Структуроопределяющие основания сознания

Примеры построения всеохватных связей встречаются начиная с глубокой древности. Их легко узнать по характерной тройственной структуре. Как будет показано в следующих главах, на каждом новом этапе познания всеохватная связь приобретает свои особенности.

Всеохватная связь содержаний сознания, имеющая троичную форму, вновь и вновь воспроизводится в культуре, приобретая каждый раз новое смысловое наполнение, пока, наконец, не формируется исключающая ее познавательная установка. В реализациях идеи триады на различных этапах познания не следует искать содержательной общности. Троичность есть характеристика формы, но не содержания, она есть лишь определяемая способом познания структурная особенность определенного класса сознательных построений.

§ 9. Жизнь как явление, связывающее сознательное и досознательное

Прояснение оснований и смыслового ядра понятия о жизни является одной из важнейших проблем трансцендентально-феноменологической философии, поскольку она тесно связана с проблемой отношения сознания к предмету, с поиском оснований предметных единств и условий возможности существования различных типов предметности. В чем состоит смысл понятия «живое»? Каково основание для различения живого и неживого?

Живое не следует понимать как организм – биологическую систему, точнее, такое понимание не является первичным и не составляет смыслового ядра понятия «жизнь». Так, например, для древних греков весь космос был живым. А.Л. Доброхотов отмечает, что в античном мышлении биологический и психологический смыслы слова «жизнь» выступают производными от онтологического смысла221.

«Живым» может быть названо произведение искусства, причем эта характеристика может быть применима к нему даже в том случае, когда оно не имеет прямой смысловой связи с чем-либо органическим, например, когда речь идет о морском пейзаже или изображении горных вершин.

Нам предстоит прояснить теоретико-познавательные основания феномена жизни, а в последующих главах – проследить, каким образом смена познавательных установок несет с собой изменения понимания места и роли жизни в сознаваемом человеком мире. Сначала совершается переход от отождествления истины и жизни, от признания мира в целом живым, к утверждению существования в мире не только живых, но и неживых вещей, затем происходит сведение жизни к биологическому организму, а в дальнейшем – постепенное исчезновение жизни из сознания, стирание смысловой границы между живым существом и машиной.

Основной тезис относительно жизни, который будет доказан и проиллюстрирован, состоит в том, что все результаты работы сознания, для которой познавательными ориентирами являются не только сознательные, но и досознательные «данные», сознаются как обладающие жизнью.

Кант выделяет в природе объекты, возникновение и существование которых не может быть исчерпывающе описано посредством действующей причинной связи. Указанные объекты формируют и воспроизводят себя сами и существуют скорее в противостоянии воздействиям внешних вещей, чем в зависимости от них. «Вполне возможно, что в теле животного, например, некоторые части (кожа, кости, волосы) могут быть поняты как сращения по чисто механическим законам. Однако о причине, которая доставляет необходимую для этого материю, модифицирует ее таким образом, формирует и располагает в соответствующих ей местах, всегда надлежит судить телеологически, так, чтобы все в нем рассматривалось как организованное и, в свою очередь, служило в определенном отношении к самой вещи органом»222.

Такие особые объекты Кант называет «целями природы». Цель природы – это вещь, которая не создана кем-то намеренно, но которую невозможно познать без полагания целесообразности ее устройства. По словам Канта, «вещь существует как цель природы, если она есть причина и цель самой себя <…>, ибо в этом утверждении заключена каузальность, которая не может быть связана просто с понятием природы, если одновременно не приписывать природе и цель». Кант добавляет, что «хотя эту каузальность можно мыслить без противоречия, постигнуть ее нельзя»223.

Но каким образом в природе наряду с объектами, подчиняющимися действующей причинной связи, и во взаимодействии с ними могут существовать объекты, обладающие особенной каузальностью, – живые существа? Кант оказывается перед дилеммой: либо всю природу, начиная с материи, придется наделить свойством жизни, либо придется присоединить к природе находящийся с ней в общении сверхприродный принцип (душу)224. Принятие любого из этих положений означало бы признание существования того, что не может быть дано ни в каком чувственном созерцании.

Для Канта неприемлем выход за рамки явлений, поэтому он останавливается на том, что признает существование таких природных взаимосвязей, которые не могут быть исчерпывающе описаны посредством действующей причинной связи, но тем не менее не предполагают ничего сверхчувственного. Для обозначения объектов, определяемых такими взаимосвязями, он использует термин организм: «Организм не есть просто машина, ибо машина обладает только движущей силой; он же обладает и формирующей силой, причем такой, которую он сообщает материи, ее не имеющей (он ее организует), следовательно, обладает распространяющейся формирующей силой, не объяснимой одной способностью движения (механизмом)»225.

Объективный порядок возникновения явлений, следования их друг за другом во времени определяется, по Канту, причинностью как априорной формой рассудка, и, вообще говоря, в кантовской теории познания нет никакой иной формы, которая выполняла бы ту же функцию. При этом в отношении организмов Кант признает недостаточность действующей причинности и утверждает необходимость признания объективного характера некой иной причинности. По утверждению Канта, «априорно понять такого рода каузальность невозможно»226.

Таким образом, согласно Канту, существует особое основание возникновения и существования живых организмов: «органические существа, единственные, которые, даже если рассматривать их самих по себе и безотносительно к другим вещам, могут быть мыслимы только как цели природы и только они дают понятию цели, не практической, а цели природы, объективную реальность, а тем самым естествознанию основу для телеологии»227.

Действительно, поскольку организмы являются частью природы, не следует ли признать и природу в целом недоступной для познания на основе действующей причинности? Кант признает неизбежность этого вывода: «Строго говоря, организация природы не аналогична никакой известной нам каузальности»228, «понятие целей природы <…> вводит разум в совсем иной порядок вещей, отличающийся от порядка простого механизма природы, который нас здесь больше не удовлетворяет. В основе возможности продукта природы должна лежать идея»229.

Однако телеология в отношении природы в целом, а не только отдельных организмов – лишь регулятивный принцип нашей способности суждения, мы не вправе утверждать, что наши суждения о целесообразности природы описывают реальные природные связи230.

Итак, Кант феноменологически выделяет живые существа на фоне прочих явлений по тому признаку, что первые предполагают особый род каузальности, отсылающий за пределы сферы явлений. Однако трудности кантовского априоризма дают о себе знать и в вопросе об основаниях и смысле феномена жизни. Прежде всего, это трудность объяснения существования в сознании не только формальных всеобщих и необходимых связей, но и содержательных связей, определяющих отличительные особенности предметов и их отношений друг к другу. Каковы основания возникновения во «внешнем» опыте, определяемом одним и тем же набором априорных форм, двух различных типов предметности – живых существ и неживых вещей? На этот вопрос в кантовской теории невозможно найти ответа.

221

Доброхотов А.Л. Категория бытия в классической западноевропейской философии. М., 1986. С. 25.

222

Кант И. Критика способности суждения // Кант И. Соч.: в 8 т.: Т. 5. М., 1994. С. 218.

223

Там же. С. 212.

224

Кант И. Критика способности суждения. С. 216.

225

Там же. С. 215.

226

Там же. С. 217.

227

Там же.

228

Там же. С. 216.

229

Там же. С. 218.

230

Там же. С. 220.