Страница 3 из 18
Это была трогательная сцена. Однако христиане Востока не так уж плохо поживали при персах. Вскоре евреи впали в немилость у Хосрова, и он даже выгнал их из Иерусалима. Его двор благоволил к несторианам, но сам он официально отдавал равное предпочтение монофизитам и православным. Им вернули и вновь отстроили церкви; и при его покровительстве в персидской столице Ктесифоне состоялся собор для обсуждения вопроса о воссоединении сект. Возвращение императорской администрации, как только утихли первые восторги победы, принесло выгоду одним только православным. Ираклий унаследовал пустую казну. Оплатить свои войны он мог только за счет огромного займа у церкви. Взятой у Персии добычи оказалось недостаточно, чтобы расплатиться за него. Сирийцам и египтянам снова пришлось раскошелиться на высокие налоги и смотреть на то, как от их денег разбухают сундуки православных иерархов.
Не улучшил Ираклий положения и своей религиозной политикой. Сначала он принял меры против евреев. Император не испытывал к ним никакой вражды, и даже по дороге в Иерусалим он остановился в доме у одного гостеприимного еврея в Тивериаде, однако ему стало в полной мере известно о том, какую роль сыграли они во время персидских нашествий. Возможно, им двигало также и неясное пророчество, в котором говорилось о том, что обрезанный народ погубит империю, и он приказал насильно окрестить всех евреев в пределах государства и написал королям Запада, призывая их поступить так же. Выполнить приказ было невозможно, но он дал ревностным христианам прекрасную возможность расправиться с ненавистным племенем. Единственным результатом его деяний стало то, что иудеи пуще прежнего возненавидели императорское правление. Затем император бросился в бурные воды христианского богословия. Патриарх Константинопольский Сергий, сам сирийский монофизит по рождению, много лет разрабатывал учение, которое, как ему думалось, должно было примирить монофизитов с православными. Ираклий дал ему свое одобрение; и новая доктрина, известная в истории как моноэнергизм, была обнародована по всей империи сразу, как только закончилась война с персами. Но несмотря на поддержку императора и патриарха и осторожное одобрение римского понтифика Гонория, она нигде не пользовалась популярностью. Монофизитские иерархи отвергли ее наотрез. Большинство православных во главе с великим мистиком Максимом Исповедником в Константинополе и Софронием на Востоке сочли ее столь же неприемлемой. Ираклий, больше с энтузиазмом, чем с осмотрительностью, упорно предпринимал попытки навязать ее своим подданным. Но, не считая его вельмож и немногих армян и ливанцев, которые позднее стали называться маронитами, доктрина не нашла сторонников. Позднее Ираклий видоизменил ее, и его опубликованный в 638 году «Эктезис» так же безуспешно ратовал уже за монофелитство. Вся эта эпопея, которая была окончательно прояснена лишь на VI Вселенском соборе в 680 году, только усугубила вражду и неразбериху, которые портили жизнь христианам Востока.
Говорят, что, когда в 629 году в Константинополе Ираклий принимал поздравительные посольства из таких дальних стран, как Франция и Индия, ему пришло письмо от одного вождя арабского клана, который объявлял себя Божь им пророком и призывал императора принять его веру. Такие же письма были посланы царям Персии и Абиссинии и правителю Египта. История эта, вероятно, апокриф. Едва ли Ираклий в то время имел хоть какое-то представление о великих событиях, которые в конце концов произвели революцию на Аравийском полуострове. В начале VII века Аравию заселяли непокорные, независимые племена, часть их кочевые, часть – оседлые, а немногие жили в торговых городах, протянувшихся вдоль караванных маршрутов. Это была страна идолопоклонников. У каждой местности были свои божки, но самым священным из идолов была Кааба в Мекке, главном купеческом городе. Однако идолопоклонство уже начинало терять свои позиции, ибо Аравию уже давно обрабатывали еврейские, христианские и зороастрийские миссионеры. Зороастрийцы добились успеха только в тех районах, которые находились под политическим влиянием персов, на северо-востоке и позднее на юге. Евреи поселились во многих арабских городах, в первую очередь в Медине, и обратили немалое число арабов в свою веру. Христиане добились самых широких результатов. У православного христианства были последователи на Синае и в Петре. Несториане, как и зоро-астрийцы, сконцентрировались там, где им покровительствовали персы. Но монофизиты имели общины вдоль великих караванных путей вплоть до самого Йемена и Хадрамаута; а многие крупные племена на краю пустыни, такие как Бану Гассан и Бану Таглиб, были полностью монофизитскими. Арабские купцы, часто приезжавшие в города Сирии, Палестины и Ирака, имели немало возможностей узнать о религиях цивилизованного мира, притом что и в самой Аравии существовала традиция монотеизма – ханифизм. В то же время Аравия ощущала потребность в расширении. Скудных ресурсов полуострова, которые еще более обеднели после разрушения ирригационных систем химьяритов[2], не хватало для растущего населения. На протяжении всей письменной истории пустынные племена постоянно изливались на окружающие возделанные земли; и в тот момент давление стало особенно сильным.
Своеобразный и невероятный гений Мухаммеда прекрасно вписался в эти обстоятельства. Он происходил из священного города Мекки, будучи бедным сородичем его влиятельнейшего клана – курайшитов. Он путешествовал, повидал мир и изучил его религии. Особенно его привлекло монофизитское христианство; однако учение о Троице казалось ему не соответствующим чистому единобожию, которое восхищало его в традиции ханифов. Учение, которое он разработал сам, не полностью отвергало христианство, но, скорее, было его исправленным и упрощенным вариантом, который его народу было гораздо легче принять. Своим успехом в качестве религиозного вождя он прежде всего обязан тому, что понимал арабов. Даже будучи гораздо талантливее их, он искренне разделял их чувства и предрассудки. Вдобавок он обладал необычайными политическими способностями. Это сочетание качеств позволило ему за десять лет возвести на пустом месте империю, готовую завоевать весь мир. В 622 году, в год хиджры[3], весь круг его последователей ограничивался домочадцами да небольшой группой друзей. В 632 году, ко времени его смерти, он стал властелином Аравии, и его армии уже переходили ее границы. Внезапное вознесение смелых выскочек не так уж редко встречается на Востоке, но обычно их так же внезапно постигает и крах. Мухаммед, однако, оставил после себя живучую организацию, деятельность которой поддерживал Коран. Этот потрясающий труд, изложенный пророком как слово Божье, содержит не только возвышающие душу изречения и рассказы, но и правила поведения в обычной жизни и управления империей, а также полный свод законов. Он был достаточно прост, чтобы его приняли современные пророку арабы, и достаточно универсален, чтобы ответить на нужды огромного царства, которое суждено было создать его последователям. Более того, сила ислама как раз в его простоте. В небесах один Бог, у правоверных один предводитель, чтобы править ими на земле, и один закон – Коран, по которому он и должен править. В отличие от христианства, которое проповедовало мир, но так его и не достигло, ислам без всякого смущения взял в руки меч.
Меч этот ударил по провинциям Римской империи еще при жизни пророка, когда арабы совершили несколько мелких и не слишком успешных набегов в Палестину. При преемнике Мухаммеда Абу Бакре политика экспансии стала открытой. Завоевание Аравии завершилось изгнанием персов из зависимого Бахрейна, а арабская армия пересекла Петру, прошла по торговому пути на южное побережье Палестины, разгромила местного правителя Сергия где-то в районе Мертвого моря и продолжила наступление на Газу, которую захватила после недолгой осады. К жителям города победители отнеслись великодушно, но солдаты гарнизона стали первыми христианскими мучениками, погибшими от меча ислама.
2
Химьяриты – древний семитский народ в Южной Аравии. (Примеч. пер.)
3
Хиджра – переселение мусульман во главе с Мухаммедом из Мекки в Медину, считающееся началом первого исламского государства. (Примеч. пер.)