Лик Аполлона

И вот в самом деле показался огромный рой насекомых, такой густой и плотный, что отбрасывал в солнечных лучах темную тень - эта тень, неопределенной и все время меняющейся формы, быстро скользила по земле по мере того, как пчелиный рой приближался к деревне.

Джереми Редторн никогда прежде не видел ничего подобного, и он чувствовал, что прошло очень и очень много времени с тех пор, когда такое видел его Незваный Гость. В полете каждый рой гигантских пчел производил хорошо узнаваемое громкое гудение, а жужжание целой тучи насекомых из собравшихся вместе нескольких роев больше походило на низкие, рокочущие раскаты грома.

Любой, кто когда-либо имел дело с пчелами, без труда мог бы определить по звуку, разозлен ли поднявшийся в воздух рой или просто перелетает с одного места на другое.

Одно из насекомых опустилось совсем близко от Джереми - на основание древнего деревенского святилища. Левым глазом - Оком Аполлона - Джереми видел, что маленькое тельце этого живого создания ярко светится от переполняющего его огня жизни.

Некоторые пчелы, дававшие особый мед жителям этой деревни, были размером в половину ладони взрослого мужчины, - они были, по легенде, выведены легендарным древним народом более тысячелетия тому назад. Прочие шестиногие "медовары" были вполовину меньше этих гигантов, - но и они тоже производили впечатление своими размерами и были вооружены страшными ядовитыми жалами. Крылья удивительных насекомых мелькали в воздухе, сливаясь в сплошное размытое пятно, - они двигались слишком быстро, и правый глаз Джереми не успевал ничего разглядеть. Однако его левый глаз, который воспринимал ту же картину, способен был различить каждое движение чудесных крыльев. Казалось, ничто в природе не может двигаться так же быстро, как эти хрупкие полупрозрачные крылышки.

Если бы Джереми смотрел на первую пчелу-разведчика, отделившуюся от роя, только правым, обычным человеческим глазом, он легко мог бы ошибиться и принять насекомое за птичку колибри. Но его левый глаз прекрасно видел, что это на самом деле, - так что ошибиться было невозможно.

Разозленное насекомое опустилось на шею ближайшего разбойника. Огромная пчела ухватилась цепкими лапками за кожу, изогнула толстое мохнатое брюшко и сделала то, в чем пчелы всегда были известными мастерами.

Большой рой разъяренных пчёл, исходящих слепой злостью, способен нанести сокрушительное поражение любой человеческой армии. Всякая армия, которая осмелится противостоять озлобленным насекомым, обречена понести огромные потери. Конечно, от пчелиных укусов можно защититься особой одеждой - да только в обычных воинских доспехах бывает столько щелей и просветов, что они оказываются совершенно бесполезными против маленьких крылатых солдат.

И вот огромный пчелиный рой опустился на деревню, и тысячи тысяч разъяренных до предела насекомых накинулись на всех, кто не был отмечен знаком Аполлона. Джереми оглядывался по сторонам и думал о том, что ни один из жителей деревни не должен пострадать от беспощадных пчелиных жал.

Разбойник, стоявший возле Джереми, вдруг страшно закричал и принялся неистово размахивать руками.

Трое насильников, которые измывались над несчастной девушкой по имени Фран, внезапно оставили свое грязное занятие - им вдруг понадобились все конечности для совсем другого дела. Бедная девушка скорчилась на полу и постаралась отползти в сторонку, пытаясь прикрыть наготу остатками изорванной одежды. Однако её пчелы не тронули. Те рваные лохмотья, которыми она прикрывалась, вряд ли могли хоть сколько-нибудь помешать атакующим пчелам, - но ни единое насекомое не опустилось на нагую девушку, так что ей не было нужды защищать тело жалкими обрывками ткани.

Зато те трое разбойников, которые только что так рьяно надругались над девушкой, проявляли теперь гораздо большую активность, хотя и в совершенно ином направлении, и издавали гораздо более громкие звуки, в которых было ещё меньше человеческого. Один из насильников, скинувший штаны перед потехой, был теперь обернут ниже пояса живым, жужжащим и шевелящимся, коричнево-голубым покрывалом. Дико вопя, обезумевший от боли бандит выскочил из дома через окно. Двое других выбежали через дверь. Они лихорадочно размахивали руками, дико подпрыгивали и подергивали ногами, извивались всем телом, словно припадочные, в каком-то бессмысленном танце, скребли себя ногтями, хлопали ладонями по телу, безуспешно пытаясь отбиться от гудящего и жужжащего, мучительно жалящего клубка из быстро мелькающих прозрачных крыльев, мохнатых коричневых телец, острых ядовитых жал. Те разбойники, которые ещё способны были стоять на ногах, пытались убежать, да только они не знали, куда бежать, потому что глаза на изжаленных пчелами лицах уже ничего не видели. Голова одного из разбойников полностью скрылась под плотной шевелящейся волной злобно жужжащих, разъяренных пчел. Потом пчелы разлетелись, и снова показалось то, что некогда было лицом неузнаваемо изуродованное, - какая-то бесформенная малиново-белая маска со слюнявой щелью вместо рта, распухшая, бугристая и отдаленно не напоминающая часть человеческого, тела.

Жужжание и гудение пчелиного роя оглушало.

Крики и вопли изжаленных людей тонули в этом всепоглощающем гудении.

Все прочие бандиты были примерно в таком же плачевном состоянии каждому негодяю досталось сполна. Правда, некоторые схватились за оружие но их мечи, боевые топоры и короткие копья мелькали в воздухе, не причиняя совершенно никакого вреда маленьким и вертким нападающим. Джереми заметил, что самые быстрые и подвижные разбойники время от времени ухитрялись изловить какое-нибудь насекомое одной рукой, а другой рукой иногда даже успевали его прихлопнуть - или отшвырнуть в сторону. Конечно, люди крайне редко умирают от укуса одной-единственной пчелы, хотя болезненное жало и тогда доставляет немало неприятных ощущений. Но совсем другое дело, когда тебя ужалит не одна, а, скажем, сразу три или четыре пчелы. Или десяток пчел. Или сотня. Из воспоминаний Аполлона Джереми как бы между делом узнал, что ужаленный десятью-двенадцатью такими вот пчелами взрослый человек почти наверняка обречен умереть.