Отчаянная охота

— Иди сюда. У меня кое-что для тебя есть Джордана подошла, и в то же мгновение Кристофер извлек из полиэтиленового пакета и продемонстрировал ей длинное черное платье.

— Это я придумал специально для тебя.

Прежде всего в глаза Джордане бросилась простота дизайна. От линии талии вверх шли две лямки — более широкие там, где они должны были закрывать грудь, и совсем узенькие у плеч. Спина при этом оставалась совсем открытой, и Джордана, покачав головой, заметила:

— Что и говорить, смело.

— Эта вещь идеально тебе подходит, — авторитетно заявил Кристофер. — Платье подчеркнет стройность твоей фигуры и сливочный цвет кожи. Разрезы на юбке не будут стеснять движений, а твоей самой характерной чертой являются как раз свобода и грациозность. Кстати, это вовсе не слишком смело, скорее — соблазнительно.

— Но я в жизни не носила черных вечерних платьев! — запротестовала было Джордана; ей всегда казалось, что это любимый цвет матери.

— И напрасно. Черный цвет как нельзя лучше выявит огненный оттенок твоих волос. Уж поверь мне, в этом платье ты будешь просто ослепительна! Пора уже, согласись, подчеркнуть те качества, которые столь выгодно отличают тебя от прочих женщин.

Джордана одарила брата взглядом, в котором сочетались удивление, восторг и ожидание подвоха с его стороны.

— Это что, попытка напомнить мне о моей угнетенной сексуальности?

— Это первый шаг к тому, чтобы освободить ее из-под гнета, — ответил Кристофер без малейшего смущения. — Итак, наденешь ты его сегодня вечером или нет?

— Да! — решилась наконец Джордана, а потом ее вдруг осенило:

— Постой-ка, ведь ты сконструировал вечернее платье и для Лив, именно в нем она сегодня явится перед гостями! Ты, стало быть, использовал нас обеих?

Мы будем выступать в качестве манекенщиц и рекламировать твои способности кутюрье? Ливви будет отражать твою точку зрения на зрелую красоту, а я буду являть собой образ роковой женщины более юного поколения?

Надеешься, значит, разом убить двух зайцев — и повеселиться от души, и спонсора найти, если повезет? — спросила она, впрочем, совершенно беззлобно.

Кит пожал плечами, и на его лице появилась циничная улыбка.

— Так всегда делается. Ладно, пойду узнаю, все ли готово.

Джордана проводила его задумчивым взглядом. Она не могла отделаться от чувства, что, в сущности, очень плохо знает своего брата. Это открывшееся ей новое качество вызывало одновременно и уважение, и некоторое разочарование…

Наскоро покончив с макияжем, Джордана наконец надела платье, встала перед зеркалом и ахнула Удивительная простота этого наряда составляла суть его пикантности и неповторимости. Лямки из трикотажа плотно облегали ее груди, подчеркивая их безупречную форму и размер. На талин платье было присборено, но дальше струилось легчайшим свободным каскадом, который при малейшем движении ластился к ногам или летел вокруг бедер.

Черная, с лоском, материя оказалась наилучшим фоном для ее гладких и белых, как слоновая кость, плеч, подчеркивала огненный отблеск в волосах, появлявшийся всякий раз, когда на них падал свет. Джордана не стала стягивать волосы в прическу, но лишь закрепила по бокам двумя гребнями, чтобы пряди не падали на лицо. Ювелирные украшения она решила свести к минимуму — надела лишь серьги в виде простых золотых колец, которые больше всего любила.

Когда Джордана вышла в холл, до приезда гостей оставалось еще добрых пятнадцать минут Вместо того чтобы двинуться в комнаты, где должен был состояться прием, она решила зайти к отцу, чтобы выяснить, не нужна ли ее помощь Проходя мимо спальни матери, она обнаружила, что дверь распахнута настежь, а оттуда доносятся голоса родителей. Джордана остановилась рядом — не для того, чтобы подслушать разговор, а для того, чтобы подождать отца.

— Какое на тебе красивое платье, Оливия! — говорил между тем отец. — Оно придает еще больше блеска твоим зеленым глазам. Это ведь новое платье, если не ошибаюсь?

Джордана отметила про себя, что в этих, казалось бы, дежурных комплиментах присутствовала неистребимая саркастическая нота В течение последних нескольких лет Флетчер Смит общался с женой исключительно в таком тоне.

— Да, новое. Его сшили по эскизу Кристофера! — с вызовом в голосе заявила Оливия.

— Ах да, я совсем забыл, что мой сын — закройщик, — с непередаваемой иронией и горечью сказал Флетчер Джордана вздрогнула Она знала, конечно, что между отцом и сыном существуют разногласия, но и представить себе не могла, что отец относился к Кристоферу с таким презрением.

— Довольно, Флетчер! — Оливия мгновенно встала на защиту сына. — Кристофер — талантливый дизайнер одежды, настоящий кутюрье. В один прекрасный день он сделается знаменитостью!

— Помоги нам всем, Боже, если такой день и вправду настанет…

— Признайся, Флетчер, что в данной ситуации ты думаешь только о себе. Тебя беспокоит, что о тебе подумают или скажут другие. Ты боишься, как бы занятие сына дурно не отразилось на твоей репутации настоящего мужчины!

— Кит — твой сын, Ливви. Твое творение с ног до головы, — резко бросил Флетчер.

— Хорошо, можешь меня винить, — вздохнула Оливия. — Я уже свыклась с тем, что все на свете делаю не правильно. Очевидно, я виновата даже в том, что Джордана превратилась в кровожадную авантюристку, неразлучную с оружием Не удивлюсь, если ты станешь отрицать всякую свою к этому причастность!

— Оставь Джордану в покое! — крикнул отец. — Она очень женственна, и ни одному человеку на свете не придет в голову сказать, что это не так. Даже если она носит на плече винтовку, она продолжает оставаться женщиной до мозга костей!

Потом из комнаты донесся странный звук — казалось, что-то с силой ударило по поверхности стола.

— Зачем ты пришел сюда, Флетчер? Для того чтобы затеять ссору перед самым началом вечеринки? — раздраженно поинтересовалась Оливия. — Но тебе не удастся испортить мне настроение, потому что я тебе этого не позволю!

— Правда? А что в этом сегодняшнем приеме такого особенного? Ты что, пригласила на него своего нового любовника? — теперь в голосе Флетчера слышался уже неприкрытый сарказм. — Скажи, я его знаю? Или ты собираешься нас представить друг другу?

— А если представлю, что ты станешь делать? — прищурилась Оливия. — Вызовешь на дуэль? Или будешь отводить глаза в сторону, притворяясь, что понятия не имеешь, кто это такой?

Джордана прижала пальцы к вискам. Ее мать высмеивала мужа с какой-то особенной жестокостью — со всем пылом своей страстной души.

— А кто это такой, Ливви? Может быть, скажешь мне? — В голосе Флетчера прозвучала угроза, но Оливия не испугалась.

— Он мужчина! Настоящий мужчина! Когда он держит меня в объятиях, я напрочь забываю о твоем существовании. И должна тебе сказать, что это удивительно приятное ощущение!

Горечь, накопившаяся за годы этого несчастного брака, была слишком велика, чтобы ее можно было скрывать, и слишком глубока, чтобы супруги могли относиться друг к Другу со спасительным равнодушием. Выплески же ее бывали настолько безобразными, что Джордана, не в состоянии этого выносить, обычно убегала к себе в комнату и плотно прикрывала дверь. Именно так она поступила и сейчас.

Когда Джордана была ребенком, подобные сцены порой доводили ее до истерики. Как выяснилось, ив двадцать четыре года переносить их было ничуть не легче.

Джордана потеряла всякое ощущение времени. Присев на край кровати и прижав руки к животу, снова и снова переживала все подробности отвратительной перебранки.

Она даже не услышала стука в дверь и очнулась, только когда на пороге показался Кристофер.

— Гости съезжаются, Джордана, — сказал он, помявшись. — Ты собираешься к ним выйти?

Она подняла на брата невидящие глаза, и между его ровными, словно прорисованными бровями пролегла морщинка недоумения.

— Что-нибудь случилось?

— Скажи, почему бы нашим родителям просто не убить друг друга и разом не покончить со всем этим? Отчего они продолжают разрывать друг друга на части?