Страница 18 из 115
А я действительно попала. Но отказаться уже невозможно. Собачья морда придавила мне колени, а ключ от соседского особняка, который я до сих пор так и не вынула из кармана, впился в мягкое место. Две работы — мажордома и догситтера — должны быть выполнены добросовестно, и тогда я с чистой совестью свалю обратно в свой мир, забыв, из-за чего плачут богатые люди.
А сейчас мне хотелось подняться наверх следом за Максом, но я покорно давилась переслащенным тортом и обжигала губы приготовленным его женой горьковатым зелёным чаем. Предложить ей, что ли, на Иван-чай перейти? Тоже ведь трава, так хотя бы безвкусная.
Наконец меня соблаговолили отпустить спать, и собака тотчас засеменила за мной к лестнице. Я замерла — по идее Агата должна спать где-нибудь внизу, но по такой же идее собака, трусливая собака, не может в первую же ночь остаться в незнакомом месте одна.
Наши с Лолой глаза встретились, и я поняла, что в душе хозяйки сейчас борется любовь к чистоте и жалость к собаке. Победила… дружба.
— Мила, ты не могла бы сегодня поспать на диване? Я тебе плед дам.
И к чему был вопрос? Когда за меня все решили. Пришлось покорно кивнуть. Ну… никто не обещал мне королевских условий труда. Няньки традиционно спали на сундуке в детской. Мне, еще спасибо, предложили диван, а не коврик.
Оставшись одна, я скинула тапочки и втянулась на диване в полный рост. Получилось даже не коснуться противоположного подлокотника. Собака не пошла на подстилку, а растянулась на коврике и принялась тяжело вздыхать. Мне даже не захотелось ее успокаивать — слишком тихо дома, пусть хоть так чувствуется присутствие кого-то живого рядом. Да и в качестве колыбельной собачьи вздохи шикарно идут.
Только вот мысли о том, что собаке все же не стоит ко мне привыкать, не отпускали меня даже во сне. Но что я могла сделать со всем этим наяву? Меня взяли всего на две недели. Но даже предложите мне работу с проживанием на длительный срок, работа собачьей няней не то, что мне нужно по жизни. И я не стану помогать вам даже по доброте душевной, то есть из любви к собаке. От любой любви можно излечиться. От собачьей уж точно! Инга права: мне надо куда-то двигаться. И задержись я в стерильном мире Лолы на лишний день, двинусь умом! И если не посплю — тоже.
Утром меня разбудил горячий язык Агаты. Я уставилась в доверчивые чайного цвета глаза собаки: ну что, тоже думаешь, что они предложат мне задержаться у них на подольше? С таких станется… Слабо верится, что мадам Лола будет целый день сидеть дома и оказывать тебе должное внимание. В первое же утро твоя хозяйка не встала раньше тебя и не пошла с тобой гулять. Встала я. И пошла. Впрочем, это мой первый рабочий день — Лола отстегнула тысячу за свой безмятежный сон.
А вот в моей душе безмятежности не было и следа. В кармане до сих пор лежат два ключа. Макс так и не попросил свой обратно. Может, забыл от злости? Так следует ему напомнить и вернуть.
На секунду я задержалась под окнами пустого дома соседа. Свалился же этот Олег мне на голову со своим диваном и своей кроватью. Агату подобные мысли не мучили, посему она тянула меня дальше, мимо машин, куда-нибудь, подальше от нового дома, который она пока не почувствовала своим или моим, если уж по недоразумению приняла меня за хозяйку.
— Нет, пешком ко мне мы не дойдём, — накрутила я поводок на руку, чтобы оттащить собаку от проезжей части в траву. — К тому же, у меня шестой этаж, а ты…
Я не сказала «дура». Не смогла.
— А ты не очень адекватное создание. Но ты женщина. Тебе простительно быть сучкой и выходить в окно, вместо двери. Но лучше не надо, слышишь?
Уши у овчарок большие, но это не значит, что в них отсутствует фильтр непрошеных советов. Она шла дальше, через траву, напролом в неизвестном никому направлении. Пришлось повернуть обратно.
Мы вернулись домой. Прямо к кофе и полной миски. О жрачке наши хозяева не забыли. А я — о ключе, хотя в спешке чуть не вытащила из кармана чужой.
Макс взял ключ молча и на этот раз достаточно ловко нацепил его на кольцо брелка.
— Мила, ты машину водишь?
Я кивнула и буркнула:
— Права есть, но машина мамина. Но я могу попросить…
— Не надо ничего просить, — так же тихо буркнул Макс. — Ты не можешь остаться здесь без средств передвижения. Будешь на Лолином красном раке ездить. Хотя бы до магазина.
— А как она в магаз с собакой? — встряла обеспокоенная владелица авто, на которое я совершенно не хотела покушаться.
— Как-нибудь, — отрезал Макс. — Дай я сфоткаю твои документы.
— Я не хочу водить чужую машину… — залепетала я, копаясь в рюкзачке.
— Придется. Давай уже быстрее. Мне на работу надо.
Лола встала между нами.
— Мила, позвони маме. Я сейчас по дороге заеду к ней за твоим ноутом, — сообщила она мне.
Вот так. Теперь мамочку я увижу лишь через две недели. Впрочем, от нотаций по телефону расстояние меня все равно не оградит. Поэтому сначала надо выпроводить хозяев за порог и только потом набрать маме.
— Что еще тебе надо, кроме компа? — спросила мама прямо каким-то заунывным тоном, точно все это время что-то говорила мне про себя и только эту фразу решила сказать в голос.
— У меня все здесь есть. Даже трусы. Только ноутбук нужен. И босоножки на всякий случай. Брось в рюкзак те, что лежат в коробке в шкафу. Спасибо.
— Да пожалуйста…
Отлично, две недели свободы. Да еще с доплатой за вредность — это же отлично. Зер гуд прямо-таки!