Страница 11 из 19
– Заходи, – разрешила Барсина.
Легкими шажками прокралась в темноте невысокая хрупкая девочка.
– Ой! – воскликнула она. – Ты не одна?
– Присаживайся, не бойся, – успокоила ее Барсина. – Это моя подруга из племени амазонок. Она твоего возраста. Зовут ее Томирис.
– Хранит тебя Ахура Мазда, – поздоровалась девочка, опускаясь на ковер. – А я дочь правителя, Сатира. Но мама запретила называться дочерью кшатры. Теперь мы – пленницы. – Вдруг она всхлипнула: – Барсина. Мне страшно. Что с нами будет?
– Не плачь. Успокойся, – мягко утешала ее женщина, гладя по голове. – Доверься судьбе. Что предначертано Ахурой Маздой, то нас и ждет. Пока Александр благосклонен к нам. Видишь, какую стражу приставил, – кивнула она в сторону Томирис.
– Я не дам тебя в обиду, – пообещала Томирис. – Меня саму хотели убить. Но видишь, я жива и нахожусь в свите Александра.
– А это кто? – Девочка наклонилась над Исменом. – Какой красивый юноша.
– Он – мой брат.
– У него необычное лицо. Он не из Персии, и на эллина не похож.
– Сатира, не хорошо так пристально разглядывать спящих, – мягко укорила ее Барсина. – Пусть воин отдыхает. Ему скоро в дозор.
– Ой, извини.
Нежная, теплая ладонь коснулась лба.
– Воин, вставай. Уже полночь.
Исмен еле разлепил глаза. Ужасно не хотелось вставать! Он давно уже не спал так сладко.
– Поднимайся, мальчик, – уговаривала его нежно Барсина. – Я приготовила тебе лепешки с сыром: вдруг есть захочешь. Во флягу налила воду с соком.
– Спасибо, – смущенно пробурчал Исмен.
Барсина наполнила небольшой медный тазик водой и сама умыла Исмену лицо, вытерла мягким полотенцем. Потом подала кружку молока.
– Я очень благодарен тебе за гостеприимство.
– Не стоит.
– А где Томирис? – спохватился Исмен.
– Вон она, спит. Подругу себе новую нашла, Сатиру. Шептались, шептались, так вобнимку и уснули.
– Еще раз, благодарю тебя за заботу.
Исмен направился к выходу.
– Осторожней, – предупредила его Барсина. – Там пес какой-то лохматый приблудился. Улегся перед входом, на всех рычит, даже евнух мой боится к нему приблизиться.
– Это – Репейник. Лучшего стража не найти.
У самого выхода Исмен оглянулся. Язычок пламени еле тлел над светильником. Женщина сидела на ковре и печально смотрела ему в след. Рядом спали две девочки, обнявшись. Почудилось… Да, точно так… когда он был маленький, мама поднимала его перед рассветом, чтобы он шел помогать отцу. Исмен не помнил точно, но ему казалось, что именно так сидела мама, а рядом, точно так же спали сестры. Сердце больно сжалось. Глаза заволокла слеза.
Исмен вышел в ночь. Огромная луна висела в безоблачном небе. Темный бугорок поднялся и завилял хвостом.
– Охраняй! – приказал Исмен, и Репейник вновь улегся у порога.
Он запрыгнул на Цырда и поехал к военному лагерю.
Из шатра правителя Персии раздавался густой храп. Гости перепились и спали вповалку. Но Александра и его телохранителей в шатре не было.
– Где гегемон? – спросил он у гоплита, стоявшего на страже.
Тот указал на небольшой шатер, внутри которого трепетал огонек светильника. Из шатра выскочила женщина и быстро прошла мимо Исмена, злобно шепча:
– Ну, постой же, старый лис Парменион. Я тебе припомню…
Исмен узнал знаменитую гетеру из Афин. Он наткнулся на соматофилака, дремавшего стоя в карауле. Отпустил его спать, сам встал на страже.
В шатре спорили Парменион и Александр.
– Почему ты вечно лезешь в мои личные дела? – возмущался гегемон.
– Потому что у тебя их нет. Ты не пастух и не пахарь, чтобы иметь жизнь отдельную от дел государственных. Ты – правитель Македонии и автократ Коринфского союза. Забавы с гетерами, пусть даже со знаменитыми, – для простых смертных. Но ты – сын бога!
– Чего ты от меня хочешь?
– Не я, – вся Македония. Стране нужен наследник. Ты уничтожил почти всех из рода Аргеадов. Мы на войне. Смерть кругом. Вспомни, недавно ты чуть не умер, и даже не от оружия врага, а от простуды. А если с тобой… О Громовержец, я даже подумать такое не смею!
– И кого ты прочишь мне в жены? Неужели вызовешь из Македонии дочерей знатных домов?
– Барсина.
– Нет! – в ужасе воскликнул Александр.
– Да! Ты же ее до сих пор любишь. Из-за нее перед походом ты отверг все предложения. Как только Олимпиада не уговаривала тебя жениться.
– Что скажут мои друзья?
– Скажут, что нет во всей Персии женщины красивее и образованней. Она воспитывалась при дворе Филиппа. Она почти наша.
– Но у нее было двое мужей…
– Что с того? Нам нужна не правительница, нам нужен наследник. Пусть родит от тебя мальчика, потом можешь собрать себе хоть целый гарем из красавиц и развлекаться с ними.
– Я подумаю, – сдался Александр.
– Но не долго. Дарий еще не побежден.
Они замолчали.
– Эй, стражник, – крикнул Парменион. – Подай нам вина.
Исмен вошел в шатер с кувшином.
– Порази меня Зевс! – удивленно воскликнул Парменион. – Все не мог припомнить, где я мог видеть этого мальчишку. Не тебя ли я встречал под Галикарнасом? Точно! Это же скиф Мемнона.
– Теперь он мой соматофилак.
– Вот, как! – покачал головой Парменион. – Он настоящий герой. Мемнон ценил его.
– А мне он принес послание от Филиппа.
– Ах, вот он каков, посланник из царства теней. Слышал я эту историю от прорицателя Аристандра. – Старик сделал пару глотков, поставил кубок на стол. Поднялся. – Не буду мешать гегемону отдыхать. Позволь уйти.
– Иди, – разрешил Александр.
Как только Парменион вышел, Александр в гневе швырнул свой кубок вслед и зло прошипел:
– Как же он надоел!
Кубок отлетел от полога и стукнул по голове спящего Гефестиона. Тот вскочил.
– Тревога? Моего коня…
– Спи, – одернул его Александр. Гефестион вновь повалился на пол и тут же захрапел.
– Помоги мне, – попросил гегемон.
Исмен размотал ремешки и снял с рук Александра боевые кожаные браслеты, усиленные медными пластинами.
– Барсина! Барсина… – бубнил он с нарастающей злобой. – Проклятая Барсина.
– Не говори так о ней, гегемон, – не сдержался Исмен. – Она очень добрая, и никому не делала зла.
– Что? – он с удивлением заглянул в лицо мальчика. – Откуда ты ее знаешь?
– Я только что был у нее в шатре, – признался Исмен. – Томирис приставлена к ней в охрану.
– И тебя она очаровала? Чем же?
– Мне показалось, буквально на миг, что я в родном становище, в шатре отца, а она, – голос его дрогнул, – напомнила мне маму.
Александр оторопел. Долго молчал.
– Твоя мать умерла? – несмело спросил он.
– Да. Она ждет меня там, в благодатных степях Папая вместе с сестрами и младшим братом. И отец там же…
– Ты ее очень любил?
– Как можно не любить мать? – удивился такому глупому вопросу Исмен.
– Ты прав, – согласился гегемон. – Мать – самое дорогое, что есть у нас на земле. Но ты бы мог любить мать, которая вечно плетет интриги при дворе, натравливает одних родственников на других, постоянно говорит тебе: что надо делать, что не надо, этого приблизить, а этого – казнить. Почему казнить? Мне так нашептала змея. Что за дурацкие подозрения! По ее требованию я убил всех, кто мог претендовать на трон Македонии. Всех! Аминту, Карана, двух братьев из рода Линкестидов… Она требовала убить их, дабы мне не мешали единолично править Македонией. Любил бы ты такую мать? После убийства Филиппа она послала его молодой жене в подарок, как ты думаешь, что? Кувшин с отравленным вином, кинжал и прочный кожаный пояс. Юная Клеопатра спросила у посланника: зачем? Он ответил: Великая правительница позволяет тебе самой выбрать смерть. Можешь выпить яду или зарезать себя. Если не в силах, могу помочь тебе удавиться. А потом лично явилась к ней. Увидев девушку живой, гневно закричала: – Ты еще не сдохла? Бедная Клеопатра чуть не теряла рассудок от страха. – Пощади, – взмолилась она. – У меня на руках ребенок Филиппа. – Тогда Олимпиада приказала придушить ребенка. Охранники свернули шею младенцу прямо на руках у матери, а потом и саму Клеопатру всунули в петлю. И как, по-твоему: даже после этого я должен любить мать?