Страница 7 из 115
Переварить полученную информацию у меня не очень получилось. С первой попытки. Со второй попытки выходило полное свинство! Меня цинично подвинули в сторону ради спонсора. А как же совесть? Выносить мне мозг собакой целую неделю, довести чуть ли не до сердечного приступа, разругать в конец с матерью, чтобы теперь вот так… Извините, Мила, но у нас нашёлся хозяин получше. Сидел в кустах и в последний момент вылез…
— Послушайте, Максим Владимирович, а давайте вы дадите мне шанс? Обещаю, что отдам вам собаку, если не справлюсь. Но я уверена, что вы драматизируете, и у меня все получится. Максим Владимирович, я хочу эту собаку! — повысила я голос, поняв, что мои слова просто-напросто игнорируют.
— Мила, это не обсуждается, — голос Макса звучал абсолютно спокойно. — Собака моя и точка.
И правда, ну чего ему нервничать? У него все схвачено. Вот этими самыми ручищами, которыми он держит руль.
— Вы на каком этаже живете?
Ничего себе вопрос? Или это такая топорная попытка закрыть тему собаки полностью и бесповоротно?
— На шестом, а что?
— А то, что эта дура вышибла раму на втором этаже и сиганула вниз, когда ее даже не оставили одну в загородном доме, а просто вышли во двор. Всего лишь во двор. Это и стало последней каплей у ее прежних хозяев. Эта собака тронутая на всю голову, поймите вы наконец! Вам просто девчонки специально не все рассказали про нее, чтобы спихнуть ее вам. Да, животное жалко, но пожалейте и себя в конце-то концов. Вот только представьте себе ситуацию — вы вышли на кухню, думая, что Агата спит, а та шасть и вниз с шестого этажа. Бац и башкой об асфальт, — Макс выдержал паузу. Внушительную. — Еще есть вопросы, почему собака будет жить у меня, а не у вас?
Я продолжала кусать губы. Где же радость, что сия чаша меня миновала? Нет ее, а может этот гад врет? И я права: его жене просто захотелось именно эту собачку и меня ради чужого «хочу» и «могу» нагло отодвинули в сторонку. Неужели девчонки не рассказали бы мне про вышибленную раму? Да и как, такая крохотная собачка…
— Вы не врёте? — проскрежетала я зубами.
Макс прищурился.
— А это уже наезд, Мила! А у вас такое милое имя… Вы Людмила, да? Или Милена?
Я молчала.
— А что, вдруг?
Что вдруг-то? Чем ему Милена не угодила? Или я слишком светленькая для Милены?
— Нет, просто Мила. Прямо так у меня в паспорте и написано.
И это правда. Маме нравилось имя Мила, а Люда — не нравилось. И она боялась, что ее Людмилу будут звать не так, как она хочет, а как людям привычнее. Это бабушка так мне объясняла материнский выбор имени. Сама Инга только наезжала — хочешь, меняй! Когда вырастешь… Я выросла и не сменила. Пока меня по имени-отчеству все равно никто не зовёт.
— И все равно надо не только собак любить, но и людей. Или хотя бы не портить им настроение кислой миной, милая Мила. Я вот вас бесплатно подвёз и даже назад отвезу, куда скажете. Без всякой там жизненной истории за извоз.
— Вы добрый, — бросила я зло.
— Нет, расчетливый. Вы посидите в машине, пока я сбегаю купить всякую собачью фигню. А то и без собаки, и без машины останусь. Вы ж никуда не спешите?
— Меня должны были отсюда забрать.
— Так позвоните. Скажите, что такси имеется, — Макс перестал улыбаться. — Я серьёзно говорю. Иначе мне одну из девчонок надо будет брать с собой. А потом обратно везти, и собака может испугаться, что ее назад в клетку запихнут. Поможете, Мила? По доброте душевной. Это ж не для меня, а для собаки, которую вы жаждали спасти.
Я согласилась. Куда мне деваться из этой дыры самой? Тут до остановки шагать и шагать, а до железнодорожной платформы вообще через лес идти. Покараулю я его собаку, с меня не убудет. Его собаку. Его…
По большому гамбургскому счету Макс прав — эта собака мне не по карману. И такая его правота как серпом прошлась по тому месту, которого мне природа не дала. Отсюда, наверное, все мои проблемы. До нормальной женщины не дотянула, чтобы платили за красивые глаза, а к раздаче нормальных мозгов тоже, видимо, опоздала. Остались по мою душу одни куриные, да и то дефективные какие-то. Вышку-то я получила, даже без троек, но никакого выхлопа мой диплом не принес. Не умею улыбаться начальству, наверное.
А вот собака не только улыбалась, она облизала меня с головы до всех открытых частей тела. Я сняла в машине куртку, и собачий язык отыскал локти, пока я боковым зрением следила за Максом. В машине он казался старше и… выше, а на деле оказался каким-то пацанистым, ну и… почти моего роста, а я только метр с двумя кепками. Ему нацепим третью, но не больше.
Макс что-то долго втирал притихшим девчонкам, потом махнул рукой — что с вас, дур, взять, и вернулся за руль своего дорогого драндулета.
— Может, мне назад пересесть? — засуетилась я, поднимая упавшую в ноги куртку. — К Агате?
Макс поймал мой взгляд и усмехнулся.
— Она не ребенок. Она собака. Переживёт. Здесь зоомагазин совсем рядом.
Он включил Гугл и вывел машину по грунтовой улочке на асфальт. Меня подбросило, но я была пристегнута. Агата же свалилась передними лапами в пространство между креслами. Я схватила ее за ошейник и снова почувствовала на запястье горячий язык.
— Мила, что там про детей говорят? Не приучайте их к рукам.
— У меня детей нет, — буркнула я, а Макс с издевкой уточнил:
— У вас и собаки нет.
Да, я даже не вышла из машины, чтобы стать собачницей. Ничего. Напишу девчонкам из дома, когда те малость успокоятся, напрягу Мишку в выходной и возьму собаку. Вот возьму! И никто меня не остановит. Даже Господин Здравый Смысл!
— Я быстро вернусь.
И действительно Макс вывалился из магазина с парой огромных пакетов и с собачьей подушкой под мышкой меньше чем через двадцать минут. Наверное, щелкнул пальчиками: а-ну-ка-девочки… Ну и девочки быстренько все ему собрали. Все, что нужно для новой игрушки его жены. Только букета не хватает. Хотя, может, еще и купит по дороге домой.