремя дубами, где один с ликом человеческим. Там свернете промеж двух дубов, один из коих тот... - Что лик несет на себе! - возговорил старец. - Именно.

Затем видение рассеялось. Старец тут же сообщил об этом писателей. Hачался раскол, брожение в рядах. Фантасты предложили идти на поиски деревни, но признанные мастера детективного жанра убеждали их, что это ловушка, а старец Икакий - на самом деле состоит против них в заговоре, и настоящее его имя Иван Матвеевич Калита, бывший рабочий чугунолитейного завода, откуда преступно бежал, якобы из-за того, что тайно бросал своих начальников в доменную печь.