Потерянная бабушка

Пьер Ализэ

Потерянная бабушка

Однажды в тихой деревне у широкой реки, впадающей в большое озеро, на опушке дремучего леса, рядом с которым во всей своей красе сияла чудесная гора, жила старушка. Она всю жизнь собирала травы и помогала всем, кто приходил в её скромную хижину.

Однажды рано утром, когда она снова собирала травы, она вдруг услышала радостный смех. Старушка огляделась вокруг, но никого не увидела. Между тем, смех напоминал легкий звук колокольчика. Внезапно к этому звуку добавился очень мягкий и любящий голос. Она повернулась на голос. С удивлением она узнала высокую белую мерцающую березу, которая с ней говорила. Никогда раньше дерево не разговаривало с ней. "Спустись к речке в том направлении, откуда светит солнце, и ты увидишь." Старушка взяла свою корзину, наполовину заполненную различными травами, и направилась между деревьями и кустарниками через цветочный луг вниз к речке. На речке она увидела колыбель в кругу двенадцати больших водяных лилий, в которой лежал ребенок, смотрящий в небо и радостно улыбающийся солнцу. Над колыбелью появился белый голубь, остановился в воздухе и порхал на месте. И тут из леса вновь донёсся голос той стройной берёзки: "Это дитя послано тебе. Возьми его к себе домой и прими в своё сердце так, как будто это дитя твоё". Старушка вошла в воду, осторожно подняла младенца из колыбели и положила его в корзину на ароматные травы. Потом она с младенцем вернулась через лес в свою уютную хижину.

Теперь изо дня в день, с раннего утра до позднего вечера, она с любовью заботилась об этом солнечном существе. Ребенок рос счастливым и крепким мальчиком. Старушка была ему как бабушка, и он нежно звал её "Нонна", что означает "бабушка". Она делала всё, чтобы у него всегда было всё хорошо, и чтобы у него не было никаких забот и хлопот. Она назвала его "Солис" в честь солнца, которому он улыбался, когда она впервые увидела его. Своей любовью и заботой она принесла ему небо на землю.

Летом она часто ходила с ним в лес. Там они собирали самые разные травы. Как только Солис начал говорить, он говорил не только со своей любимой бабушкой, но и с каждой собранной им травинкой. Он приветствовал всех зверей леса и всех птиц, которых они встречали, и говорил с ними, они были его друзьями, и в тоже время как будто братьями и сестрами. Бабушка многому научила его, рассказывала о всех растениях и травах, о жизни в природе. Летом Солис также любил плавать, особенно против течения, и погружаться под воду. Затем с радостью он рассказывал своей бабушке о таинственном мире и волшебных существах в глубинах реки и озера. В другой раз он поднимался на самые верхушки деревьев и вместе со стаями птиц улетал в далёкие края, и рассказывал своей Нонне о путешествиях в чудесные места видимых и невидимых миров.

Весной и осенью они часто бродили по холмам и долинам, восхищаясь цветущей, увядающей и вечной красотой окружающего их мира. Всё было живым и одушевлённым для них.

Так Солис вырос в мире и абсолютной защищённости. Он чувствовал великую доброту, благость своей бабушки, с глубоким почтением относился к ней, всегда был благодарен ей, и ощущал к ней глубочайшую приязнь и бесконечную внутреннюю связь.

Так дни проходили один за другим, месяц за месяцем, год за годом.

Особенно Солис любил то время, когда год приближался к концу. Бабушка называла это время вечером года. Год постепенно завершался и всё погружалось в глубокий покой. Всё раньше и раньше наступала темнота, и всё погружалось в продолжительную тьму, и через эту тьму наступал таинственный душевный покой. В один из этих умиротворённых дней Солис сказал своей Нонне: "На улице становится всё темнее и темнее. Солнце всё меньше и меньше светит на небе. Но я знаю, бабушка, куда уходит солнце." Бабушка спросила: "И куда же оно уходит, Солис?" На что он ответил: "Оно входит в нас, опускаясь всё глубже и глубже, и внутри нас становится всё светлее и светлее. Такое ощущение, что я – есть оно". Бабушка засмеялась от радости и обняла своего дорогого внучонка. Когда на улице стало совсем темно, бабушка сказала:

– Теперь и вечер года закончился.

– Что будет дальше, Нонна? спросил Солис.

– А сейчас наступает самое тихое время года, ночь года, – сказала ему бабушка.

– И когда же эта ночь закончится и начнётся утро года?

– Это ты скоро узнаешь.

– Как я это узнаю, Нонна?

– Будет становится всё тише. Через эту тишину, через этот покой твой внутренний свет будет становиться всё ярче и ярче, и ты почувствуешь, что он будет становится всё более живым и одушевлённым. Со временем это будет для тебя ощущаться так, как будто бы в твоей глубинной сущности, в лоне души твоей рождается младенец света, духа. И когда это произойдёт, то тихое время со своими освящёнными ночами закончится.

Это было время внутреннего торжества. И бархатное ночное небо, и все звезды, казалось, отражали истинный свет души, окутывая землю и всех её живых существ своей сияющей мантией. Чем больше всё поглощалось этой тишиной, тем больше сердце наполнялось внутренней радостью. Эта темнота, освещённая внутренним светом, длилась столько дней и ночей, сколько год насчитывает в месяцах. Так же, как каждая ночь в какой-то миг заканчивается, так в какой-то миг и ночь года проходит, и тогда наступает утро года. Начинается Новый Год.

Когда прошло полгода и ночь стала очень короткой, солнце село на свой самый высокий трон в небе, Солис спросил у бабушки:

– Это полдень года, бабушка?

– Да, Солис, теперь свет солнца выманил всё животворящее, и это время года так же важно, как и любое другое время.

Так год шёл за годом, много лет прошло с тех пор. Со временем деревня превратилась в большой город.

Солис проводил всё больше и больше времени в лесу и уходил в него всё дальше и дальше. Однажды он зашёл в лес глубже, чем когда-либо. Чем дальше он удалялся от своего привычного окружения, тем более запутанными становились его пути, и тем темнее становился лес, так, что он с трудом мог видеть свою руку перед собой, и в конце концов совсем заблудился. Он совершенно не помнил, откуда пришёл. Долго он блуждал по этим непроходимым местам, так долго, что не только забыл, откуда пришёл, но уже и не знал, кто он есть и что его зовут Солис. Раньше он знал всё о каждом цветке и о каждой травинке, каждой бабочке и белочке, и ощущал единство со всем живым в природе, но теперь он настолько запутался и сбился с толку, что всё стало чуждым и враждебным ему. Он воспринимал всё живое в лесу лишь как мрачное роптание. Однако, однажды он услышал внятный голос, который позвал его: "Подойди ко мне, подойди ко мне". Приблизившись к голосу в темноте, которая окутывала его, он увидел кустарник, заросшие ветви которого напоминали переплетённых змей. На этом кустарнике были очень маленькие ярко-красные ягоды, которые светились в темноте. "Ешь же мои ягоды, ешь!" говорил лестный голос. "Если ты это сделаешь, ты избавишься от всего своего горя и внутренней боли". Солис протянул руку, словно по мановению волшебной палочки, сорвал несколько этих красных ягод и съел их. Поначалу они имели очень горький вкус. Но после некоторого вкушения он вдруг почувствовал, что внутри как будто накапливается тепло, и кровь ударила ему в голову. В ногах он ощутил слабость, колени стали мягкими, и он медленно опустился на землю. Глубокая трава приняла его в свои объятия, и он почувствовал огромное облегчение. Все заботы и неприятности исчезли в мгновение ока. Это было очень приятное чувство. Но через некоторое время душевная боль началась снова. Она стала ещё сильнее, пуще прежнего, и теперь он ощущал эту боль не только внутри, но и по всему телу, и особенно в голове. Он думал, что его голова разорвётся от боли. Тогда он снова услышал голос: "Возьми ещё немного моих плодов, и вся твоя боль снова уйдет!". Солис кое-как встал, шагнул в сторону куста и сорвал ещё несколько ягод. Вновь он был поражён этим приятным расслаблением и боль вновь отпустила. Это было неописуемо приятное чувство, неимоверное удовольствие! И каждый раз, когда действие ослабевало, он вновь поддавался зову этого голоса и снова ел эти плоды. Со временем соблазн съесть этих одурманивающих ягод становился всё больше, и в какой-то момент он понял, что больше не может без них жить. Но каждый раз, когда он приходил в себя от этого опьянения, от этого кажущего счастья, его страдания становились ещё сильнее.