Страница 15 из 44
С тех пор старший лейтенант выполнял приказ, уводя пару тягачей всё дальше в тайгу. Там, откуда ушло его подразделение, каждую минуту вспухали ослепительные вспышки термоядерных взрывов, и чтобы солдаты не сожгли себе глаза, он запретил личному составу поднимать взгляд выше, чем на лежащий перед тягачами путь. Время от времени от особенно мощных ударов приходила взрывная волна, но тайга гасила воздушный поток, с деревьев сдирало листву, дождём сыпались поломанные ветки, ползущие через лес тягачи встряхивало, однако повредить не могло. Облачённый в антирадиационные скафандры личный состав согласно инструкциям принял антирад, чтобы сопротивляться гамма-излучению и радиоактивному заражению местности, и делал всё, чтобы выйти из зоны поражения.
Просто глухие просеки сменились заброшенными глухими просеками, и мощные машины шли прямо через молодую поросль, перемалывая деревца громадными колёсами. Навигации не было, аппаратура связи не видела спутников, и маленькое подразделение двигалось наугад, выцарапывая из наводнивших радиоэфир помех куцые приказы ЦКП. Начальство убеждалось, что пусковые установки ещё в строю, подтверждало приказ и разрывало связь, опасаясь привлечь к старшему лейтенанту внимание противника. Вряд ли у натовцев дела обстояли лучше, чем здесь, скорее даже наоборот, ведь у них территории поменьше нашего будет, но рисковать никто не хотел. Раз ракеты прилетают, значит, противник ещё жив и способен наносить удары. Поэтому нельзя исключать, что возможности радиоперехвата у него тоже остались. Хотя уровень помех был такой, что не до радиоперехвата, тут бы ближайшего соседа услышать… Но жить хотели все, и старший лейтенант ставить эксперимент на себе не собирался. Поэтому, когда просеки закончились, он приказал водителю головной машины, в которой находился лично, держать курс в тайгу. Сейчас двадцать второй век, из космоса видны любые, даже самые старые просеки, так что бережёного бог бережёт. Вырастающие за горизонтом ядерные грибы, словно окружившие тайгу со всех сторон, подтверждали это лучше любых приказов.
Мощные тягачи-вездеходы углубились в лес, стараясь двигаться там, где расстояние между деревьями было максимальным, потом лес стал слишком густым. Тогда старший лейтенант принял решение при помощи имеющегося инструмента спиливать преграждающие путь деревья, и к ночи колонна из двух тягачей находилась в сплошной тайге. Лес вокруг словно вымер: ни зверей, ни птиц, ни звуков, только гулкий грохот взрывающихся за горизонтом ядерных зарядов и свист проходящих по верхушкам деревьев ударных волн. С наступлением ночи видимость упала полностью, и подразделение принялось устраивать ночёвку. Тягачи накрыли маскировочной сетью и забросали охапками веток, делать ещё что-либо старший лейтенант не рискнул. В ночном небе даже далёкие термоядерные вспышки были настолько ослепительными, что сразу у двоих бойцов начались проблемы с глазами, и он приказал свернуть работы. Все укрылись в наскоро отрытом крытом окопе, и старший лейтенант попытался выйти на связь с ЦКП, но сделать этого так и не удалось.
День второй
Ночь прошла тяжело. Со стороны различных населённых пунктов приходили вспышки ядерных взрывов, некоторые из них оказывались либо близкими, либо сверхмощными, и по верхушкам деревьев били тараны тысячетонных воздушных масс. Докричаться до начальства долго не получалось, потом у людей началась интоксикация от антирада, и всех скрючило в три погибели. Старший лейтенант оклемался одним из последних, и возившийся с ним сержант под завывание очередной ударной волны, разбивающейся о лесную чащу, доложил, что ЦКП ответил пару часов назад. Приказано продолжать выполнение поставленной задачи и принимать антирад непрерывно. На передозировку и её последствия внимание не обращать, после того как обмен ударами закончится, за ними пришлют спасательную команду на вертолёте, доставят в бункер и окажут медицинскую помощь. Старший лейтенант приказал личному составу принять антирад, и собрал всех возле окопа, чтобы убедиться в состоянии каждого. В этот момент ударило где-то недалеко. В утреннем небе уже было достаточно светло, но вспышка оказалась настолько яркой, что бойцу, случайно глядевшему в её сторону, мгновенно сожгло сетчатку глаза. Его втащили в окоп на руках, разминувшись с ударной волной на секунды. От разрушения тягачи спасло лишь то, что обе машины стояли у подножия довольно высокого холма, оказавшегося на пути воздушного тарана. Маскировочную сеть содрало вместе с охапками веток, вместо этого всё засыпало целым морем пепла, щепы и других веток, выломанных из леса взрывной волной, но пусковые установки не пострадали. Ошалевший от резкого перепада давления личный состав почти полчаса не мог подняться на ноги, потом выполз из укрытия и, шатаясь, побрёл раскапывать тягачи.
Пока откапывали машины, за горизонтом в относительной близости произошло ещё два взрыва. Наученные опытом бойцы тщательно избегали взглядов в небо, но одному из солдат всё-таки повредило глаза. Дистанция до взрывов была достаточно велика для того, чтобы успеть забиться в окоп до прихода ударной волны, но проблем резкого перепада давления избежать не удалось. У личного состава начались кровотечения из ушей и носа, кто-то потерял сознание от невыносимой головной боли, у ослепшего бойца внезапно начались судороги, и через пятнадцать минут он умер. Старший лейтенант долго не решался выводить людей из окопа, потом уровень окружающей радиации зашкалил, и от холма пришлось уходить. Ослабевшие от неоднократной передозировки антирада бойцы с трудом откопали засыпанные обожжённым лесным хламом тягачи, и маленькая колонна продолжила путь.
Поначалу двигаться через переломанный лес было практически невозможно. Каждые десять метров приходилось останавливаться и либо распиливать, либо вручную перетаскивать обломки деревьев, преграждавшие путь. Всё это время с разных сторон за горизонтом сверкали вспышки далёких взрывов, но воздух уже был забит пылью и гарью настолько плотно, что разглядеть видневшиеся ранее ядерные грибы больше не удавалось. Спустя два часа мучений колонна неожиданно вышла на лишённую деревьев местность со следами давнишнего, но мощного лесного пожара. Обугленные обломки пней и лесной молодняк изрядно проредило таранами ударных волн, но это отчасти вычистило поверхность, и тягачи смогли продолжить движение без задержек. Где-то на середине огромного пепелища в эфире обнаружился передатчик ЦКП, сигнал которого едва пробивался через оглушительный треск помех, и старший лейтенант даже сумел принять вызов. В ЦКП, похоже, не ожидали, что его подразделение до сих пор живо, и ему в срочном порядке передали новые координаты для ракетной атаки. Пришлось останавливаться прямо посреди открытого пространства и дожидаться завершения процесса автоматической коррекции блоков наведения. Пока всё это происходило, начальство наобещало старшему лейтенанту и его людям золотые горы и чуть ли не лично Президента в лечащие врачи.
– Держитесь! – хрипел эфир голосом то ли командующего соседним округом, то ли его зама. – Противник уверен, что в вашем секторе уничтожено всё живое! Они перенесли огонь на соседние районы! Уйдите с открытого места, замаскируйтесь и отработайте по целям в семнадцать ноль-ноль! После этого мы пришлём за вами «вертушку»!
Он обещал ещё что-то, и старший лейтенант вывел переговоры на канал внутренней связи своего подразделения, чтобы все бойцы могли услышать, что помощь придёт. Сам он был уверен, что ни хрена уже никуда и ни к кому не придёт, потому что в такой пыли «вертушка» не дойдет досюда аж от Урала. От передозировки антирада людей уже корчит, дважды тягачи врезались в поломанные деревья из-за того, что у водителей начинались судороги. Но подбодрить солдат было необходимо, тем более, чем чёрт не шутит, вдруг у начальства есть «вертушка» где-то гораздо ближе. Вдруг какой-нибудь подземный бункер действительно уцелел… Хотя понятно, что ни черта не уцелел, потому что, если бы уцелел, то связь осуществлялась бы оттуда, ведь чем ближе, тем больше шансов докричаться через весь этот океан помех…