Я все снесу

— Я влюблена в него, — ответила Стейси, не замечая того, что вопрос содержал нечто большее, чем простое любопытство. — Эти просторы… Человек чувствует себя здесь свободным. Никто тебя не теснит. Это не поддается описанию.

— Понимаю, — отозвался Джим, внимательно глядя ей в лицо. — Давайте поскачем этой дорогой. Я хочу вам кое-что показать.

— Что же?

— Увидите, — сказал он, и они стали забирать влево. — Что привело вас в Техас?

С минуту Стейси молчала, но было в этом юноше с коротко остриженными каштановыми волосами нечто такое, что вызывало доверие.

— Около полутора месяцев тому назад мой отец погиб в авиакатастрофе, — тихо начала Стейси. — Мы были очень близки. Понимаете, мама умерла через несколько месяцев после моего рождения, и, кроме отца, у меня никого не было.

Джим молча, не перебивая, смотрел на девушку своими светло-карими глазами.

— Он был свободным фотографом, весьма известным среди профессионалов. Почти сразу, как я научилась ходить, он стал брать меня с собой в командировки. Я никогда не засиживалась на одном месте, и потому мне вечно не хватало времени с кем-то по-настоящему подружиться. Конечно, есть люди, с которыми каждый раз как бы заново знакомишься, возвращаясь в тот или иной город, — добавила Стейси, подумав о Картере Миллсе, — вот и весь круг общения. Папа заказал чартерный рейс из Теннесси в Вашингтон. Когда мы пролетали горы, что-то случилось с мотором, и самолет рухнул.

Воцарилось молчание — Стейси боролась с комком, подкравшимся к горлу. Глядя перед собой, она заговорила вновь:

— С нами летел Каюн, моя немецкая овчарка. Я потеряла сознание, но ему как-то удалось вытащить меня из самолета, и вскоре после этого самолет загорелся. Отец остался внутри.

— Вашего отца звали Джошуа Эдамс? — спросил Джим.

— Да, — ответила она хрипловатым шепотом. — Потеряв отца, я не знала, что делать. Многие друзья и коллеги папы предлагали помощь, но я действительно не понимала, чем они могут помочь. — Она коротко, ненатурально засмеялась. — Он всегда любил Запад. Наверное, я приехала сюда по двум причинам: чтобы быть поближе к нему и разобраться, чего я хочу от жизни.

— Вы раньше бывали здесь?

— Именно здесь — нет, но несколько раз у папы были командировки в Эль-Пасо и в другие города в Аризоне и Нью-Мексико, — ответила Стейси и со смехом добавила: — Вот уж не думала, что буду проводить время, гоняя скот!

Видя, что она хочет стряхнуть с себя печаль, навеянную разговором об отце, Джим Коннорс тоже рассмеялся.

— Да, никому бы такое в голову не пришло. Хэнк и я были с хозяином в то утро, когда он нашел вас в лесу.

— Правда?

— Хозяин, как увидел вашу лошадь, сделался сам не свой, — сказал Джим, улыбаясь девушке. — Он первым узрел собаку и отыскал вас. Ни один из нас ни разу не видел его в таком состоянии. Он быстро отдавал распоряжения и никого к вам не подпускал.

— Наверно, испугался, что я подам на него в суд — предъявлю иск за змею, оказавшуюся на его территории, — засмеялась Стейси, не обращая внимания на вопросительный взгляд.

— Вы не очень-то между собой ладите, — заметил Джим.

— Не по моей вине. Мне кажется, он ненавидит всех женщин на свете, — ответила Стейси.

— Нет, я в это не верю, — возразил ковбой, с сомнением тряхнув головой. — Видимо, после помолвки с Лидией он не принимает за чистую монету ничего, что связано с женщинами. Он забыл слово «доверие».

— Ну, это его дело, я-то тут при чем?

— Место, которое я хотел вам показать, находится вон там, — сказал Джим, резко повернув пони вправо, к небольшому холму. — Я посещал семинар, на который вашего отца приглашали с лекциями. Думаю, вам приятно это услышать.

Двое седоков поднялись на вершину низкого холма, откуда открывался вид на поляну, являвшую собой море голубых цветов. Они ненадолго остановились, так как при виде бесконечного множества цветов, кивающих головками на утреннем ветерке, у Стейси перехватило дух — она не могла оторвать глаз от этой картины. Матьприрода настелила на холм изумительной красоты покрывало глубокого синего цвета. Издалека до них доносилось пение птиц, оживлявшее раскинувшуюся перед ними землю.

— Джим, какая красота! Что это за цветы? — наконец выговорила Стейси.

— Васильки.

— Какой дивный синий оттенок — почти фиолетовый. — Она все смотрела и смотрела на цветы. — По сравнению сними даже небо кажется блеклым.

— Спустимся вниз? — спросил он.

Ничего не ответив, Стейси коснулась боков пегой лошади каблуками. Друг за дружкой они спустились с холма на поляну, остановившись среди этой неизбывной синевы. Джим первым спешился и подал руку Стейси. Мило болтая, они шли по цветочному полю — он поддерживал ее за локоть. Стейси не могла удержаться, чтобы не собрать маленький букет, и вдыхала его сладостный аромат.

— Как хорошо, что вы меня сюда привели, — сказала Стейси, повернувшись к юноше. Ее глаза скользнули на несколько дюймов вверх, их взгляды встретились.

Он положил обе руки ей на плечи. Только букет васильков отделял их друг от друга. Тут они услышали приближающийся стук копыт. Они одновременно повернули головы на этот звук. Мгновение — и Стейси узнала всадника, прямо державшегося в седле; сердце ее бешено забилось. Корд Гаррис пустил лошадь с холма по направлению к ним и остановился рядом.

— Я не кстати? — произнес он многозначительно. Не дожидаясь ответа, он положил руку на седло и сказал: — Давайте-ка вернемся к работе, а цветочки оставим для досуга.

Стейси и Джим сели на щипавших траву лошадей, испытывая досаду и чувствуя на себе укоризненный взгляд темных глаз. Когда они опять тронулись в путь, фермер вклинился между ними, как бы желая разъединить двух непослушных детей. Стейси сжала губы, возмущенная менторством Корда. Ее недовольство не вызвало в нем угрызений совести. Когда васильковая поляна осталась позади, Корд слегка повернул голову в сторону ковбоя, молча скакавшего слева от него.

— Отправляйся назад к основному стаду и помоги Дженкинсу, Коннорс. Я сам провожу мисс Эдамс туда, где ее ждет Хэнк с отбившейся скотиной. — Корд распорядился тоном, не допускавшим возражений.

Молодой погонщик резко натянул поводья, ударил лошадь в бока и галопом помчался прочь от Стейси и своего работодателя. Стейси гневно повернулась к навязавшемуся попутчику.

— Вы не имели права его упрекать. Я виновата не меньше, чем он.

— Хорошо, что вы это признаете. Я с этим совершенно согласен, — ответил Корд, улыбаясь довольной улыбкой, однако в его глазах горел недобрый огонь. — Если вас это интересует, я искал его, чтобы сказать то, что сказал, безотносительно вас.

Такого Стейси не ожидала. Само собой разумеется, она думала, что Корд преподал урок ее спутнику в наказание за его интерес к ней. Румянец смущения покрыл ее щеки.

— Однако не думайте, будто я в восторге от вашего кокетства, которое приводит к тому, что мои работники забывают о своих обязанностях.

— Не возьму в толк, о чем вы говорите, — пролепетала Стейси.

— Уж не хотите ли вы уверить меня в том, что, разгуливая по полю, вы искали отбившийся скот? — спросил он.

— Нет, не хочу! — раздраженно бросила Стейси.

— В таком случае о чем тут еще можно толковать?

— А вот можно! — крикнула Стейси. — Какое вы имеете право диктовать мне, с кем дружить, а с кем нет?!

— На сей счет могу дать самый исчерпывающий ответ, — тон был такой же раздраженный, что и у Стейси. — Я нанял вас на работу и, следовательно, несу ответственность за ваши действия. Если сочту необходимым, то буду именно диктовать, с кем вам общаться, а с кем нет.

— Другими словами, вы хотите, чтобы я оставила Джима в покое?

— Другими словами, я хочу, чтобы вы прекратили заигрывать с моими работниками и не смели втягивать их в любовные истории. Я ясно выразился? — отрезал Корд.

— Более чем! — огрызнулась она и пустила лошадь легким галопом.

Они скакали в молчании и скоро увидели сухощавого ковбоя, который гнал к стаду десяток отбившихся бычков. Махнув Хэнку рукой, Корд развернул лошадь и умчался прочь. Стейси же присоединилась к погонщику.