Страница 21 из 34
(прим. авт.: сосунок — медведь до 6–7 месяцев; лончак — от 6месяцев до 2 лет; пестун — 2–3 года; старый медведь — пёст, бирюк)
Немного посверлив взглядом посланника, чтобы тот понимал торжественность момента, бер Воркут дал ответ:
— Ждём.
С этого слова начали впоследствии писать летописи о возвращении людей в мир оборотней. Бера Воркута описывали по-разному: был он грозным или старым, одевался богато или невзрачно, чинно сидел на троне или ковырялся в зубах, на секунду оторвавшись от стола, но его «Ждём», оставалось неизменным.
— Бер Воркут сказал: «Ждём», — провозгласил в долине посланник, и все облегчённо улыбнулись.
Спустя две недели, в начале третьей, город бераВоркута сходил с ума от нетерпения. По секрету все знали, по какой улице пройдут люди, и окна в домах по их пути были сданы или нагло оккупированы жителями другой части города. Крыши едва выдерживали засевших там наблюдателей. Но даже самые смелые болтуны, самые дерзкие фантазёры не могли себе представить того, что услышали, а потом и увидели.
Возможно, старый город когда-то был рассчитан на подобные шествия, но об этом никто не помнил. Сегодня по изгибающейся широкой улице, которую не давали заполонить стражи дворца, первым пронёсся пронизывающий до костей звук, извлекаемый из гигантского рога. Он заставил всех замереть и устремить взоры ко входу в город. Потом, казалось, земля начала дрожать от нарастающего грохота барабанов, и когда все готовы были разбежаться в панике, то созданное напряжение оборвалось, сменившись нежным звуком флейт.
Люди вступили в город.
Снова стали слышны барабаны, но они осторожно отбивали ритм и больше не пугали, а лишь создавали праздничное предвкушение.
Первыми появились полсотни мужчин сурового вида, в дорогой одежде, снаряжёнными бесценным оружием. Пояса воинов состояли из множества метательных загогулин или дротиков, у каждого были сабля или лук, а головы были покрыты тканью, на которой так же блестели кольца металла, звавшиеся шакрам*. Воины имели устрашающий взгляд, но думали они в этом момент о своей неугомонной Матери-правительнице, которая настаивала ещё на прикреплении к ним топориков, кнутов с металлическими наконечниками, копий и боло*. Только защита военачальника спасла их от позора упасть от веса навешанного на них оружия и уговоры, что лошади ещё слишком дики, непредсказуемы и требуются сильные свободные руки, чтобы удерживать их.
(прим. авт. Шакрам — метательное кольцо с острыми краями. Боло — округлые камни на верёвках. Кинуть, спутать ноги убегающего животного или приспособить как кистень. Очень функциональное и очень древнее оружие.)
За конными шли пешие молодые ребята, которые несли флаги и сразу за ними шагали барабанщики вместе с другими музыкантами.
А дальше…
Дальше уже никто не мог оторвать своего взгляда от шествующих в танце девушек. Они, соблюдая ритм, тянули шаг, другой, потом притопывали, поворачивались вокруг себя и снова повторяли свои тягучие шаги, пока не притихали барабаны и не усиливали своё звучание флейты. Тогда девушки с шумом раскрывали полосатые веера, играли с ними, изображая круги, бабочек, птичек, в то время как другая часть отбегала к следующей за девами телеге, брала корзины с подарками и кидала крошечные мешочки со вложенным в них сладким печеньем, понравившимся оборотням.
Как только была пройдена большая часть пути, так раздача подарков прекратилась, флейты сменилась более громкими дудками и девушки взяли с телеги уже не мешочки, а длинные палки с бенгальскими огнями. Юноши помогли их разжечь и перед выходом на площадь началось новое действо.
Девы крутили палочки в руках, создавая иллюзию огненных кругов или, объединяясь в линии, путали оборотней, чертя совместными действиями меняющийся абстрактный рисунок.
Пляшущие огоньки гипнотизировали зрителей, навечно оставляя в их душах детский восторг. Процессия вышла на площадь и перед сидящим на возвышении вожаком конные воины расступились, пропустив вперёд лейнок с бенгальскими огнями, чтобы под заигравшую задорную музыку те красиво завершили шествие. Первые девушки начали ловко притопывать, дожидаясь, пока подтянутся остальные, как только все они выстроились в три ряда, так стали меняться друг с другом местами, создавая эффектные фигуры, наклоняя брызжущие огнём палки.
Девчонки кружились, показывая ножки и края узкой нижней юбки, походя в новых платьях на перевёрнутые бутоном вниз цветы.
Огоньки догорали, и танцовщицы напоследок составили из них крупную хризантему, которая погасла на глазах вожака. Как только исчезла последняя искра, девушки, стоящие в первом ряду, раскрыли огромные веера и прикрыли отход своих подруг.
Схлопнулась с шумом веерная завеса, мелькнули последние девичьи улыбки — и кажется уже, что никогда не было буйства цветных юбок, слепящего искрящегося огня, лишь только мускулистые воины стоят на площади, крепко держа в поводьях напуганных скакунов.
Но вот и они расступились, чтобы не закрывать музыкантов, которые мерным стуком в барабаны привлекли к себе внимание.
— Правительница лейнов Анна! — сразу после резко оборвавшегося звука прокричал Стах зычным голосом.
Это был очень спорный момент. Аня понимала, что её пора всем представлять, но Кираму больше подошла бы эта роль. Он солидный, опять же, если не знает куда деть руки, то оглаживает свою бороду, а ей что делать? Сумочку в руках теребить?
Она выглядела очень мило, но это сомнительный комплимент для правительницы. На ней надето такое же платье, как у танцующих девушек, только однотонное, украшенное беленьким воротничком и пояском. Оно было скромнее, но в то же время более элегантное и подчёркивающее её юность. Все попытки сделать её старше были провалены. Ещё бы год-два — и Аню можно было бы выдать за девушку, но не сейчас.
Поэтому она не стала утяжелять свой образ массивными украшениями или излишней для неё цветастостью тканей. Всё, что пошло на пользу взрослым ярким девам, её портило. Они вместе выбирали для себя платья с пышными юбками, напоминающие моду пятидесятых годов Земли, но сделали различия в цветастости тканей и украшениях. В результате, несмотря на баснословно дорогую царскую ткань, у девчонок получился этнический наряд, а у Ани — городская классика.
Правительнице очень шло подобного фасона платье. Оно не скрывало, что перед всеми стоит ещё девочка, но уже стало можно предполагать, какой она станет, когда вырастет. Аня уже сейчас была ростом со взрослых лейнок, но отличалась стройностью, изящностью, хотя телесной слабости в ней не было и в помине. Это другой тип фигуры, более лёгкий, спортивный, и она вполне могла бы посоперничать со многими оборотницами в силе и выносливости, но в то же время она оставалась как бы над ними. Грациозная, парящая, изысканная. Это было внове для наблюдающих оборотней и привлекало внимание своей инаковостью, хотя они ещё не осознавали, нравится им это или нет.
Её светлые волосы, небрежно забранные с боков, свободно спускались непослушными волнами позади, придавая нежность облику. Золотой обруч с капельками-подвесками на висках создавал сказочность, а лёгкая улыбка позволяла думать, что перед вожаком предстало хрупкое существо. Но так казалось только до того момента, пока Аня не шагнула вперёд и цепко не посмотрела на Воркута.
«Пожалуй, так передвигаются только из кошачьих пород, — сразу отметил бер, — крадётся, делая вид, что ей всё безразлично, а сама готова нанести удар!»
Он поднялся, чтобы спуститься с пьедестала. Его предупредили, что он вожак города, а она правительница целого народа! Он не должен находиться на возвышении, но кто бы знал, как ему смешно! Даже если эту девочку поставить на табурет, она едва ли сравняется с ним по росту! И всё же её взгляд нервировал его. Она смотрела прямо в душу и, казалось, видела всю подноготную! Кажется, она прочла его жизнь, вызнала пытливым взглядом все слабости! На вырвавшийся недовольный рык, она чуть укоряюще приподняла бровь, будто стыдя его. И кто-нибудь может объяснить ему, как так можно стоять перед ним, дыша ему в грудь — и в то же время смотреть свысока? Этому что, учат где-то?