Невеста с ноутбуком

Императрица-мать ждёт, и не похоже, что её это хоть сколько-нибудь напрягает. Пока я одеваюсь, она играет с птенцом, пытается предложить семечки, но цыплёнок упрямится. В пособии сказано, что до месяца ему можно давать твёрдую пищу один раз в день, а в остальное время подпитывать магией. Недели через две птенчик подрастёт и сам научится собирать магию в окружающем пространстве.

— Ваше величество, я готова.

— Шелли, что же вы как неродная? Наедине зовите меня «мама». Кстати, Шелли, помогите мне пожалуйста, придумать имя вашей будущей сестрёнке. Имя — это очень важно!

— Мама, вы ещё не вышли замуж.

— Полагаю, Риман официально объявит о моей помолвке с имперским принцам на праздновании вашей с ним помолвки. Эта череда праздников — такая нагрузка на казну.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Это временно. Риман умеет создавать богатство, — иначе и не скажешь. Ведь сумел же открыть свою судовую компанию, разбогатеть. Да, не без начальной помощи дашальцев, но их участие ни капли не умаляет его достижений.

Я уступаю напору императрицы-матери, и вместе мы спускаемся в сокровищницу. Императрица-мать полна энтузиазма, и я начинаю подозревать, что ещё одна из причин, почему она ведёт меня к сундукам с золотом и бриллиантам — это её подспудное желание ощутить себя возродившейся королевой, теперь уже императрицей. Её пальцы перебегают с шкатулки на шкатулку.

В сокровищнице не оказалось никаких золотых гор. Едва тяжёлая дверь отошла в сторону и на потолке вспыхнули магические светильники, я увидела лишь ряды пронумерованных сундуков, стеллажи с ларцами и шкатулками, шкафы, в одном из которых, наверное, хранится коронационное платье великой королевы Тарины.

На украшения я смотрю равнодушно.

Точнее, я искренне восхищаюсь роскошью и изяществом работы, но примерить, а тем более забрать себе не тянет.

— Шелли, мне кажется, вы так увлеклись учёбой, что утратили умение наслаждаться приятными вещами.

— Я так не думаю.

Просто предпочитаю наслаждаться Риманом…

Открыв очередной шкаф, я натыкаюсь на собрание книг. Первый же фолиант, который я вытаскиваю — это сборник боевых заклинаний. Я перелистываю на первую страницу и погружаюсь в текст.

Сокровищница воистину полна сокровищ!

А можно я перекопирую все книги в свой ноутбук?

Я проглатываю страницу за страницей.

В какой-то момент на краю сознания начинают бубнить. Я слегка раздражённо дёргаю плечом. Если там не прекратят, может, опробовать одно из новых заклинаний? Только какое? Они все такие интересные…

— Сынок, она уже два часа так сидит, и даже бросила в меня серёжками, которые я пыталась предложить ей примерить.

— Мама, зачем вы сорвали обед? Я хотел провести время с вами и с Шелли.

— Риман…

Жёсткий шкаф исчезает, я ощущаю на спине тёплую ладонь. Я перелистываю следующую страницу:

— Котик, тут ещё одна глава, и всё. Хорошо?

— Муррр.

Эпилог

Я стою с кистью и направляю магию через кисточку в краску и на полотно.

Мне нравится рисовать, а уж совмещать приятное с полезным сама Система велела. Я почти не задумываюсь, кисть движется сама по себе, и линии сливаются в очертания танцующей пары. Он и она кружат в бальном зале, и никто из тысяч зрителей не смеет присоединиться к танцу.

В левой части картины вырисовывается возвышение. Троны императора и императрицы пусты, ведь мы танцуем. На высоте, над залом, остаётся величественная императрица-мать. Её поза преисполнена величия, но в уголках губ скрывается совсем не императорская, а тёплая материнская улыбка. Императрица-мать не одна, за её троном стоит её муж, принц-консорт. Брак, начавшийся, как политический союз, стал тихой семейной гаванью. Между императрицей-матерью и её консортом, возможно, нет жгучей страсти, зато есть взаимоуважение, тепло и трогательная забота друг о друге. А любовь? Мне кажется, она уже расцвела между ними, иначе почему на картине принц-консорт не следит за нашим с Риманом танцем, а с нежностью смотрит на супругу?

Но на картине нет и не будет отца Римана. Бывший король живёт в загородной резиденции и наслаждается покоем домашнего ареста. Вечного. Иногда он присылает поздравительные письма. Чаще отвечаю я, Риман писал в ответ дважды. Пока они не готовы встретиться лицом к лицу, но я верю, что что-то будет. Прощение? Наверное… Не все в королевской семье рождаются королями, способными управлять страной. Прощение не отменит арест, нет, но станет мостом между отцом и сыном. В конце концов, плохо, бездарно, но по-своему король пытался защитить маленького Римана.

На картине не будет павшей королевы Элизанны, не пожелавшей провести остаток жизни в монастыре и принявшей яд. Не будет принца Дорана, последовавшего за матерью. Решение очень тяжело далось Риману. Всё же младший брат… Когда я напомнила, что этот так называемый брат без колебаний и сожалений прислал Риману браслет, пропитанный соком лиоруанских цветов, Риман только вздохнул. Принц Доран, не утративший амбиций, оставался бы слишком опасным и притягательным для всех, кто желает свержения власти Римана, поэтому… он не мог оставаться в живых. Не только он. Монахиня, отравившая в монастыре мать Римана, была казнена, но по-своему Риман всё же проявил к ней милость — отложил исполнение приговора на время расследования трагической гибели её сестры и позволил девушке присутствовать на казни настоящих преступников.

На картине не будет принцессы Оливии. Она вошла во дворец императора Великой Солнечной империи и стала одной из многих красавиц, украшающих его гарем.

Принцесса Циная на картине будет. Циная составила счастье молодого канцлера, таланта из, как ни странно, Вигении. Будучи сыном опальной семьи, он не мечтал о государственной карьере, и вдруг вознёсся на небывалую высоту. У Римана чутьё на таланты… А Циная пообтесалась, перестала считать себя дочерью избранника богов в стаде дикарей, лишилась прежнего высокомерия и оказалась весьма милой девушкой.

Среди зрителей величественной осанкой выделяется графиня. Рядом с ней её внучка с женихом. Айяна несколько болезненно пережила осознание, что трон, о котором она грезила, достался мне. К чести Айяны, проблем она не доставляла, лишь поглядывала на мою корону с тщательно скрываемой тоской, пока в её жизни не появился молодой капитан, герой войны. Сейчас девушка счастлива, что осталась свободной и с нетерпением ждёт свадьбы.

На картине не будет опекуна Шелли и его семьи. На нашей свадьбе лорд с семьёй присутствовал, не прийти он не посмел. Но изображать его мне совсем не хочется, как не хочется вспоминать о том, что в честь свадьбы милостью императора ему всё-таки сократили установленную судом заоблачную компенсацию до приемлемой суммы, и теперь лорд Зеер ничем не примечательный разорившийся аристократ. Его сын был уволен на службы и пребывает в свободном поиске себя. Авось, однажды найдёт.

— Шелли, отдай кисточку или хотя бы смени полотно.

— О? Какое полотно?

Если бы я не была так увлечена, я бы не попалась на провокацию.

— Разве Солнечный посол не подарил тебе книгу об искусстве росписи по коже? И краски он тоже тебе подарил. Так зачем ты тратишь время на мольберт, когда у тебя есть муж?

Риман расстёгивает верхнюю пуговицу рубашки, и я невольно слежу за медленным движением его пальцев. Риман нарочно медленно подбирается ко второй пуговице, обводит контур круга, расстёгивает. Кисточка выпадает из пальцев. На мраморном полу останется клякса, но меня это ни капли не волнует. Мрамор не ковёр, горничные протрут. Риман обнимает и целует:

— Шелли, войди в моё положение. Если ты будешь только рисовать, империя не будет успевать строить картинные галереи.

— М-м-м…

— Мурр, — хмыкает Риман, подхватывает меня на руки и похищает из моей мастерской.

— Что-то хорошее случилось? Ты подозрительно доволен.

— Пришла весточка от Безумного капитана. Завтра наша экспедиция возвращается с победой.