Чудачка

искусством, приведшим к чудесному преображению, что Александр смутился. Почесав

коротко остриженный затылок, мастер пробасил:

– Это вроде как моя работа. Недели через три зайди, брови подкрасить надо будет,

заодно проверю, как на волосах краска лежит. И, Надь, если разрешишь фото для

альбома образцов сделать, то я скидку в тридцать процентов оформлю. Больше не могу,

краска дорогая.

– Соглашайся, Надюха! – встряла Люба. – Одно фото, и будет на что в кафешке твой

новый имидж отметить! А номера краски ты нам дай, Сань, я Надьке потом сама брови

подкрашивать буду!

– Хорошо, – смущенно согласилась Надежда на все предложения разом, нет-нет да и

косясь с зеркало. Ее терзали смутные сомнения насчет узнаваемости. Мама-то точно

опознает, а вот на работе, наверное, придется у турникета охраннику пропуск

предъявлять. Очень уж значительным оказалось преображение. Хотя, наверное, всегда

можно убрать волосы в хвостик и показать уши. Такие, оттопыренные сверху, как у нее,

точно редкость!

Из «Шика» Надя выходила с облегченным кошельком и счастливой улыбкой. Она

улыбалась и в кафе при скверике, куда ее затащила подруга. Правда, от пирожных и

куска чизкейка отказалась. Не любила сладкое и кофе с чаями. Для Надюши лучшим

тортом всегда была рыба в любом виде, а лучшим напитком сок. Все равно какой, но

желательно с кислинкой.

Так что Люба уминала пироженки с зеленым чаем, а Надя лакомилась красной рыбкой

под сырно-помидорной корочкой и апельсиновым соком.

На периферии вздыхали, полыхали зарницами и искрились волнением ее вчерашние

знакомые. Но все эти трепетания происходили в отдалении, поздороваться или что-то

спросить Силы не спешили.

Надежда же наслаждалась тройным чудом: во-первых, у нее теперь совершенно точно

появилась подруга, во-вторых, новая прическа и, в-третьих, но тоже в очень главных,

совсем рядом происходило истинное чудо. И пусть его никто не ощущал и не видел,

девушке хватало того, что видела она! К тому, что люди очень многого не чувствуют и не

видят или не хотят видеть, чтобы жилось проще, Надя давно привыкла.

Трепетания и колыхания вперемешку со вздохами становились все настойчивее. В конце

концов Надежда не выдержала и, когда на тарелке осталась лишь одинокая случайная

косточка от рыбного филе, отлучилась в туалет.

Стоя перед тихо гудящей сушилкой в пустом помещении, девушка вежливо

полюбопытствовала:

– Вы по работе пришли? Что-то срочное?

Смущенное колыхание пространства с привкусом лимона стало ответом. Дескать, не то

чтобы срочно, но если есть возможность…

Но все эти тонкие нити случайных ароматов перебивало ощущение удивленной

радужной радости, исходящее от Сил. И сама Надежда светилась сейчас отраженной

радостью. Радостью приобщения к чуду. Ничего иного, вроде чувства собственного

превосходства или жажды наживы, в девушке не было. Но что возьмешь с чудачки?

– Хорошо, я постараюсь освободиться побыстрее, – пообещала Надя и поспешила

вернуться к подруге, на ходу пытаясь подобрать слова, чтобы не обидеть Любу и

побыстрее закончить приятные посиделки.

К счастью, лукавить и выдумывать не пришлось. Пока Нади не было, новая подруга

успела обзавестись компанией тощего патлатого юноши, что-то ей вдохновенно

втиравшего. Судя по розовато-сиреневому туману с оттенком сливового ликера, парочка

общалась с взаимным удовольствием, и третий любого пола был бы лишним.

Потому, когда Надя, едва успев познакомиться с замечательным Славой, у которого

сорвалась встреча с приятелем, принялась извиняться и говорить о неотложном деле, ее

отпустили с плохо скрываемой радостью.

Уж очень Любаше пришлись по вкусу симпатичный парень и тактичность Надежды,

самоустранившейся от продолжения знакомства и наклевывающейся прогулки.

Кажется, парочка собиралась в кино на очередной блокбастер.

Надя от всей души пожелала им хорошенько поразвлечься и облегченно вздохнула.

Посещение кинозалов для нее было мукой даже большей, чем чтение современной

литературы, где фальшь на фальши сидела и фальшью погоняла. Почему-то создатели

модных историй считали, что яркие спецэффекты и откровенные сцены заменят те

искры вдохновения, которые вкладывали в свои внешне скромные шедевры создатели

былых фильмов. Нет, Надюшка ханжой не была, но хотела за красивой оберткой

«шоколадки» найти вкусную сладость, а не папье-маше.

Потому новые подруги расставались крайне довольными друг другом и сложившимися

обстоятельствами. Или их так сложил кто-то другой, к примеру, те самые возбужденно

сияющие на периферии загадочные и изумительные Силы?

Мама домой еще не вернулась. Завершив уборку, она умчалась почесать языком к

подруге. Записка на кухонном столе вместо эсэмэски или звонка была обычным для нее

поступком. Почему-то мама больше доверяла клочку бумаги, нежели телефонам.

Может, потому, что телефоны у Веры, за исключением самого древнего кнопочного,

долго не жили? Их все рано или поздно (скорее даже рано, нежели поздно) ждал

печальный конец. Впрочем, финалы эти отличались похвальным разнообразием. Один

телефон Вера разбила о кафельные плитки в ванной, второй утонул на балконе в тазике с

замоченным бельем, третий был банально потерян, четвертый раздавлен каблуком,

пятый просто однажды сломался так, что ни один мастер не взялся чинить, шестой

выпал в канализационный колодец. Он-то и стал последней каплей в череде

экспериментов с техникой.

«Не судьба!» – постановила мама и перестала выбрасывать деньги на ветер.

Прихлебывая еще теплый компот, Надя приготовилась слушать. Насчет возможности

помогать было чуть сложнее. Конечно, помогать новым знакомым Надежда стремилась

всей душой, не только и не столько из соображений чистой благотворительности.

Когда возникал интерес, все прочее для нее отходило на второй план. А сейчас каждая

мелочь в общении с удивительными созданиями казалась новой и замечательно

привлекательной.

Когда работа – развлечение, от нее не ждут никакой выгоды. Силы между тем не стали

вещать сразу, а врубили связь с уже знакомым Надюше законником. Дарсен был

целиком погружен в сложный процесс сцеживания из бутыли в бокал последних капель.

Силы кашлять не умеют, потому они возвестили о своем явлении мелодичным звоном.

Юрист выругался, уронил пустую бутылку, нелепо взмахнул руками, но пошатнувшийся

бокал удержать сумел.

– Чем обязан высокой чести, о Великие? – сквозь зубы, так, что вежливое обращение

прозвучало как матерное ругательство, уточнил абонент.

Заметил включенную «видеосвязь» и удивленно приподнял брови.

– А вы времени даром не теряли, еще одну работницу подыскали?

– Добрый день, Дарсен, – вежливо поздоровалась Надя.

– Хм, куколка, не признал поначалу. Да ты никак на первый гонорар к магу сходила?

Неплохо! Дорого взял?

– Гонорар? Магу? – хлопнула ресницами девушка.

– Ну да, – приземлившись в скрипнувшее под его весом старое рабочее кресло, юрист

отхлебнул из бокала. – Это я пашу за призрак надежды. Тебе-то чего маяться?

Надя замешкалась, не зная, как объяснить и стоит ли вообще объяснять Дарсену

историю своего знакомства с Силами и отсутствие всякой возможности материального

контакта, а следовательно, и гонораров. Как бы, интересно, Силы Двадцати и Одной

умудрились перечислить деньги ей на карту? Да и вообще, невольно вспомнился