Страница 2 из 9
В 1837 году дядя передал А. Я. Артынову свою рукопись «Книга истории села Угодичи и о городе Ростове и его округе» и летопись «От Ноя праотца до великого князя Рюрика… книга о великих князьях русских, отколе произыде их корень», которая практически дословно повторяет сведения из четвертой части «Сочинений Святого Димитрия, митрополита Ростовского». После этого Артынов стал записывать легенды и предания по истории Ростовского края, собрал большое количество рукописей и делал из них выписки. Через некоторое время к нему стали обращаться за справками из Ярославля и Ростова.
Рис. 2. Александр Яковлевич Артынов. Взято из [35:2].
Первым его трудом стал историко-этнографический очерк «Село Угодичи, Ростовского уезда, Ярославской губернии», опубликованный при содействии И. С. Аксакова в «Ярославских губернских ведомостях» в 1850 году и впоследствии не раз переиздававшийся до 1893 года. Известно 16 его напечатанных работ и около 80 рукописей общим объемом в 50 тысяч страниц. Это записи фольклорных и древних исторических и литературных текстов; их переработки и переделки в сводные тексты; исторические сочинения на основе местного материала; литературные сочинения (1–2 повести) и несколько десятков стихотворений и поэм. По совету М. П. Погодина Артынов написал «Воспоминания крестьянина села Угодич», представляющие собой, в основном, рассказ о повседневной жизни и встречах с известными людьми. В «Воспоминания» включены описание Ростова, сведения о Ярославском крае и его жителях, предания, сказки, былины и исторические песни. Работал до последних дней. Будучи уже слепым диктовал сыну Якову и внуку Сергею.
Умер 17 февраля 1896 года. Похоронен в Угодичах возле Богоявленской церкви. До наших дней сохранился его дом.
И далее. ‹‹Уже при жизни Артынова его работы приобрели дурную славу как смешивающие достоверные сведения с недостоверными, фольклорными и даже выдуманными самим автором. Письменные источники Артынова, часто «исчезнувшие» (наиболее важны из них «Хлебниковский летописец», «Трехлетовский летописец» и «Рукопись стольника Мусина-Пушкина»), представлены в его вольном пересказе (по поводу чего он выражал позднее сильное раскаяние). На работы Артынова много ссылался ростовский краевед А. А. Титов, зачастую как на основной источник, что ставит под сомнение содержание и некоторых его трудов, в том числе фундаментальной книги «Ростовский уезд» (1885).
В 1930-е годы оценку трудам Артынова дал ростовский краевед П. С. Иванов, который пользовался его наследием очень осторожно. В 1956 году ростовский краевед П. А. Сергеев составил первый очерк жизни и творчества Артынова, он признавал за его сочинениями ряд несомненных достоинств, но призывал к осторожности в обращении с ними. Разоблачая сочинения Артынова, историк Н. Н. Воронин в 1974 году указывал, что они не обладают самостоятельной историко-культурной и историографической ценностью.
На протяжении многих лет к артыновскому творчеству обращается издавший ряд его трудов литературовед Ю. К. Бегунов, считая Артынова одним из «подлинных самородков среди народных литераторов и непрофессиональных собирателей фольклора, независимых и бескорыстных». Не согласны с критическими выводами Н. Н. Воронина были ростовские краеведы Б.М. и М. Б. Сударушкины, считая главной причиной недоверия исследователей к Артынову то, что его труды не соответствуют норманнской теории››. См. Википедию, «Артынов».
Далее: ‹‹Существуют два полярных мнения о деятельности Артынова. Одно из них, резко негативное, высказал в статье «Сказание о Руси и вечем Олзе в рукописях А. Я. Артынова» известный историк Н. Н. Воронин: «Артынов склонялся к тому направлению, которое, в целях утверждения ретроградских исторических взглядов, не останавливалось даже перед подделкой источников. С особым постоянством Артынов берет эпиграфом своих трудов слова Николая I: «Надо сохранить в России, что искони бе»… Но Артынов, судя по его трудам, не столько собирал местные предания, сколько сочинял их сам, его больше пленяло собственное творчество».
Обвинение брошено очень серьезное – подделка исторических источников. А между тем Воронин так и не привел, по сути, ни одного конкретного примера, непосредственно доказывающего это обвинение. Нет ничего зазорного и в словах Николая I, которые часто приводил Артынов, – они вполне могли стать девизом всех русских историков…
При этом все обвинения в подделке древних текстов строятся, практически, на одном обстоятельстве – исчезновении тех рукописей, на которые ссылается Артынов. В этом отношении он повторил судьбу Алексея Ивановича Мусина-Пушкина, не сумевшего сохранить список «Слова о полку Игореве». – «Сначала сам подделал, потом – сам же уничтожил», – главный довод их судей.
Как и А. И. Мусин-Пушкин, Артынов пытался оправдаться, подробно рассказывал, где и при каких обстоятельствах видел ту или иную рукопись. Так, в примечании к «Сказанию о Руси и вечем Олзе» указал, что оно списано им с «харатейного листа ветхости его ради, а списано верно тож». Назвал и владельца списка – Дмитрия Ивановича Минаева, отца поэта Дмитрия Минаева.
В своих «Воспоминаниях» Артынов детально рассказал и о том, как нашел под клетью Никольской церкви в Угодичах часть архива и библиотеки Мусиных-Пушкиных, в том числе – принадлежавший им сборник сказаний. Сообщил, как погиб этот сборник: в Угодичи приезжал с ревизией чиновник Ярославской Палаты государственных имуществ Надежин, который и увез рукопись вместе со всем сельским архивом «на многих возах». Позднее, когда Палату госимуществ ликвидировали, принадлежавшие ей бумаги были проданы ЯРОСЛАВСКОЙ БУМАЖНОЙ ФАБРИКЕ С АУКЦИОНА НА ПЕРЕРАБОТКУ. Хотя исследователи, проверявшие эти сведения, и выяснили, что такой чиновник Я. А. Надежин действительно существовал, недоброжелатели Артынова остались при своих сомнениях…
А. А. Титов, готовивший «Воспоминания» Артынова к печати, сделал еще более удивительную сноску: «Рукописей в начале XIX столетия ДЕЙСТВИТЕЛЬНО БЫЛО МНОГО. Покойный ростовский гражданин А. И. Щеников, умерший в начале 60-х годов в глубокой старости, рассказывал нам лично, что вскоре после перевода митрополии из Ростова в Ярославль в 1789 г. свитков и рукописей валялось в башнях и на переходах архиерейского дома ЦЕЛЫЕ ВОРОХА. И он, бывши в то время мальчиком, вместе с товарищами вырывал из рукописей заставки и картинки, а из свитков золотые буквы и виньетки и наклеивал их на латухи». Принимая во внимание это сообщение, трудно даже представить, какими огромными книжными сокровищами обладал Ростов Великий, какие редчайшие рукописи погибли здесь! Артынова обвиняют в пропаже всего нескольких рукописей, которые лишь побывали в его руках, а их погибло в Ростове сотни, а может, и тысячи…
Нам представляется более справедливой и объективной оценка личности Артынова, сделанная другим исследователем его наследия, – Ю. К. Бегуновым: «Артынов принадлежал к числу тех непрофессиональных собирателей русского фольклора, кто, не имея возможности получить систематическое образование, все же сумел овладеть знаниями и посвятить свою жизнь благородной цели: собиранию и литературной обработке русских местных сказок, повестей, преданий и песен.
Горячий патриот Ростова Великого и его древней культуры, Артынов прожил долгую жизнь, вторую половину которой провел в неустанных исследовательских поисках, в литературном труде, не заботясь ни о суетной славе ученого и писателя, ни о материальной выгоде от своих занятий. Такие люди, как Артынов, были подлинными самородками среди народных литераторов и непрофессиональных собирателей фольклора, независимых и бескорыстных»››. См. http://sudar-bm.narod.ru/main/page21_1_7.htm.
Как мы покажем далее, Артынов донес до нас важные факты, скрытые романовскими редакторами. В частности, благодаря свидетельствам Артынова нам удалось окончательно показать, что БОГОРОДИЦА РОДИЛАСЬ В РОСТОВЕ. И как выясняется, собранные им факты прекрасно подтверждают Новую Хронологию. Такое согласование важно. Именно поэтому многие современные историки, упорно продолжая фальшивую традицию Романовых, отрицательно относятся к Артынову. Иногда весьма раздраженно.