Страница 8 из 137
Пискнул зуммер правительственного телефона, который связывал Цветковича с его первым заместителем Мачеком, хорватским лидером, одним из главных инициаторов югославо-германского сближения.
- Добрый день, мой дорогой друг, - пророкотал Цветкович в трубку, рад слышать ваш голос...
- Поздравляю с возвращением, господин премьер. Как вы себя чувствуете после всей этой нервотрепки?
- Чувствую себя помолодевшим на десять лет.
- Завидую: в моем возрасте предел такого рода мечтаний - год...
- Как ситуация у вас в Загребе?
- Я определяю ее одним словом: ликование. Люди наконец получили гарантию мира.
- А меня здесь пугают наши скептики, - облегченно сказал Цветкович, глянув на министра внутренних дел. - Пугают недовольством.
- Назовите мне хотя бы одного политика, поступки которого устраивают всех, - ответил Мачек. - Сейчас я прочту вам заголовки газет, которые выйдут завтра. Одну минуту, пожалуйста. - Мачек нажал звонок, и на пороге кабинета появился его секретарь Иван Шох. Прикрыв трубку, Мачек попросил: - Давайте-ка быстренько ваши комментарии, я с Белградом говорю.
Он надел очки, достал из кармана перо, чтобы удобнее было следить за строками и не терять их - Мачек страдал прогрессирующим астигматизмом, - и повторил в трубку:
- Сейчас я прочту вам заголовки, сейчас...
Иван Шох появился через мгновение: он отвечал за связь с прессой и выполнял наиболее деликатные поручения хорватского лидера, носившие подчас личный характер.
- "Победа мира на Балканах, - Мачек читал медленно и торжественно, только так можно определить исторический день двадцать пятого марта. Рукопожатие, которым скреплено присоединение Югославии к Тройственному пакту, это дружественное рукопожатие рейха и королевства, центра и юга Европы!" Это пойдет в "Хорватском дневнике", - пояснил Мачек, - а в "Обзоре" шапка будет звучать так: "Сербы, хорваты и словены от всего сердца благодарят премьера Цветковича за его мужественное решение. Мощь великой Германии надежно гарантирует нашу свободу и независимость - отныне и навсегда!"
- Спасибо, - глухо сказал Цветкович, почувствовав, как запершило в горле, - спасибо вам, друг мой. Я жду вас в Белграде: князь-регент придает огромное значение тому, в какой обстановке пройдет ратификация. Если бы вы, как вождь хорватов, выступили в Скупщине...
- Я выступлю первым, господин премьер. Я не отношу себя к числу скептиков. От всего сердца еще раз поздравляю вас.
- До свидания, мой друг.
- До встречи.
Цветкович медленно опустил трубку и вопросительно посмотрел на министра внутренних дел.
Тот упрямо повторил:
- Загреб - это Загреб, господин премьер, но мы живем в Белграде.
Тихий секретарь неслышно появился на пороге кабинета:
- Звонит посол Германии фон Хеерен...
- Соедините, пожалуйста.
Министр уверенно сказал:
- Он будет спрашивать вас о ситуации в столице.
- А разве возникла ситуация? - удивился Цветкович. - Я ее не видел. Впрочем, министр внутренних дел по праву должен называться министром государственной тревоги.
Как все слабые люди, сделавшие головокружительную карьеру - семь лет назад Цветкович ходил в драном пальто и друзья собирали ему деньги на ботинки (сейчас он был миллионером, ибо здесь, на Балканах, человек, имеющий власть, становился богатым, тогда как на Западе властвуют люди, имеющие деньги), - югославский премьер видел в очевидном лишь очевидное, и явное для него не таило в себе возможного второго и третьего смысла. Поэтому сейчас, проехав по городу и не увидев там баррикад, - а это ему предрекали перед поездкой к Риббентропу, - Цветкович испытал огромное, счастливое, как в детстве, облегчение. А то, что где-то кто-то шумит и выступает против пакта, - это частности; армия и полиция на то и существуют, чтобы навести порядок...
"Премьер Цветкович заверил меня, что правительство удерживает
контроль над положением в стране. Незначительные выступления
большевистских и хулиганствующих элементов пресечены. Князь-регент
Павел, приняв Цветковича, отправился в свою загородную резиденцию
Блед. Беседа с итальянским и венгерским послами дает основание
предполагать, что ситуация в Загребе также контролируется силами
правительства, находя поддержку в кругах хорватских лидеров, особенно
председателя партии ХСС Мачека и губернатора (бана) Шубашича.
Хеерен".
Позвонив в ТАСС, Вышинский сказал:
- Вызовите в Москву вашего Потапенко, и пусть он объяснит свое поведение. Его сигнал, который мы получили, крепко смахивает на злостную дезинформацию. Либо он мальчишка, самовлюбленный мальчишка, либо он стал объектом игры наших врагов, либо он враг - сам по себе, вне чужой воли...
ПУСТЬ КОНСУЛЫ ПОЗАБОТЯТСЯ О ТОМ,
ЧТОБЫ РЕСПУБЛИКА НЕ ПОНЕСЛА НИКАКОГО УЩЕРБА
_____________________________________________________________________
В два часа ночи, через день после присоединения Югославии к странам оси, войска главкома ВВС генерала Душана Симовича с помощью инструкторов Интеллидженс сервис, руководимых генералом Мирковичем, захватили дворец князя-регента Павла, радиостанцию, телеграф, канцелярию премьера Цветковича и привели на трон молодого короля Петра II...
В шесть часов утра в помещении генерального штаба собрались все лидеры переворота. Бессонная ночь высинила лица, глаза заговорщиков запали и блестели тем особым лихорадочным блеском, который проявляется на рассвете, в серых сумерках, после часов любви или творческой удачи.
Симович медленно обвел взглядом лица своих сподвижников: Слободана Йовановича, профессора белградского университета, идеолога великосербской философии, яростного, несмотря на свой возраст, спорщика, известного всей стране председателя Сербского клуба, Бранко Чубриловича и Милоша Тупанянина, Милана Грола и Божидара Владича, Мишу Трифуновича и Мирко Костича. Он переводил взгляд с одного лица на другое медленно, словно наново оценивая своих друзей, представляющих разные партии, разные общественные интересы, разные возрасты, но одну народность - сербскую.
Разглядывая лица своих товарищей по перевороту, Симович думал о том, что самое трудное, видимо, должно начаться сейчас, когда предстоит сформировать кабинет, распределить портфели и определить политику на ближайшие недели - не месяцы даже и уж тем более не годы. Сейчас, когда власть в Белграде перешла в его руки, когда офицеры ВВС заняли все ключевые посты в Сараеве и Скопле, ситуация в Загребе продолжала быть неясной: лидер Хорватской крестьянской партии Влатко Мачек, являвшийся первым заместителем премьера Цветковича, активный сторонник Берлина, хранил молчание, к телефону не подходил, предоставив право вести переговоры своему заместителю Ивану Шубашичу, хорватскому губернатору.