Страница 2 из 4
На шестнадцатый после Билова прозрения день случилось нечто. На исходе этого шестнадцатого новой эры, Эры Любви, дня Билл сидел в кресле, Лоис устроилась у него на коленях, прижавшись затылком к его плечу. Из радиоприемника нежно порыкивал джаз Чика Уэста, Солировал сам маэстро, выводя на приглушенной сурдиной трубе припев классной, хоть и не модной уже песенки "Дым ест твои глаза". ...
- Дорогой, - еле слышно прошептала Лоис.
- Детка моя, -разнеженно отозвался Билл.
Они сели чуть поудобнее. Лоис снова прислонилась головкой к его плечу, а Билл потянулся взять из пепельницы сигарету. Но вместо того, чтобы поднести ко рту, он перехватил ее точно карандаш и начал рисовать в воздухе круги, почти касаясь торящим кончиком руки Лоис.
-Да ну тебя, - дурашливо надув губы, сказала Лоис. - Обожжешь.
Но Билл, сделав вид, что не слышит ее, продолжал опасную забаву, и в конце концов, естественно, задел руку. Лоис громко вскрикнула и, вскочив с его колен, выбежала из комнаты.
Билл ринулся за ней и стал дубасить кулаком по двери ванной - Лоис заперлась.
- Лоис, детка. Сам не знаю, что на меня нашло, ей-богу. Ну солнышко мое, ну Лоис. Ради бога, открой. Слышишь меня? Ради бога!
Конечно же, она открыла и, конечно же, немедленно очутилась в его объятиях.
Но через неделю приключилось еще нечто. Только теперь уже не с сигаретой. В воскресенье проснулись они, и Биллу загорелось вдруг научить ее правильно замахиваться клюшкой. Ну да, она очень хотела прилично играть в гольф, ведь сам Билл классный игрок, все об этом только ей и твердили. А были они еще в пижамах и босиком. Раздухарились тоща жутко. То хихикали, то несли всякую чушь, то целовались, и раза два даже свалялись .от хохота на пол...
А потом он вдруг бац клюшкой ей по ступне, хорошо еще, удар получился не очень точным, ведь со всей силы замахивался.
Вот так. Ничего себе шуточки, да? Лоис снова перебралась к родителям. Мамуля купила для ее спальни новые шторы и поменяла там мебель, а папуля, как только у Лоис зажила нога и она стала снова нормально передвигаться, выдал ей [35] чек на тысячу долларов. "Иди купи себе платьев, - сказал он. Действуй". Дважды ему повторять не пришлось, Лоис незамедлительно совершила набег на "Сакс" и "Бонуит Теллер", где и оставила всю тысячу. Зато платьев у нее теперь было-завались.
В ту зиму снег в Нью-Йорке шел нечасто, и Центральный парк выглядел каким-то облезлым. Но холод был страшенный. Однажды утром Лоис увидела из своего окна, выходившего на Пятую авеню, как кто-то выгуливал кудлатенького терьера. "Хочу собаку", - подумала она, и в тот же день поехала в зоомагазин. Она купила чудного трехмесячного скотчика и кокетливый красный ошейник, потом остановила такси и повезла поскуливающего щенка домой.
- Правда, он прелесть? - спросила она у Фреда, это их швейцар. Фред потрепал щенка по шее, согласившись, что парень и в самом деле симпатяга.
- Познакомься, Гас, это Фред, - счастливым голосом сказала Лоис. Знакомьтесь, Фред, это Гас. - Она подтолкнула щенулю к лифту. - Прошу вас, Гасси. Вы у нас симпатяга. Вы поняли? Маленький такой симпомпончик.
Симпомпончик мелко дрожал и от страха тут же напустил в кабине лужицу.
Через несколько дней Лоис отвезла Гасси обратно. Он упорно не желал становиться воспитанной собакой, и Лоис подумала, что папуля и мамуля все-таки правы: держать собаку в четырех стенах действительно бесчеловечно.
Отвезла и в тот же вечер заявила, что в Рено можно поехать и сейчас, и чего ради тянуть до весны. Решили так решили. Буквально в первых числах января Лоис улетела на Запад. Их поселили на ранчо для туристов, специально по- строенном поближе к Рено. Там Лоис и познакомилась с Бетти Уокер, она из Чикаго, и с Сильвией Хэггерти из Рочестера, Бетти, чья проницательность была острее, чем бандитский нож, много чего порассказала ей о мужчинах. Сильвия, тихая такая крепенькая брюнеточка, та болтать не любила, зато могла выпить жуть сколько виски с содовой, ни одна из приятельниц Лоис не решилась бы с ней тягаться. Когда все трое получили наконец свидетельства о разводе, Бетти Уокер устроила вечеринку в Рено. В ресторанчик, кстати, очень миленький, были приглашены и знакомые парни, соседи по ранчо, и Ред, жутко симпатичный, здорово приударял за Лоис, причем без всяких там глупостей. А она ему вдруг как рявкнет: "Отцепись!". Лоис единодушно осудили и обозвали воображалой. Ведь никто не знал, что она попросту боится высоких и жутко симпатичных кавалеров. [36]
Естественно, она не могла не столкнуться в один прекрасный день с Биллом. Месяца через два после того, как она вернулась из Рено, Билл подсел к ней за столик в "Сторк-Клубе".
- Ну здравствуй, Лоис.
- Ну здравствуй, Билл. Мне кажется, тебе лучше пересесть за другой столик.
- Знаешь, я ходил на прием к психоаналитику. Он говорит, что у меня все будет тип-топ.
- Я очень рада. Билл, у меня тут свидание. Уходи.
-- Могу я иногда пригласить тебя на ленч?
- Билл, они сейчас придут. Пожалуйста, уходи.
Билл встал.
- Так я позвоню?
-Нет.
Билл ушел, и они действительно тут же появились, Мидди Уивер и Лиз Уотсон. Лоис заказала виски с содовой, выпила, потом заказала еще и снова выпила, и третий стакан, и четвертый. Только потом, уже на улице, она почувствовала, как здорово ее развезло. Она шла, и шла, и шла. Добрела до зоопарка и там наконец уселась - на скамейку перед вольерой с зебрами - так там и сидела, пока не выветрился хмель. А после отправилась домой.
Домой, то есть туда, где имеются родители, где по радио день-деньской треплются комментаторы, где вечно мельтешат перед глазами накрахмаленные горничные, сующие тебе под нос "стаканчик холодного томатного сока"
После обеда Лоис позвали к телефону. Когда она вернулась в гостиную, мама тут же подняла голову от книга:
- Кто это? Карл Керфман?
Карл Керфман, этакий коротышка с плотненькими ляжками, носил исключительно белые носки, потому что от всяких других у него чесались ноги. Голова его до отказа была набита жуткой ерундой. К примеру. Соберешься в субботу поехать на стадион, Карлуша тут как тут: "По какому шоссе поедешь?" Ты ему: "По Двадцать шестому, наверное", он сразу начнет тебя уговаривать ехать только по Седьмому, обязательно вытащит блокнотик и карандашик, все тебе нарисует, чтобы убедить тебя ехать именно по Седьмому. Ты, конечно "стра-а-шно благодарна", а он быстренько кивнет и дальше нудит, что там-то и там-то никакого поворота нет, хоть знак и висит. Почему-то его всегда немножко жаль, когда он вытаскивает этот свой блокнотик.