На краю света

Эта беседа состоялась у него с Санепи, верховным жрецом храма Хнума в Иуните, столице третьего нома Верхнего Египта. Когда Таита услышал все, что настоятель мог сказать о пророках, он перевел разговор на более приземленные темы.

– Как адепт законов природы, не пытался ли ты каким-то образом сделать красную воду реки пригодной для использования людьми? – спросил маг.

Подобное предположение поразило набожного и обходительного жреца.

– Река проклята! – воскликнул он. – Никто не смеет купаться в этой воде, не говоря уже о том, чтобы пить ее. Стоит корове прийти сюда на водопой, как она заболевает и в считаные дни околевает. Река стала жилищем для гигантских жаб, питающихся падалью, каких никогда прежде не встречали ни в Египте, ни в других странах. Они яростно обороняют свои вонючие лужи и нападают на любого, кто приближается к ним. Я скорее умру от жажды, чем стану глотать этот яд.

Лицо Санепи перекосилось от отвращения.

– Даже храмовые послушники верят, как и я, что река осквернена неким злобным богом, – добавил он.

Таите не оставалось ничего иного, как самому проделать серию экспериментов с целью установить истинную природу красной жидкости и найти способ очистить воды Нила. Мерен вел колонну на юг в убийственном темпе, и Таита понимал, что, если ему не удастся найти способ увеличить их водный запас, лошади вскоре начнут умирать от жажды. Вырытые по указу фараона новые колодцы отстояли друг от друга довольно далеко, и воды в них явно не могло хватить для трех сотен изнуренных лошадей. А это была самая простая часть пути. После пенных вод первого порога река вилась на тысячи миль по суровой негостеприимной пустыне, где источников не встречалось вовсе. Дождь там случался раз в сто лет, и только скорпионы да дикие животные вроде сернобыка могли выжить без доступа к поверхностной воде в этой вотчине деспотичного солнца. Если не найти надежного способа добывать воду, экспедиция сгинет в этих знойных дебрях, не достигнув даже слияния образующих Нил рек, не говоря уже о его истоках.

Во время каждого ночного привала Таита часами проводил эксперименты. Помогать ему вызвались четверо самых молодых из воинов Мерена. Им льстило работать бок о бок с великим чародеем – эту историю они смогут рассказывать своим внукам. Под его руководством они не боялись ни демонов, ни проклятий, поскольку слепо верили в способность Таиты защитить их. Не жалуясь, юные воины трудились денно и нощно, но даже гений мага не мог найти способа сделать вонючую воду пригодной.

Через семнадцать дней после выхода из Карнака отряд достиг стоящего на берегу близ Ком-Омбо большого храмового комплекса, посвященного богине Хатор. Верховная жрица оказала знаменитому магу такой же теплый прием, как и другие настоятели. Поручив своим помощникам поставить нильскую воду кипятиться в медных котлах, Таита покинул их и направился во внутреннее святилище храма.

Едва оказавшись в святилище, он ощутил чье-то доброжелательное присутствие. Таита подошел к изображению коровьей богини и уселся перед ним, скрестив ноги. Поскольку Деметер предостерегал его, что встречи с призраком Лостры почти наверняка были неправдой, уловкой колдуньи с целью обмануть и запутать его, маг не рисковал вызывать ее. Однако тут, в этом месте, он ощущал защиту Хатор, одной из самых могущественных богинь пантеона. Покровительница всех женщин, Хатор наверняка оборонит Лостру в своем святилище.

Он совершил приготовления, трижды произнеся вслух заклинание, необходимое для обряда призвания божества, затем открыл внутреннее око и стал терпеливо ждать в сумрачной тиши. Постепенно тишину нарушил шум крови, запульсировавшей у него в голове, – предвестник приближающегося призрачного явления. Шум усиливался; Таита ожидал, что вот-вот его охватит холод, и готовился прервать контакт при первом дыхании мороза в воздухе. Но в святилище по-прежнему царили тишина и приятное тепло. Ощущение безопасности и покоя усиливалось, и Таиту начало клонить в сон. Перед его закрытыми глазами предстало зрелище прозрачной воды, а потом он услышал звонкий детский голосок, выкрикивающий его имя:

– Таита, я иду к тебе!

Маг заметил, как в глубине вод что-то блеснуло, и подумал, что это серебристая рыба поднимается к поверхности. А затем понял, что ошибся: то, что плыло к нему, было гибким белым телом ребенка. Из воды показалась голова, и Таита увидел, что это девочка лет двенадцати. Ее длинные мокрые волосы золотыми лучами рассыпались по лицу и плечам.

– Я услышала твой призыв. – Ее смех звучал радостно, и он улыбнулся в ответ.

Дитя подплыло ближе и, добравшись до белой песчаной отмели, встало. Да, это была девочка: хотя бедра еще не обрели женственных очертаний, а украшением груди служили только очертания ребер, между бедрами угадывался безволосый треугольник.

– Кто ты? – спросил Таита.

Движением головы девочка отбросила волосы, открыв лицо. Сердце мага расширилось так, что трудно стало дышать. Это была Лостра.

– Фи! Как ты можешь не знать меня? Ведь я Фенн, – сказала она.

Имя означало «лунная рыбка».

– Я сразу узнал тебя, – ответил Таита. – Ты точно такая же, как в тот раз, когда я впервые тебя увидел. Мне никогда не забыть твоих глаз. Тогда и сейчас они самые зеленые и самые прекрасные во всем Египте.

– Ты обманываешь, Таита. Ты не узнал меня. – Она показала ему острый розовый язычок.

– Я учил тебя не делать так.

– Плохо учил, значит.

– Фенн – это было твое детское имя, – напомнил он ей. – Когда к тебе пришла первая красная луна, жрецы дали тебе женское имя.

– Дочь Вод. – Она скорчила гримаску. – Мне оно никогда не нравилось. «Лостра» звучит глупо и напыщенно. Я предпочитаю называться Фенн.

– Ну, пусть будет Фенн, – согласился маг.

– Я буду ждать тебя, – пообещала девочка. – Я принесла подарок для тебя, но теперь мне пора. Меня зовут.

Она грациозно нырнула, прижав руки к бокам и работая стройными ножками, чтобы погрузиться еще глубже. Волосы развевались, подобно золотому флагу.

– Вернись! – вскричал Таита. – Скажи, где ты будешь меня ждать!

Но она исчезла, и только слабое эхо ее смеха докатилось до него.

Очнувшись, он понял, что уже поздний час, потому что масло в храмовых лампах заканчивалось. Таита чувствовал себя посвежевшим и бодрым. Он понял, что держит в правой руке что-то. Бережно разжав ладонь, он увидел, что это горсть белого порошка. «Не это ли дар Фенн?» – подумалось ему. Маг поднес его к носу и осторожно понюхал.

– Известь! – воскликнул он.

В каждой деревне вдоль реки имелась примитивная печь, в которой крестьяне пережигали куски известняка. Полученным порошком они красили стены хижин и хозяйственных построек: побелка отражала солнечные лучи, поэтому внутри помещений сохранялась прохлада. Таита уже хотел выбросить порошок, но остановился.

– С даром богини следует обращаться почтительно, – сказал он себе и улыбнулся своей причуде.

Высыпав пригоршню извести в завернутую полу туники, он вышел из святилища.

Мерен ждал его у дверей.

– Твои помощники приготовили речную воду, но ты слишком долго не идешь к ним. Они устали за время перехода и нуждаются во сне. – В тоне Мерена слышался мягкий упрек. Он заботился о своих людях. – Надеюсь, ты не собираешься провести всю ночь над своими вонючими горшками. До полуночи я приду и уведу тебя, потому что не могу этого позволить.

– У Шофара под рукой те снадобья, которыми я собирался очищать воду? – спросил Таита, не обратив внимания на угрозу.

Мерен рассмеялся:

– Как он подметил, они воняют хуже, чем сама красная вода.

Он повел Таиту туда, где булькали и парили четыре котла.

Помощники, сидевшие на корточках вокруг костров, вскочили и, продев в ручки котлов длинные палки, сняли сосуды с огня. Маг выждал, когда вода немного остынет, затем зашагал вдоль ряда котлов, добавляя в них снадобья. Шофар мешал в каждом деревянной ложкой.

Когда настала очередь последнего котла, Таита помедлил.