На чужих условиях

– Мы должны определить, для чего вы здесь, – у мисс Стивенсон были хитрые глаза, она была похожа на лису, неестественно длинные ресницы были изогнуты под таким углом, что почти касались напудренного лба, когда она моргала. Килан поёрзал в кресле, чувствуя себя под ее взглядом, как под микроскопом. – Если вы хотите, чтобы я заставила вас почувствовать что-то, то боюсь, вы зря тратите время, а вот если вы хотите, чтобы я помогла разобраться…

– Помогите, – попросил он таким голосом, словно был в отчаянии. – В этом и проблема: я чувствую. Но я не понимаю, что это, как это читать.

Женщина сложила руки на столе. Ее ногти были длинными, но не наточенными остро, как у Хайди или Дженнифер с его работы. Они были аккуратной формы, не вызывали машинального желания защититься.

– Расскажите о том, какие эмоции вы испытываете.

Килан проглотил ком. Он не был у психолога со времен школы, ему придется долго привыкать к тому, что его спрашивают о таких вещах.

– Сомнения, – он потер ногтем джинсы на коленке. – Мне кажется, что с каждым разом, когда я вижу Алви, я все больше привязываюсь к ней, но я не понимаю, привязанность это, как к другу или же другие эмоции. Как… к партнеру. Я не хочу вводить ее в заблуждение, сначала мне нужно понять это самому.

– Вы считаете ее равной? Или же ваше желание опекать основано на ее внешней беззащитности?

– Я признаю, я не считал ее равной до некоторых пор. Это началось около года назад. Я стал замечать, как она растет. Мы редко видимся, – это прозвучало довольно тоскливо, и Килан поспешил продолжить. – Это моя вина, что мы редко видимся. И каждый раз, встречая ее через месяц разлуки, через два или три, я начал обращать внимание на некоторые детали.

– Как ее рост? 

– Или ее волосы. Они отросли, раньше она носила короткую стрижку. И она начала говорить не так, как раньше. Не как ребенок. Стала по-другому изъясняться. Каждый раз, когда мы разговариваем, она… Удивляет меня.

Он замолчал, переживая приступ непривычной нежности. Мисс Стивенсон кивнула, но не сделала нигде ни единой отметки. Ее стол все еще был пуст, как будто она хранила всю информацию исключительно в памяти.

– Как хорошо вы знаете Алви?

Килан издал непонятный звук и нервно потеребил цепочку на своей руке.

– Плохо, – он посмотрел в окно. Ворох листьев от ветра поднялся в воздух и закружил над дорогой, перемешиваясь с пылью. – Я должен был интересоваться ее жизнью, как она интересовалась моей, но я был слишком занят школой, университетом, друзьями, работой, чем угодно. Я не знаю ее. Я не знаю, что ей нравится, не знаю, какую музыку она слушает, я не знаю, что она любит из еды, я… Чёрт, да я самый дерьмовый жених на свете.

Он спрятал лицо в ладонях.

– Это не так, Килан, – спокойно сказала она. – Вы были бы худшим, если бы не пытались все исправить.

– А можно ли вообще исправить что-то? Она больше не доверяет мне.

– Для начала, – она переплела пальцы, – исправьте ситуацию в своей голове. Узнайте ее.

– Как? Она в колледже, а у меня работа, я не могу быть рядом, и мы сейчас не на лучшей стадии отношений, я даже не знаю, как она отреагирует на меня в тот или иной момент.

– По мелочам. Общайтесь с людьми, которые ее знают, прочтите ее любимые книги, посмотрите фильмы, которые она посоветует. Будьте рядом мысленно. Задавайте вопросы – много вопросов, спрашивайте обо всем, что вас интересует. Заведите тетрадь, записывайте туда все, что узнаете о ней, пусть это будет вашей шпаргалкой.

– Вы шутите?

– Нет, Килан. Память – не самая надежная функция оборотня. Записывайте, рисуйте картинку ее жизни в своей голове. И звоните ей, звоните часто, звоните каждый раз, когда у вас возникает свободное время, пусть она просто говорит вам, как прошел ее день, рассказывает о друзьях из колледжа, да даже о еде, которую она съела в обед. И внимательно слушайте ее. Засыпайте под звуки ее голоса. Учитесь чувствовать ее настроение, подбирать слова, чтобы поздравить ее с чем-то или успокоить. Все рождается из мелочей. Вы разберетесь в себе, если наполните себя этими мелочами до краев.

* * *

У них был семейный ужин. Кроуфорды в последнее время нечасто заглядывали к ним.  Когда Алви была здесь, это происходило как-то само собой, но теперь, после того, как она уехала в колледж, шериф и Маргарет предпочитали созваниваться с Джулией и Робертом по телефону. Иногда Джулия забегала к Лауре за советом по поводу выпечки, но обычно все ограничивалось телефонными разговорами и сообщениями.

Мама приготовила пасту и острый соус, а также любимый салат Лауры – с грибами и базиликом, Маргарет и Том принесли пирог на десерт, и в целом вечер протекал спокойно. Рейны были почти в полном составе, даже Себастьян, не особо любящий все эти семейные посиделки, приехал и разделил с шерифом пару стаканов скотча. Не было только Эрин, поскольку она была в колледже в Лос-Анджелесе, ну и еще Мэйси, которая за лето, проведенное с ними, стала почти членом семьи.

Килан иногда встревал в беседу и немного спорил с Себастьяном, когда дело касалось работы, но в целом старался не лезть в разговоры «взрослых». Он думал о словах доктора Стивенсон и о том, что ему необходимо узнавать об Алви какие-то новые вещи. Ему было трудно определить для себя верный путь. Он собирался послушать своего доктора, но еще он не знал, правильно ли он поступает, ныряя в свои чувства к Алви. То есть, да, он знал о влюбленности девушки в него, он чувствовал интерес, исходящий от нее, он умел читать сигналы, которые она посылала, даже не понимая этого, но должен ли он был делать что-то с этим? Не было ли лучшим решением оставить их отношения лишь отношениями на основании Союза? Потому что первая любовь, она случается, у всех она была однажды, но Алви все еще продолжала быть взрослеющей девушкой, она открывала для себя мир, она едва только вылезла из скорлупы и попала в иную сферу, ту, где действуют другие принципы и законы, нежели в школе. Что если год спустя Алви даже не вспомнит о том, что чувствовала что-то к Килану, потому что новая жизнь проглотит ее? И не будет ли это чем-то, что разобьет ему сердце, погрузись он сейчас в свои чувства полностью?