Страница 5 из 8
- Раз нормально, значит, вставай, завтракаем и идем, - он потянулся сам, татуировка при этом заиграла на напрягшихся мышцах, потом потянул меня за ладошку, помогая подняться, придержал за спину. В вертикальном положении чувствовала себя еще хуже.
- Сестра еще спит? - в квартире было подозрительно тихо, когда я выползла из комнаты Ивана.
- Учится.
- А вы только вдвоем живете? – озираясь, поковыляла в ванну. Вчера было не до рассматриваний, а сегодня замечала всю бедность обстановки, хотя и у меня дома не Бог весть как шикарно, пожалуй, мы примерно одного социального уровня. Тем не менее, в квартире было хоть и не богато, но чисто и аккуратно, и вполне уютно.
- Да, вдвоем, – он двигался за мной, когда подошли к ванной, услужливо включил свет, открыл дверь.
- А родители?
- Родителей нет.
Я замерла перед раковиной. Еще не успев включить воду, чтобы умыться, смотрела сквозь зеркало на отражение стоявшего позади меня парня. Облокотился о косяк двери, вид угрюмый.
- Погибли, - уточнил.
- О, прости, - смутившись извинилась и поспешно взяла зубную пасту, огляделась, в стаканчике две щетки – его, наверное, зеленая, сестренки оранжевая. Для меня, естественно, не припасено.
- Да ничего, - Иван пожал плечами и довольно-таки равнодушно произнес, - давно уже было. Лишних щеток нет, извини, - заметил мои тщетные поиски, чем бы почистить зубы.
- Я поняла, - обреченно вздохнула, никто, конечно, не ожидал, что я тут появлюсь, да еще заночую. Снова взглянула на него, - может выйдешь?
Он хмыкнул и прикрыл за собой дверь. Ушел.
"Родители погибли". Эта мысль неприятно тяготила. А его, похоже, уже нет. С виду спокоен. И все же, наверное, ужасно такое пережить. Не знаю, существует ли срок давности, когда перестаешь горевать об утрате близких. Мне вот очень тревожно, куда пропали мои родные, и без них я сама не своя. Потеряшка. Я уже совершенно не злилась на маму за ее недовольство на меня. Я согласна целые сутки выслушивать все ворчания и даже готова выйти замуж за какого-нибудь приличного на ее взгляд молодого человека. На все готова, лишь бы родители нашлись. Снова накатила тоска. Комок в горле и буквально в считанные секунды слеза, побежавшая по щеке. Поспешно окатила лицо холодной водой. Не раскисать!
Завтрак – чай, батон с колбасой и сыром. Есть не хотелось. Медленно помешивала ложкой в чашке, разглядывая колыхания жидкости. В мозгах крутилась одна и та же головоломка – «Что же произошло?» и «Что делать?» Непонимание и бессилие держало на грани срыва. Сознание всеми силами цеплялось за надежду, что скоро я увижу Толика, и он мне все расскажет. Объяснит, и я вспомню все. Где живу и почему мне кажется, что у меня другой адрес. Надо же, как может незаметно съехать крыша! И я ведь сама себе кажусь вполне нормальной. Страшно!
Ложка продолжала заунывно звякать по стеклу.
- Что не ешь? – Иван с аппетитом жевал уже третий, а может четвертый бутерброд. Проглот! И как в него только лезет?
- Не хочу, - поморщила нос, меня и в самом деле подташнивало. От расстройства, да и по утрам я не завтракаю обычно.
Настаивать не стал. Шумно хлебнул остатки чая, отодвинул кружку.
- Ну, с чего начнем?
- К Толику поедем, - я воодушевилась, - у него мой паспорт. Наверное... – последнее слово добавила тихо и неуверенно.
Иван кивнул.
- И где твой хахаль сейчас? Дома? На работе?
Я перевела взгляд на микроволновку. 8.47 мигали электронные часы.
- На работе, скорее всего.
- Где работает? – между делом потянулся к телефону.
- Металлопрофилем занимается.
-Где? – внимание ушло в сенсор, сосредоточенно что-то листал.
- Где-то в промзоне.
- В промзоне?
- Да.
- Адрес.
- Не знаю.
Поднял взгляд. Такое ощущение - смотрел как на дуру. Наверное, дура и есть, кто знал, что мне понадобится такая информация. Я к Толяну на производство заявляться не планировала, даже мыслей таких не возникало, что появится необходимость. Да и вообще я слабо представляла, что такое металлопрофиль.
- Надо позвонить и спросить у него, - еще более робко добавила я.
- Ну, позвони, - придвинул ко мне телефон.
Я набирала несколько раз, но телефон едва выдав вызов, сразу же перескакивал на «занято» и затихал.
- Теперь и его не существует? – мой голос сорвался и неестественно просипел, сердце бешено в испуге заколотилось, во рту сразу пересохло, а я не догадывалась отпить из рядом стоящей чашки, лишь открывала и закрывала рот.
Иван забрал телефон и сам нажал на вызов, приложил к уху, подержал несколько секунд и нахмуренно уставился в экран.
- В черном списке, - уверенно определил происходящее.
- Что?
- Этот твой Толик мой телефон в черный список занес.
- Откуда знаешь? – я спросила, но уже верила Ване. Даже отлегло. Черный список – это, несомненно, плохо, но главное Толясь существует.
- Знаю и вижу, точнее слышу - недовольно пробубнил и вылез из-за стола, - ну что, пошли собираться?
Я охотно вскочила следом. В черном списке. Это же понятно, что в черном списке. Я успокоилась и, как ни странно, повеселела. Вчера я достала Толика звонками с этого телефона, а он наверняка не мог отвечать, вот и поставил в черный список. Так что надо собираться и ехать к нему на работу. Адрес можно и по дубльгис найти. Ко мне, вдруг, начали приходить здравые дельные решения. Так что надо собираться. Мне это не долго. Вещей у меня не много.
- Вещи! – вдруг ахнула я и побежала в ванну, так и есть - моя одежда так и лежала в стиральной машинке. Мы уснули и забыли развесить.
- Повесить надо, – резонно заметил Иван, глядя на все еще сомнительной чистоты, к тому же еще и плохо отжатый плащ в моих руках и кивнул на балкон.
- А в чем я пойду? – только появившееся веселье сменилось надвигающейся паникой, хлопнула пару раз глазами, и вот они слезы снова не заставили долго ждать.
Ванька устало вздохнул, я ему определенно надоела. Быстро смахнула капли, бегущие по щекам, пусть не видит, что я расстроилась, но бесполезно. Всхлип. И уткнувшись в мокрую тряпку, иначе этот плащ уже не назовешь, зарыдала. С удовольствием. Во всю силу выплескивала свое горе.
- Да Оль, ну не реви, перестань, хватит, - успокаивал меня Ваня, прижимая к себе, - хватит.
- Я домой хочууууууу, - подвывала я и терлась сопливым носом о его голую грудь, - в чем я пойдууууууу, - мокрый плащ в моих руках, зажатый между нами, капал холодными каплями на наши босые ноги. Иван недовольно потоптался, стряхивая со ступней брызги, но меня не отпустил. Все так же прижимал к себе, гладил по волосам немного неуклюже и успокаивал:
- Найдем в чем тебе идти, Ленкино что-нибудь оденешь, не реви только. Бестолку реветь.
- А она разрешит? – я все еще всхлипывала.
- Кто ее будет спрашивать!
Отодвинулась. Рукавом вытерла лицо. Вмиг начавшаяся истерика также моментом испарилась. Не только с памятью у меня проблемы, нервы тоже ни к черту.
- А мне ее одежда подойдет? – спросила неуверенно. Что Аленка, что Иван, оба под стать – высокие и стройные. Я, конечно, тоже не метр с кепкой, но и до модели мне далеко.
Иван бегло оценил меня, практически равнодушно и остановился задумчиво в районе груди. Взгляд, сантиметр за сантиметром, начал медленно сканировать. Что он рассматривает? Про объем я как раз не особо и переживала. Я определенно не толстая. Природная комплекция такая, даже диетами себя еще ни разу не изводила, не было надобности. Склонила голову, следуя за его взглядом. Намокшая от злосчастного плаща пижама неприятно прилипла к телу, заодно прилепив туда же заинтересованный Ванькин взгляд. Спохватилась, оттягивая прилипшую к груди ткань. Смутилась.
- Я рост имела ввиду.
- Подвернешь, если длинное будет, - пожал плечами, усмехнулся, нехотя отвел взгляд, - пойдем уже, повесим, а то совсем вся намокнешь.
На балконе хорошо, солнце сквозь застекленные рамы припекало и даже не чувствовалось, что по утрам на улице пока еще плюс пять. Во дворе пустынно, кому на работу и на учебу уже успели уйти, кто отдыхал, не успел проснуться. Лишь редкие прохожие не спеша брели по своим делам, да пара бродячих собак с лаем пробежала, пересекая площадку. Эта обыденность меня мало привлекала. А вот там, справа, виднелся угол моей девятиэтажки. Я с тоской глядела на нее: