Страница 52 из 115
Я лишь подняла брови — и даже не недоуменно, а больше вопросительно: ну, ну, развивайте мыслю далее, господин Лефлер…
— Я рассчитываю вернуться сюда после ужина и… навести порядок.
— Удачи! — вскинула я голову еще сильнее. — Там ко всему прилагается инструкция.
— Вот так даже…
Не отпуская поводка, он подхватил меня — даже не знаю за какие места, но я оказалась над ним, но не под самым потолком: в холле и на стремянке до люстры не дотянешься.
— Мила, ну… Мы же помирились. Заварила кашу и в кусты… Нечестно.
— Я?
Господи, у меня затекло все тело — и ноги, которые хотелось поджать, потому что Агата за лаем могла откусить мне случайно пятки, но прижиматься к Олегу еще больше не хотелось. Или хотелось… Но это уже вопрос десятый. Перед ним нужно получить ответ на все остальные, первостепенной важности.
— Ты все это купила, не я… Мне завтра снова в пять утра вставать. Когда я должен все это разгребать? Либо нанимай рабсилу, либо будь ей сама… Ну чего смотришь? В чем, скажи, я не прав?
— В том, что ты мне не хозяин. И этой собаки ты не хозяин. Отпусти ее. И меня…
— Не хочу… Ни ее, ни тебя…
— Это я уже поняла… — сказала и только потом поняла, что перебила.
— Отпускать, — закончил Олег и, наклонившись к моей груди, провел волосами по моему подбородку, точно мягкой кисточкой для пудры. Хорошо б, с меня ничего не посыпалось ненароком и не полилось от этой дурацкой близости. — Можно сделать признание?
Если кивну, я только припечатаю его к груди. А он разве спрашивает разрешения?
— Я сегодня послал всех на три буквы. Вот прямым текстом, — бубнил он мне в грудь. — У меня босс однажды так сделал, но не подчиненных послал, а начальство, и его тут же уволили, хотя он был классным спецом. Но личное ни в коем случае нельзя переносить на работу. У него был очень тяжелый развод: сначала он тихо в стрелялки на рабочем месте играл, а потом начал говорить всем в лицо все, что думает… Я тогда подумал: приятель, ты офигел? Держи четкие границы личного и служебного. Сегодня я его понял… Иногда никак. Тебе не стыдно?
— За что? — сумела выдавить я, не отбив барабанную дробь по его макушке.
— За кашу… Накормила бы ты меня кашей, я бы остался в конторе белым и пушистым. А теперь я такой же, как все… А я не люблю быть таким, как все. Я особенный… Даже собака это понимает, радуется мне, а ты нет.
— Что ты от меня ждешь? — прохрипела я против воли.
— Добрососедских отношений.
Вот ты ж, Ёшкин кот!