Сказки Шахтонара

– Вот этот холм называется в мою честь «Холм Анику», а знаешь, кто назвал?

Пожимаю плечами, Анику смеется, и я чувствую, как он берет мою руку очень осторожно, словно у девушки, и встает у меня за спиной, невольно обняв меня с двух сторон руками. Хотел бы даже вырваться – не смог бы. Я с ужасом осознал, что не хочу вырываться. Хочу так и стоять.

– Шах, ты слушаешь меня?

Киваю быстро, покраснев вновь, что не укрылось от внимания Шая. Анику поднимает мою ладонь на уровень глаз и говорит мне в ухо очень тихо:

– Смотри, если смотреть вот так, видишь, я поделил этот холм вдоль, то будет моя…

Я перебиваю восхищенно:

– Это же руна!!! Это руна опасности, но почему?! Как такое возможно? Ого!!!

Тот смеётся и отнимает свои руки от меня, а мне уже тоскливо без этих объятий.

Шая, приобняв за плечи, ведет меня через какое-то время к накрытой скатерти.

– Всё, кушать.

Ели со смехом, Анику кидал Шаю в воздух куски мяса, и тот с удовольствием их ловил и даже рычал, изображая собаку. Я поначалу даже испугался. А потом смеялся как никогда, наверное, в своей жизни. Живот болел потом, как и лицевые мышцы.

Урок начался плавно и с истории гшанцев на сей раз. Шая рассказывал очень красиво, я буквально заслушался его и забывал даже записывать нужное в тетрадь. Анику, конечно, напоминал. Но было интересно узнать о том, что есть раса оборотней. Я хотел бы посмотреть на них. И Шая, встав, сказал вдруг тихо:

– Я ведь говорил тебе, что я морф?

Киваю, застывая, к чему это он? Шая, на глазах обернувшись в волка, смотрит на меня, открыв пасть. Я в страхе вскрикиваю и чуть не кидаюсь в объятия Анику. Тот со смехом обняв меня, сажает обратно, но руки с плеч не убирает, а лишь крепче сжимает мои плечи. Я, открыв рот, издаю нечленораздельный звук и буквально обвисаю в положении сидя. Волк тотчас оборачивается Шаей и кидается ко мне.

– Шах!!! Шах!!! Успокойся!!!

Они какое-то время приводят меня в себя, и я жалостливо прошу:

– Шах?! Ты… прости… я переборю себя… простите меня… вы правы, я какой-то неженка. Мне надо взрослеть. – выпутываюсь из их рук и объятий и сажусь немного поодаль. – Просто, одно дело изучать историю и другое дело – видеть в живую. Я, кажется, не готов.

Анику кивает с улыбкой.

– Так никто никогда не готов, на это и была ставка, когда их маги начали стирать из памяти всю информацию о них и других расах. Я не успел до этого времени. Мне казалось, что мы находимся в надежных руках Императора. Но, как оказалось, что надеяться нам было не на что. К своему ужасу я понял, что если не я, то никто не встанет на защиту разорившейся и почти что загнанной в рабство страны. Мы с Шаей начали тогда свой поход именно с Гшании. Там было больше всех рабов из Алании, то есть нас. На что только мы не шли, чтобы вытащить из заточения людей. Сердце кровью обливалось, когда мы видели, что с ними сотворили оборотни и вампиры из Омерии, эти некроманты их использовали как свою еду, не убивая до конца. У нас тогда был щит, Шая тебе говорил. На море Аторов мы нашли ещё несколько лагерей повстанцев, там сами вампиры были против такого удержания людей. И мне даже помогли именно они, я собирал их на свои корабли-призраки и привозил сюда. Искалеченных и больных, наши лекари и целители тогда работали, выкладывались на износ. И из Рании также прибыла помощь, чтобы люди обрели себя на своей Родине, мы сделали несколько лазаретов, и дальше маги Рании внушали им красивые воспоминания, вытаскивая из скорлупы, в которую они спрятались, и лишь потом показывали, что они на родине.

На мои глаза навернулись слезы. Злость и ненависть вспыхнули в моем сердце, достаточно было послушать воспоминания Анику. Шая лишь смотрел и кивал изредка, глядя на этот холм, и затем прервал его.

– Хватит об этом, его это не научит щиту. Мы ему расскажем всё, когда придет время. Не забивай ему мозги яростью, он должен перешагнуть себя и начать учиться жить заново. Ты доказал Императору, что он был не прав, не давая всей информации о тех расах. Но теперь уже ничего не исправить. Маги Рании стирали память с магами вампирами. Ничего уже не исправить. Но мы первые примем бой. За нами пойдут все. Рядом с нами, Аланией, встанут Рания и Ашания. Мой отец не будет в стороне стоять и смотреть, как его любимую расу чистокровных людей снова пытаются сделать скотом. Он и так себя винил в том, что тогда он не заступился ничем. Морфы очень сильная раса. Но мы… мы можем остаться в своем облике, который взяли, и никакая сила не вытащит нас из этого. Психология морфа вредила всегда ему в этом. Вот ты в одном облике всегда, у твоего облика есть психологический образ и тому подобное: мода, прическа. А нам всегда кажется, что мы не тот образ взяли, что сами мы уроды. Это очень тяжело. И так считают все морфы. Я смог пересилить себя и легко отпустил комплексы, едва встретил Анику.

Они переглянулись, и Шая протянул ему руку, которую Анику с легкостью пожал.

– Спасибо, Шая. Я тоже ценю, что мы нашли друг друга.

Анику смотрел какое-то время на него, и я, почувствовав себя лишним, хотел было отойти, но Шая сказал тихо:

– Теперь и ты наша семья. И сделай всё для того, чтобы мы стали сильнее, и нашим и твоей жизням не угрожала опасность. Основной и самый первый удар ты всегда будешь принимать на себя. Это очень тяжело. Пока мы справляемся, но это ненадолго. Атаки магов бьют все сильнее, порой я уношу Анику на руках. Первый удар из нас двоих он берет на себя. Хотя Император Чиною и держит щиты со всеми магами, что есть в Алании.

Я уже устал удивляться и сейчас лишь кивнул.

– М-да у нас и Император маг, а мы-то думаем, зачем нам магия!!! – почему-то сказал я с ядовитой усмешкой. – И сейчас ведь война будет магического характера, а мы, словно котята слепые, будем идти на убой!!! – я подскочил и вперил гневный взгляд в Анику. Тот лишь пожал плечами.

– Император хотел оградить всех от этого. Здесь, в Алании, запрещено даже использовать магию. Вас держат словно парниковые растения, боясь, что люди снова не смогут пережит этого удара. Но быть чистокровным человеком, поверь, это большая ценность и редкость. Всех обертышей, что появились во время долгой войны, оставили в странах проигравших в хороших для них условиях. Но они мечтают вернуться назад. Туда, где родились. Ведь вначале из этой страны сделали страну рабов. Мы прятались, собирая свою армию по лагерям повстанцев, и в нашей армии далеко не все были людьми, были оборотни и даже вампиры. Ашания тогда не вступала ни на чью сторону. Но то, что сделал тогда принц Ашании и любимый сын Императора, Лефиша, повергло в шок все страны. Он просто отказался от престола и ушел на помощь людям.

Шая улыбнулся и кивнул.

– Спасибо за высокую оценку, моя мать чистокровный человек, и я не смог закрывать глаза на тот беспредел, что стали все страны скопом сразу против Алании. Моя мать благословила меня на это под запретом даже отца. Конечно, она не хотела, а отец не желал, чтобы я был морфом. Он ждал, что родится чистокровный сын.

Я удивленно спросил:

– А чем так хорош обычный человек? Судя по тому, чем отличаются вампиры, оборотни и маги-некроманты в Рании, человек весьма слабое создание.

Они переглянулись и сказали:

– Вот смотри, ты сможешь стать нашим щитом, а другое создание даже не увидит рун. Другое порождение магии не увидит ничего. Рожденный магом поймет, что сегодня утро, лишь позволив себе открыть все щиты, и вдохнет не свежесть воздуха, наполненного запахом трав или снежного горного чистоты, а привычную ему среду из запахов, которые он установит для себя. Фильтры магов, как и вампиров, лишены обоняния. О пожаре им сообщит лишь щит защиты или щит тепла. Тогда как и вампирам – чувство опасности, самозащиты с которой они рождены. А не запах. Это будет лишь шум горения. Они его слышат очень хорошо. Конечно, волки и кошки в других странах не лишены человеческого обоняния, но они лишены чувства труда. Они делают что-то лишь для своей семьи, не клана. Еда, собираемая в общак, это последнее, что они готовы делать. И потому у них не встретишь таких замков как у нас. В Ашании морфы более очеловечились, а так им удобнее было жить в животном облике, забывая о том, кем они могут быть. И сейчас в Ашании все больше и больше морфов окультуриваются. Их жены предпочитают всё же жить обособленно и в обличье волков, так они лучше чуют опасность и могут полноценно выкормить свое потомство.