Страница 2 из 13
– Это как-то грубо звучит, – ответил сенатор и всё же соизволил посмотреть на сурового сухощавого человека с утомлённым лицом, чьи тёмные глаза устало смотрели на развалившегося толстяка. – Я тебя позвал.
– Зачем же? – спросил мужчина, перебирая в голове варианты дальнейшего развития этого увлекательнейшего диалога.
– Чтобы сказать спасибо, – ответил сенатор и заулыбался белыми маленькими зубками. Он снял с правой руки обручальное кольцо и начал накручивать его в своих руках маленькими толстыми пальчиками, похожими на сардельки.
Стоявшего у дверей мужчину резко затошнило, и он поспешил перевести взгляд на большие деревянные часы, стоявшие около стены. Их стрелка мерно постукивала, и мысли о пальцах-сардельках сенатора стали растворяться.
– Пожалуйста, – выдавил из себя человек, чувствуя, что что-то надо сказать, ведь толстяк за письменным столом склабится в ожидании.
– Да брось! – махнул сенатор. – Иди сюда, давай выпьем… – Он полез куда-то под стол, ища бутылку, припрятанную в одной из столешниц.
– Я на работе, – заметил человек. – Если у вас всё, может быть, я пойду? День только…
– Да не пререкайся ты со мной! – снова махнул рукой сенатор и со стуком поставил бутылку на стол, в которой, однако, уже не хватало половины содержимого. – Какая работа? Ты свою работу уже сделал! Конечно, я понимаю, что всё я придумал и реализовал, но ты тоже хорош… – Он рассмеялся.
Мужчина в пиджаке устало вздохнул и закатил глаза, представляя, как он пишет заявление об уходе. Никаких нервов не осталось на этой работе… Может, махнуть лучше загород? Вернее, перебраться в какую-нибудь тихую деревеньку, где из преступлений только кража курицы у какой-нибудь тамошней бабки тамошней лисицей, а не вот это вот всё… Мегаполис накладывает свой отпечаток на каждого его обитателя…
Толстяк что-то пробубнил.
– Что, простите?
– Я говорю, ты молодец, – повторил сенатор, откручивая засаленную пробку. – Конечно, не такой большой, как я, но всё же… Ловко ты этого психа обставил, да?
– Ловко, – согласился человек, надеясь, что сенатор угомонится и отпустит его. На самом же деле ничего ловкого в той бойне не было и всю бригаду оперативников едва не укокошили чёрные всадники из своих пулемётов.
– Да, сегодня его повезут в наше ведомство, – сообщил сенатор. – Через пару-тройку часов на его запястьях застегнутся кандалы и…
– Что?! – воскликнул человек, словно пробудился от беспокойного сна и понял, что проспал на собственную свадьбу. – Иратум будет сегодня этапирован?! Почему меня не предупредили? Почему?!..
– Да зачем тебе? – изумился сенатор. – Я всё сам сделаю. Может быть, ты хочешь взять отпуск? Теперь у тебя появится куча свободного времени…
– Там прикрытие хоть есть?! Кто сопровождает?
– Там отряд элитных спецов, лично мною отобранных, – ответил толстяк. – Тебе вообще не о чем беспокоиться…
Утомлённый мужчина резко развернулся и побежал прочь из кабинета сенатора, искренне надеясь, что ещё успеет.
…
Иратум медленно поднял голову и посмотрел по сторонам, прислушиваясь к мерно гудящему двигателю грузовичка, в котором его везли. Если точнее, это был фургон с большой белой будкой, внутри оборудованной под микроавтобус. Здесь кого только не было: психиатр, медсестра, тот молодой практикант и два жирных санитара. Рядом же пыхтел тот вояка, считавший себя крутым офицером и постоянно поглаживавший свой автомат, как будто это была кошка или собака.
Эта мысль позабавила Иратума, и он даже усмехнулся под своей маской, хоть и чувствовал, как крепко его связывает смирительная рубашка, как сильно впился в лицо кожаный намордник.
– Пришёл в себя? – спросил психиатр, который сидел напротив него. – Вот и славно!
– Не думаю, что вам стоит с ним вести беседы, – сказал командир, сидевший широкоплечим укором по левую руку от Иратума. Если в лечебнице он как-то и мог показать своё промелькнувшее беспокойство, то теперь был абсолютно уверен в своих силах.
– Почему нет? – спросила медсестра, игриво улыбнувшись. – Теперь никаких эксцессов точно не…
– Извините, – робко поинтересовался молодой практикант, сидевший дальше всех. – А если мне в туалет приспичит, то мы можем остановиться?
– Никаких остановок! – заорал командир, заставив Иратума недовольно замычать. – Придётся потерпеть, малой.
Неожиданно у командира ожила рация:
– Приём, Ястребиный коготь. Как у вас там дела?
– Всё в порядке, – отозвался солдафон в берете, предварительно сорвав рацию с плеча. – Воняет, правда, ещё психушкой здесь. А так… весьма терпимо.
Солдат на другом конце диалога хрипло рассмеялся, как если бы это была самая удачная шутка, которую он слышал за всю жизнь. Однако из персонала лечебницы никто не улыбнулся, хоть поначалу они и испытывали облегчение, сейчас же в воздухе опять повисла напряжённая тишина.
– Командир, – неожиданно послышалось в рации. Голос едва заметно изменился. – Мы наблюдаем группу мотоциклистов в нескольких километрах отсюда… Штук десять, может, дюжина…
– Куда они направляются?
– Движутся наперерез вашему отряду со стороны реки… Двигаются по полю клином.
– Что это за дела такие?! – испуганно воскликнул психиатр, мгновенно посерев. – Что за мотоциклисты? Откуда они здесь? Почему не…
– Без паники! – отрезал командир. – У нас всё под контролем!
Иратум уставился на испуганного докторишку и ехидно заулыбался. Эскулап мог поклясться, что если с этого психа сорвать намордник, там будет настоящий акулий оскал, у него всё по глазам читалось. Хотя сейчас, конечно, самой улыбки не было видно.
– Чего ты уставился?! – заверещала медсестра. Она сама оказалась на грани панической атаки. – Что ты хочешь рассмотреть?!
Псих медленно перевёл взгляд сначала на неё, потом на практиканта, который забился в углу фургона и испуганными глазами по шесть копеек смотрел на командира, чьё смуглое лицо прорезали глубокие морщины.
Водитель фургона и его напарник, сидевший рядом, были отгорожены от них металлической сеткой. Они то и дело беспокойно поглядывали в зеркало заднего вида. Дорога перед фургоном уходила вдаль, по обе стороны широко простирались пожелтевшие поля. Перед фургончиком ехали две патрульные машины с включенными мигалками, но пока сирену никто не включал. Ещё не было повода.
– Не нойте, – резко сказал солдат. – Мы знали, что они не дадут его так просто вывезти отсюда, поэтому подготовились. Скоро…
– Ястребиный коготь, приём! – заорали в рацию.
– Ястребиный коготь на связи, – молниеносно ответил командир, не спуская глаз со своего подопечного.
– Сейчас патрули поравняются с вами, чтобы…
Пациент в смирительной рубашке и наморднике резко вскочил, отчего все переполошились – даже водитель, от испуга дёрнувший руль в сторону, заставил автомобиль круто вильнуть. Однако сам пациент твёрдо стоял на ногах. Видимо, он практиковал подобное всю свою жизнь.
– Сядь немедленно! – закричал Ястребиный коготь и машинально снял автомат с предохранителя. Никому даже и в голову сейчас не пришло рассуждать о нейролептиках и транквилизаторах. Почему-то.
Иратум не подчинился. Он молниеносно ударил ногой солдата прямо в голову, отчего его чёрный берет слетел на пол, а вояка безвольно обмяк в своём кресле. Теперь он напоминал собой мешок с мусором, а не сурового офицера, участника боевых действий.
Санитары тоже среагировали молниеносно (если, конечно, при ста с лишним килограммах можно молниеносно реагировать в принципе). Они вскочили со своих мест и уже хотели навалиться на заключённого, но он навалился на них первым, ударив ещё два раза – один раз в прыжке, а второй раз с разворота. Оказалось, что с поперечным шпагатом проблем у него нет. И с ударами в голову тоже.
Медсестра истошно визжала, прямо как полицейская сирена. Хотя и санитары, и Ястребиный коготь всем своим видом показывали, что сколько угодно можно кричать, они всё равно не планируют приходить в себя.