Страница 27 из 41
Тишина. Шади застыл, как изваяние. Его не трогают ее слезы, умолять о прощении бесполезно. Не плакать. Сделать хоть что-нибудь. Как загладить свою вину? Спросонья, да еще после кошмара, голова совсем не соображает. Быть ласковой? Алана поцеловала Шади в щеку, в шею. Звякнули бусинки в волосах. Тяжелый вздох. Никакого отклика.
- Алана… - Он терпеливо выждал пять минут и разомкнул ее объятия, отстраняясь. – Это пройдет. Ты испугалась, но все хорошо, ты уже проснулась.
- Тебе противно? – Губы дрожат, голос дрожит, сквозь слезы она почти ничего не видит. – Мой запах… изменился?
- Так будет лучше.
- Кому, Шади? Тебе?
- По-твоему, я не заслуживаю ничего хорошего?
- Больше, чем кто-либо…
Ушел от ответа. Значит, и вправду, противно. Алана отодвинулась, забилась в угол кровати. И Вишенкой больше не зовет…
- Ты отдохнул?
Он кивнул и встал:
- Я принесу тебе поесть. Чорри сказал, ты ничего не ела, да я и сам вижу.
- Не надо, я не хочу.
- Хочешь себя голодом уморить? Не выйдет. Не поешь, привяжу к кровати и накормлю через трубочку, - рыкнул Шади.
- Тебе не все равно?
- Как видишь, нет!
- Обнять противно, а привязать и унизить – нет? Скажи еще раз, что не сердишься на меня.
- Я не говорил… - Шади вдруг осекся и покачал головой. – Прости, Алана. Я все время забываю, что ты не так понимаешь. И что я не должен… - Он закусил губу, качнулся на пятках, и лишь потом продолжил: - Конечно, я не буду кормить тебя насильно. Но ты поступаешь неправильно, ты давно ничего не ела. А голодовка ничего не изменит. Я не сержусь на тебя.
Дура бесхвостая! Зачем устроила истерику, если собиралась поговорить?2f83e3
- Шади, не уходи, пожалуйста. Выслушай меня. Я только умоюсь, хорошо?
- Хорошо.
Алана бросилась в ванную. Холодная вода остудила горящие щеки. Она старалась не рассматривать себя в зеркале, чтобы не расстраиваться. Волосы грязные, спутанные, глаза опухли от слез. Неземная красота!
Шади ждал ее, как и обещал. Хоть он и капитан, каюта у него не очень просторная, однако он умудрился выбрать место, чтобы находиться на максимальном расстоянии от кровати, на краешек которой присела Алана. Она напомнила себе, что сейчас не время для обид.
- Шади, что я могу сделать, чтобы ты простил себя?
Такого вопроса он не ожидал. Хвост дернулся и намертво обмотался вокруг ножки стула. Алана ждала ответа, затаив дыхание. Шади сам говорил, что альфа чувствует вину, когда его пара ведет себя неподобающе.
- Ничего. Ты не должна. И…
- Ты не мой альфа, да? Поэтому?
- Алана, я больше не могу настаивать. Ты ясно дала понять…
- Я ошиблась, Шади. Ошиблась, как глупый маленький ребенок. Я даже Солу не виню, сама виновата. И не ищу оправданий. Что я могу сделать, чтобы ты… Чтобы вернуть те отношения, что между нами были?
- Те отношения тебя тяготили.
- Мне так казалось. Я ошибалась. – Алана на мгновение прикрыла глаза, заставляя себя говорить спокойнее. – Шади, ты твердишь, что не сердишься, что тебе не за что меня наказывать. Но ты наказываешь. Как ты этого не понимаешь? Мне плохо без тебя. Ты мне нужен.
- Тебе хочется добиться желаемого? – Он скрестил на груди руки и откинулся на спинку стула. – Я, мне, меня…
Алана почувствовала холод. Как будто кто-то ледяной рукой сжал сердце и давил со всей силы. Так вот в чем дело?
- Я снова ошиблась? – прошептала она. И потерла руками озябшие плечи. – Не подумала о твоих чувствах.
Сола снова обманула. Это она заставила поверить, что Шади без нее плохо. Вовсе нет.
Не смей реветь, бесхвостая дура!
Шади молча сверлил ее взглядом, а она не могла попросить прощения. За то, что превратила его жизнь в ад. За то, что сделала преступником. За то, что разрушила многолетнюю дружбу с Солой. Алана собиралась признаться в любви, но разве справедливо вынуждать Шади жалеть ее?
Однако необходимо что-то сказать. Или нет? Лучше промолчать. Подумать о ком-то, кроме себя. Что она может сделать для Шади? Как можно быстрее исчезнуть из его жизни.
- Что я могу сделать для тебя, Алана? – мягко спросил Шади.
Высадить на ближайшей планете и дать пинка под зад.
- Стань моим альфой…
23. Это "да"?
Если бы ни дикая усталость, Шади не смог бы уснуть вдали от Аланы. Но и рядом – нельзя. Когда он видит ее заплаканные глаза и мольбу во взгляде, когда чувствует запах своей самки, все силы уходят на то, чтобы держать себя в лапах. Обнять, защитить, успокоить – такие естественные желания! Но это снова лишит Алану выбора…
Шу прав, Шади использовал ситуацию в личных целях. Соблазнил испуганную одинокую девочку, привязал к себе лаской. А много ли ей было надо? Лишь почувствовать себя желанной, получить толику любви и тепла.
Алана сбежала при первой же возможности. Сола, конечно, подтолкнула, но этого не случилось бы, если бы Алана любила по-настоящему. Если бы верила… доверяла…
Его вина. Он не смог объяснить, не смог защитить, не смог завоевать доверие. Завоевать? Нет, получить в дар, так правильно. Он не подумал о том, что Сола вернется на корабль раньше его. Кто лучше знает характер пантеры, он или Алана? Конечно, он! Не предусмотрел, не уберег. Не учел, как трудно Вишенке привыкать к новой реальности. Это из-за него она чуть не погибла.
Ви-шен-ка… Шади привык к прозвищу, которое сам же и дал Алане. Вишенка, потому что цвет волос необычный, непривычный для перевертышей. Потому что сладкая, но с кислинкой, приятной, освежающей. Потому что несмотря на внешнюю мягкость и податливость, внутри «косточка» - стержень, о котором она сама еще не догадывается. Потому что вкусная, как ягодка. Потому что пахнет летом и солнцем.
- Ты совсем крышей двинулся? – спросил Шу, как только Шади вышел из комнаты Чорри, потягиваясь после сна.
- А что случилось?
О, он догадывался, по какому случаю головомойка. Шу кудахтал над Аланой, как курица над яйцом. Если бы не размеры, Шади имел бы повод для ревности.
- Тебе что, тяжело обнять бедного ребенка? У тебя хвост отвалится? – ожидаемо возмущался Шу. – Она плачет без остановки, ничего не ест, не может уснуть. Чорри говорит, от ее эмоций хочется на стенку лезть!
- Тяжело, - серьезно ответил Шади. – Если я обниму ее, она снова не сумеет разобраться в себе.
- Иногда объятия – это просто объятия! Тупой блохастый…
- Только когда речь идет не об истинной паре.
- Это невозможно, - проворчал Шу.
Как-то неубедительно проворчал, без огонька. И исчез, вспомнив о каких-то срочных делах.
Алана спала. Шади хотел уйти, но не смог. Впервые за долгие годы он не знал, что делать дальше. Хуже, он не знал, как дальше жить.
Когда уходил из дома, отрекаясь от предначертанной судьбы, он не представлял, что его ждет. Это было не страшно – волнующе. Молодость не боится трудностей, да и отвечал он только за себя.
Школа научила его просчитывать каждый шаг, выбираться из любой передряги. Жизнь – надеяться на себя, доверять друзьям и нести ответственность. Но что делать с любовью, он не понимал.
Радоваться дару богов? Дару или наказанию? Или испытанию?
Ему пришлось прикоснуться к Алане, когда она закричала. Бедная девочка, ей бы хорошего психотерапевта, который поможет избавиться от кошмаров. Шади пришлось изображать камень и твердить, как заклинание: «Так надо, так надо…»
Так надо – ради Вишенки, ради ее спокойствия, ради ее правильного выбора. Навряд ли она поймет… Она видит жестокое равнодушие. Но он уже все сказал – и не раз.
А она не могла разобраться в собственных чувствах и желаниях. Торопиться нельзя, нужно время. Она торопилась, ей хотелось спокойствия и умиротворения. Шади не мог уйти и не мог остаться. Он даже попытался обидеть ее, нарочно. Пусть она ненавидит его, чем не выход? А она сказала…
Она сказала…
Она сказала: «Стань моим альфой».
«Да! Да! Да! Тысячу раз «да», моя милая Вишенка!»