Страница 24 из 27
Критики Калиостро подозревали в его желании обольстить Потемкина тайный умысел, мол, хитроумный мнимый граф хотел получить аудиенцию у самой императрицы.
Однако Екатерина II так и не приняла великого целителя и алхимика. По слухам, якобы из-за ревности: Потемкин сблизился с красавицей-женой Калиостро. Кроме того, о чародее поползли по столице дурные слухи. Шашни фаворита, дескать, и послужили высылке графа Феникса с супругой за пределы Российской империи. До Москвы Калиостро так никогда и не добрался. Когда Бальзамо было указано покинуть Петербург, на путевые издержки от императрицы он получил крупную сумму. В 1786 году на сцене театра в Эрмитаже состоялась премьера комедии «Обманщик», сочиненной лично Екатериной II, о неком Калифалкжерстоне – мошеннике, очень напоминающем Калиостро. В 1870 году свет увидела ее книга «Тайна противо-нелѣпаго общества», в которой высмеивалось масонство и его тайны.
Во Франции знаменитый авантюрист «вляпался» в еще один скандал, связанный с ожерельем королевы.
Среди поклонников Великого Копта в этой стране были герцог Люксембургский и известный натуралист Ромон. Ученики называли Калиостро «обожаемый отец» и «достойнейший учитель». Все хотели иметь его портрет на медальонах, кольцах, веерах; в знатных парижских домах стояли бюсты «божественного Калиостро».
«Графа», как всегда, сопровождала Лоренца Феличиани, его жена, с которой, разумеется, тоже говорили духи света и тьмы. По-княжески расточительный, появлявшийся на улицах и в общественных местах в сопровождении многих слуг, в великолепном костюме, украшенном бриллиантами и орденами, он всюду возбуждал удивление и внимание к своей особе. Даже Гете признавал, что «Калиостро во всяком случае замечательный человек». Калиостро гениально удовлетворял потребности в демонических героях, которых так любила, как это не покажется странным, эпоха Света и Разума, ибо свет нуждается в тени, а как сказал святой Бонавентура, без черной краски палитра мира была бы неполной.
«Он был, – пишет в своих мемуарах баронесса Оберкирх, – не то чтобы красив, но я никогда не видела более выразительной физиономии. Он обладал взглядом почти сверхъестественной глубины. Выражение его глаз было то как пламя, то как лед; он привлекал к себе и отталкивал; он то внушал боязнь, то казался непреоборимо привлекательным».
Однако вскоре этим триумфам пришел конец.
В Париже Калиостро сблизился с придворной интриганкой графиней Ла Мот, урожденной Валуа. Девизом этой достойной дамы были следующие слова: «Есть два способа выпрашивать милостыню: сидя на паперти церкви или разъезжая в карете». Ла Мот предпочитала второй способ. По совету Калиостро она уверила кардинала де Рогана, что королева Мария Антуанетта хочет тайком купить громадное бриллиантовое ожерелье, которое ювелиры Бемер и Бессанж продают за миллион шестьсот тысяч франков, но не решается сделать это открыто из-за боязни, что «философы тотчас напечатают памфлеты о растрате государственных средств». Ла Мот убедила кардинала, который в то время был в немилости, что если он купит для королевы это ожерелье, то будет щедро вознагражден ее величеством. Роган все же предпочел услышать это обещание из уст самой королевы. Августовской ночью 1785 года в Трианонском парке, на одинокой тропинке, кардинал встретился с «королевой», укрывшейся под плащом с капюшоном, которая подтвердила слова Ла Мот. Роган и не подозревал, что разговаривал не с Марией Антуанеттой, а с девицей Марией Олива, чрезвычайно похожей на королеву.
Покупка состоялась в кредит, и кардинал передал ожерелье Ла Мот. Но когда ювелиры со счетом пришли во дворец, возмущению Марии Антуанетты не было предела. 15 августа Рогана, собиравшегося идти служить мессу, призвали в кабинет короля, где находились Мария Антуанетта и еще несколько человек придворных.
– Что это за ожерелье, которое вы будто бы доставили королеве? – грозно спросил кардинала Людовик.
Смущенный Роган попросил дать ему возможность оправдаться в письменной форме. Его отвели в соседнюю комнату и дали бумагу и перо. Когда он закончил писать, его арестовали.
– Ваше величество, – воззвал кардинал, – избавьте меня от позора быть арестованным в архиерейском облачении, на глазах всего двора.
– Так и должно быть, – лаконично ответил король. Вечером того же дня дом Рогана был иллюминирован, а парижане пели веселые песни о королеве, называя ее «госпожой Дефицит», так как сплетня о ее участии в этом деле не подвергалась сомнению. Однако ее невиновность доказывается хотя бы тем, что ранее король дважды изъявлял желание подарить ей это злосчастное ожерелье и каждый раз Мария Антуанетта отвергала подарок.
18 мая арестовали Ла Мот и также посадили в Бастилию. После первых допросов интриганки был арестован Калиостро, а затем и Олива. Мнимая королева в момент ареста была беременна и в крепости родила мальчика; ребенок получил фамилию своего незаконного отца Тусена де Босир, признавшего себя виновником его появления на свет.
Кардиналу отвели в Бастилии комнату майора Делома, находившуюся на большом дворе, где были помещения для офицеров. Ему позволили взять с собой трех камердинеров. У дверей его комнаты постоянно находился часовой. Комендант де Лоне был то чересчур строг с арестованным, то слишком благосклонен к нему – смотря по тому, склонялся процесс к осуждению или оправданию Рогана. Из казны на содержание кардинала отпускали 150 ливров в день.
Роган и Ла Мот шантажировали судей, что в случае признания их виновности они впутают в дело королеву. Из-за боязни скандала 31 мая 1786 года кардинал Роган был оправдан судом парламента. В этот день Париж ликовал: верноподданные логично заключили, что, если кардинал невиновен, значит, осуждены королева и двор. Роган сделался знаменитостью, хотя до того, по словам Луи Блана, «не имел даже популярности своих пороков». После своего выхода из крепости он снова поссорился со двором, но так как его здоровье было подорвано десятимесячным заключением, то на этот раз его сослали в провинцию Овернь.
Оливу, ввиду ее беременности, освободили из-под стражи еще раньше. Ла Мот признали виновной в обмане и махинациях и приговорили к наложению клейма рукой палача и тюремному заключению. Во время экзекуции она так извивалась в руках у стражников, что палач заклеймил не плечо, а грудь. Из Бастилии ее перевели в другую тюрьму и в ноябре без шума выпустили на свободу.
Что касается Калиостро, то, хотя суд и оправдал «графа», ему было предложено покинуть Францию. Он переехал в Лондон, оттуда в Швейцарию и, наконец, в Рим. Здесь он попал прямо в руки инквизиции, давно с интересом наблюдавшей за его фокусами.
История с ожерельем королевы Франции Марии-Антуанетты закончилась для Калиостро и его жены оправдательным приговором французского правосудия, но скандал дал повод к шумным манифестациям против королевского двора. В 1787 году Калиостро как истинный иллюминат напечатал в Лондоне свое знаменитое послание к французскому народу, в котором ясно предсказывал грядущую революцию и предстоящее разрушение Бастилии.
Любопытно, что одним из фактов, заставляющих многих исследователей верить в сверхспособности этого человека, было его «Письмо к французскому народу», в котором Калиостро предсказал Великую французскую революцию, гибель короля Людовика XVI от рук восставшего народа и разрушение Бастилии. Однако если учесть, что некоторые исследователи связывают переворот непосредственно с масонским влиянием (Сергей Нилус, к примеру, утверждал, что масоны знали о нем заранее), то информация могла быть почерпнута Бальзамо в ложе, чем он и воспользовался, чтобы укрепить свое положение.
После того как британский репортер Моранд разоблачил всю прошлую жизнь Калиостро, тот поспешил укрыться в Голландии, а потом и в Швейцарии. Он поехал в Рим и по убеждению Лоренцы успел учредить в папской столице ложу египетского масонства. Один из его адептов донес на него, за ним стали следить и открыли его переписку с якобинцами. Великая французская революция напугала католическое духовенство, священнослужители стали покидать ложи, вовлечение в масонство каралось смертью. В 1789 году Калиостро арестовали по обвинению во франкмасонстве. Следствие изъяло все бумаги Бальзамо и обвинило его в чернокнижничестве и мошенничестве. Лоренца дала показания против мужа, но это не спасло от наказания – ее приговорили к пожизненному заключению в монастыре, где она вскоре умерла. Самого Калиостро приговорили к публичному сожжению, однако папа Пий VI заменил казнь на пожизненное заключение. 7 апреля 1791 года Калиостро пришлось совершить торжественный ритуал покаяния. В рубахе и босиком, стоя на коленях со свечой в руках, он молил Бога о прощении, в то время как палач сжигал на площади перед церковью его магические книги и волшебный инвентарь. После этого Калиостро водворили в камеру замка Сан-Лео с единственным отверстием – в потолке. Через четыре года Джузеппе Бальзамо умер.