Страница 1 из 5
Юлия Столярова
Химия чувств
1
Родители во всю готовятся к моей скорой свадьбе. Через полтора месяца я стану замужней дамой, которой не надо будет работать, потому что муж молодой, красивый, успешный бизнесмен. А пока иду в самый пакостный и холодный день в родной универ на пары перваков. Октябрь выдался холодным, ветреным и мокрым. Самое противное, что живу на другом конце города и добираться до работы приходится чуть ли не больше часа. Пять лет я работаю в этом универе, веду неорганику у профильников и студентов других факультетов, попутно занимаясь школьниками. Нервы просто не к черту последнее время, на кафедре завалили бумажной работой, а мама настаивала на нашей свадьбе с Гришенькой. Вот, наконец, мы решились, спустя три года сладких, беспроблемных отношений. Учитывая, что я человек практичный, решила, что Гриша прекрасный партнер для брака. Надежный, бесконфликтный, богатый и влюбленный в меня.
В голове сплошной кавардак! Забегаю в универ, стряхивая с зонтика капли дождя, замешкалась всего на секунду, а получила в спину со всей дури входной тяжелой деревянной дверью. Не чувствуя земли под ногами, лечу носом в старый пол родного универа. Стоило мне приземлиться на четвереньки, услышала напускное и самодовольное заявление толкнувшего меня дверью:
– Вы всегда тормозите?
Если мое лицо не столкнулось с полом университета, то челюсть сейчас точно там лежала, прямо у черных лакированных остроносых туфель незнакомца. Поднимаю злые глаза на этого нахала, мечтая, чтоб он оказался моим студентом и я смогла испортить ему жизнь! Вот последние мои полтора месяца и будут ему адом! Но все мечты быстро разбились об увиденное зрелище. На первака этот гад не тянет, мужик в приличном дорогом черном костюме, при галстуке и в белоснежной рубашке, с небольшой аккуратной козлиной черной такой бородкой, подбородок упрямый, огромный, на щеках слой недельной щетины. Мерзость какая, его девушка точно садистка и любит наждачку по лицу. Подняла глаза к прямому гордому носу, карим смеющимся глазам. Сразу по ним отметила для себя, что он нахал и самоуверенный гад. Не бывает у честных людей таких красивых притягательных глаз, от которых даже не оторваться. Вспомнила про слова, что сказал мне этот напыщенный гад, поднялась с гордо поднятой головой с четверенек, закинула сумочку, которой можно убить, на плечо и проговорила сухо:
– Сам ты тормоз! Смотреть по сторонам хоть иногда надо! Наверное, залюбовался собственным отражением в зеркале и не удостоился снизойти до простой осторожности!
Минуты две я любовалась перекошенным гневом лицом этого хлыща, испытывая блаженство и неописуемое удовольствие. Однако, все приятное имеет свойство быстро кончаться. Вот и этот гад нашел, что сказать:
– Я не намереваюсь продолжать разговор с психически неуравновешенной женщиной!
– Что? – успела лишь вымолвить я, опешив от такого заявления. В конце-то концов, где уважение к месту, он находится в храме наук! Хлыщ уже не слышал меня, потому что сразу же после сказанной фразы развернулся на сто восемьдесят градусов и ушел с гордо поднятой головой в сторону ректорской.
Через несколько минут раздается звонок на мобильный от начальника, то есть ректора. Он еще неделю назад получил от меня заявление на увольнение по собственному желанию, попросил проработать еще месяц, пока ищет мне замену. Сейчас просит зайти к нему в кабинет, наверное, нашел кого-то.
Спускаюсь в раздевалку, скидываю пыльное пальто, которое испачкалось из-за какого-то мерзкого хлыща и стало вместо белого пятнистым серым. Повесила на плечо сумку и уверенным шагом направилась в кабинет ректора. Секретарь радостно сообщила, что начальник на месте и в хорошем настроении. Вот так удача! Захожу уверенной походкой в кабинет начальника и замираю от шока. Напротив ректора восседает этот самый хлыщ с самодовольной ухмылочкой. По-моему, с его губ она вообще не слазит!
– Марина Игоревна, знакомьтесь, Дмитрий Игоревич Васнецов, он пришел на ваше место. За текущий месяц введите, пожалуйста, его в курс дела и познакомьте со студентами и кафедрой, – контрольный в голову от начальства. Пока я перевариваю эту информацию, нахал встает со своего места и протягивает мне руку, потом, видимо, вспоминает, что минуту назад я обнималась по его вине с полом, и прячет свои ручонки в передние карманы джинс.
– Он? – пискляво вырывается у меня, смотрю на ректора в надежде, что это шутка, но нет. Не шутка. Герман Александрович недовольно смотрит на хлыща, но молчит, а тот в свою очередь выдает самоуверенно:
– Да, я!
Дмитрий Игоревич, теска по отчеству, значит, ну я введу тебя в курс дела, в век не забудешь! Ректор просит гада выйти на некоторое время и дождаться меня в коридоре. Мы остаемся наедине и он произносит:
– Марина, очень прошу, присмотри за ним. Дмитрий какой-то дальний брат моей супруги. Она очень переживает за него, а тут оказалось, что он твой коллега и может поработать под моим контролем. Я сам не люблю, когда работа смешивается с семейными делами, но парень хороший и немного сбился с пути истинного.
За закрытыми дверьми мы могли спокойно говорить с начальником на ты, он был хорошим и чутким к проблемам своих подчиненных, поэтому отказать ему оказалось сложно. Только теперь стало ясно каким местом Дмитрий Игоревич выбил себе место в нашем универе. Сбился с пути? Настроим ему компас как следует и исправим излишнюю самоуверенность и самонадеянность, или я буду не я!
2
Выхожу из кабинета ректора с поднятым к небу носом, показывая хлыщу Игоревичу, что не намерена с ним сюсюкаться. Не обращая внимания на мужчину, иду на кафедру, хотя спиной чувствую этот напыщенный, самоуверенный взгляд. В коридоре встречаю нашего профсоюзного секретаря Ларису Андреевну, по совместительству заведующая кафедры химии и декан факультета, которая своим тоненьким голосочком сообщает об очередных поборах:
– Мариночка, здравствуй! У нас Мария Семеновна хоронит кота, надо сдать пятьсот рублей, а Зинаида Петровна снова потеряла мужа – тысяча.
– Какого по счету? – удивилась и растерялась я, что даже остановилась резко. Хлыщ Игоревич врезался мне в спину, прислушиваясь к нашему разговору. Благо я устояла в этот раз на ногах, правда, не без помощи гада, лапающего меня своими мерзкими ручищами за талию. Лариса Андреевна поправила свои очки на переносице, словно в бинокль хочет рассмотреть руки мужика на моей талии. Я быстро скинула лапы Дмитриевича со своей собственности, а деканша с укором ответила на уже забытый мной и мной же заданный вопрос:
– Кот первый, Мариночка.
– Я не про кота спрашивала, а про мужа Зинаиды Петровны. В ее возрасте пора бы уже завязать с замужествами, а то скоро ей будем на похороны собираться, – ответила я деканше, Дмитриевич хохотнул в голос, Лариса Андреевна обиделась на мою фразу и скривила мордашку так, что стала похожа на мопса, но потрудилась меня отчитать:
– У Зинаиды Петровны всего пятый брак! Любви все возрасты покорны, Мариночка! Вам ли не знать. В рабочее время разгуливаете по кафедре с женихом!
– Да что вы такое говорите! – резко возмутилась я, а Лариса Андреевна стала покрываться пятнами, готовясь к очередному отпору и думая о том, что я снова возмущаюсь по поводу многочисленного замужества и по совместительству вдовства нашей восьмидесятилетней коллеги, – Он, – я тыкнула в грудь Дмитриевича, – Не мой жених!
– А почему посторонние на кафедре? – заголосила, как пожарная сирена деканша, у меня уши заложило от ее "приятного" голосочка. Все время удивляло, как стеклянные рамки на портретах заслуженных работников науки не потрескались от такого ультразвука.
– Ларисочка Андреевна, я через месяц увольняюсь, заявление подписано ректором, а этот, – я брезгливо посмотрела в сторону хлыща, – Пришел на мое место. Вот он пусть и платит по двойному тарифу!