Страница 31 из 92
А вот к Адингтонам меня влечёт. Не смотря на их тьму в глазах и дополнительную, невидимую пару рук, от которой мороз по коже… влечёт.
Они какие-то… неземные, что ли. Совершенно не похожие на людей или оборотней. И даже куда красивее и тем более мужественнее самой изящной и утончённой расы нашего мира – альвов.
Такие… с этими светлыми волосами и глазами настолько чистого цвета, которых у людей попросту не встречается.
Каждую черту на их идеальных лицах хотчется разглядывать, как произведение искусства.
Впечатление же в целом… Да они просто потрясающи! И это ещё мягко сказано. Тренированные, широкоплечие фигуры, узкие талии, обтянутые тонкой тканью футболок прессы с симметричными кубиками, увитые мускулами руки с длинными ровными пальцами… И ногти тоже ровные и ухоженные. И весь вид такой холёный, такой… словом, они идеально вписываются в этот статусный интерьер, где, наверное, одна миниатюра на стене, хотя бы вон та, в правом нижнем углу – всего лишь беглый набросок ветряной мельницы, в котором я узнала руку всемирно известного художника – стоит как весь дом моего отца. Вместе с землями.
И эти сидящие напротив мужчины и вправду из иного мира, и весь этот особняк пропитан какой-то особой, ни на что непохожей атмосферой, и потому меня не покидает ощущение некой нереальности происходящего… Ещё до того, как я сдавленно сглотнула и вернула договор на столик, нас разделяющий, я уже знала, что согласилась.
И они это поняли.
Поняли, что я дала согласие на то, чтобы целый год быть их рабыней.
Их. Рабыней.
Бесправной, безотказной постельной игрушкой сразу двух драгхов.
Целый год.
В обмен меня обещают избавить от метки МакОртаза и его самого навсегда, а по завершению годового контракта обязуются предоставить статус свободной гражданки империи Драгхарис – то есть даже отец не будет больше иметь надо мной власти и я смогу… смогу получить работу в Бюро даже без его разрешения… Имя племени взять... Ингури Рамаян... Я всегда хотела…
Дурочка, Ингури Рамаян, какая же ты всё-таки дурочка!!
Что мне земля эта вообще?!
Я на острова смогу вернуться.
И никто не в силах будет мне запретить.
Я навсегда сниму корсет и поспрошаюсь с землёй – и с людьми, и с драгхами. Будут только горы. Только Вольный народ.
И будет небо!
- Я согласна! – выпалила я и внутренне сжалась.
Отступать поздно.
Через минуту я стану рабыней двух драгхов. На весь год. Звучит сейчас это как синоним вечности. Или синоним жопы. Тоже подходит. Но чем дальше, тем легче будет. Я буду отмечать на календаре каждый день на пути к моей свободе. И чем меньше буде оставаться необведённых дней, тем шире будут распахиваться мои крылья. В метафорическом смысле. А после и в прямом.
Я скоро сожгу этот проклятый корсет!!!
Ради этого пункт об обещанной мне конфиденциальности, а если дословно –гарантии не трахать меня при свидетелях и не заставлять меня сосать при них же – право, звучал не так уж мерзко и страшно.
Даже как-то легче дышать стало.
Чего не сделаешь не только ради жизни, но ради свободы!
Я в память о маме обязана стать свободной!
Мама жизнь ради этого отдала!
Чтобы я счастлива была и к своим вернулась.