Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 2 из 39



- Мазалась, мазалась. И все равно сожглась.

- Вот ужас! Где ты обожглась?

- Вся, мамочка, вся, с ног до головы.

- Вот ужас!

- Ничего, выживу.

- Скажи, а ты говорила с этим психиатром?

- Да, немножко.

- Что он сказал? И где в это время был Симор?

- В Морской гостиной, играл на рояле. С самого приезда он оба вечера играл на рояле.

- Что же сказал врач?

- Ничего особенного. Он сам заговорил со мной. Я сидела рядом с ним мы играли в "бинго", и он меня спросил - это ваш муж играет на рояле в той комнате? Я сказала да, и он спросил - не болел ли Симор недавно? И я сказала...

- А почему он вдруг спросил?

- Не знаю, мам. Наверно, потому,что Симор такой бледный, худой. В общем после "бинго" он и его жена пригласили меня что-нибудь выпить. Я согласилась. Жена у него чудовище. Помнишь то жуткое вечернее платье, мы его видели в витрине у Бонуита? Ты еще сказала, что для такого платья нужна тоненькаяпретоненькая...

- То, зеленое?

- Вот она и была в нем! А бедра у нее! Она все ко мне приставала - не родня ли Симор той Сюзанне Гласс, у которой мастерская на Мэдисон-авеню шляпы!

- А он то что говорил? Этот доктор?

- Да так, ничего особенного. И вообще мы сидели в баре, шум ужасный.

- Да, но все-таки ты ему сказала, что он хотел сделать с бабусиным креслом?

- Нет, мамочка, никаких подробностей я ему не рассказывала. Но может быть, удастся с ним еще поговорить. Он целыми днями сидит в баре.

- А он не говорил, что может так случиться - ну в общем, что у Симона появятся какие-нибудь странности? Что это для тебя о п а с н о?

- Да нет, - сказала дочь. - Видишь ли, мам, для этого ему нужно собрать всякие данные. Про детство и всякое такое. Я же сказала - мы почти не разговаривали: в баре стоял ужасный шум.

- Ну что ж... А как твое синее пальтишко?

- Ничего. Прокладку из-под плеч пришлось вынуть.

- А как там вообще одеваются?

- Ужасающе. Ни на что не похоже. Всюду блестки - бог знает что такое.

- Номер у вас хороший?

- Ничего. Вполне терпимо. Тот номер, где мы жили до войны, нам не достался, - сказала дочь. - Публика в этом году жуткая. Ты бы посмотрела, с кем мы сидим рядом в столовой. Прямо тут же, за соседним столиком. Вид такой, будто они приехали на грузовике.

- Сейчас везде так. Юбочку носишь?

- Она слишком длинная. Я же тебе говорила.

- Мюриель, ответь мне в последний раз - как ты? Все в порядке?

- Да, мамочка, да! - сказала дочка. - В сотый раз - - да!

- И тебе не хочется домой?

- Нет, мамочка, нет!

- Папа вчера сказал, что он готов дать тебе денег, чтобы ты уехала куда-нибудь одна и все хорошенько обдумала. Ты могла бы совершить чудесное путешествие на пароходе. Мы оба думаем, что тебе...

- Нет, спасибо, - сказала дочь и села прямо. - Мама, этот разговор влетит в...

- Только подумать, как ты ждала этого мальчишку всю войну, то есть только подумать, как все эти глупые молодые жены..

- Мамочка, давай прекратим разговор. Симор вот-вот придет.

- А где он?

- На пляже.



- На пляже? Один? Он себя прилично ведет на пляже?

- Слушай, мама, ты говоришь про него, словно он буйно помешанный.

- Ничего подобного, Мюриель, что ты!

- Во всяком случае, голос у тебя такой. А он лежит на песке, и все. Даже халат не снимает.

- Не снимает халат? Почему?

- Не знаю. Наверно, потому, что он такой бледный.

- Боже мой! Но ведь ему необходимо солнце! Ты не можешь его заставить?

- Ты же знаешь Симора, - сказала дочь и снова скрестила ножки. - Он говорит - не хочу, чтобы всякие дураки глазели на мою татуировку.

- Но у него же нет никакой татуировки! Или он в армии себе что-нибудь наколото?

- Нет, мамочка, нет, миленькая, - сказала дочь и встала. - Знаешь что, давай я тебе позвоню завтра.

- Мюриель! Выслушай меня! Только внимательно!

- Слушаю, мамочка! - Она переступила с ноги на ногу.

- В ту же секунду, как только он скажет или сделает что-нибудь странное, - ну, ты меня понимаешь, немедленно звони! Слышишь?

- Мама, но я не боясь Симора!

- Мюриель, дай мне слово!

- Хорошо. Даю. До свидания, мамочка! Поцелуй папу. - И она повесила трубку.

* * *

- Сими Гласс, Семиглаз, - сказала Сибилла Карпентер, жившая в гостинице со своей мамой. - Где Семиглаз?

- Кисонька, перестань, ты маму замучила. Стой смирно, слышишь?

Миссис Карпентер растирала маслом от загара плечики Сибиллы, спинку и худенькие, похожие на крылышки лопатки. Сибилла, кое-как удерживаясь на огромном, туго надутом мячике, сидела лицом к океану. На ней был желтенький, как канарейка, купальник - трусики и лифчик, хотя в ближайшие девятьдесять лет она еще прекрасно могла обойтись и без лифчика.

- Обыкновенный шелковый платочек, но это заметно только вблизи, объясняла женщина, сидевшая в кресле рядом с миссис Карпентер. Интересно, как это она умудрилась так его завязать. Прелесть что такое.

- Да, наверно, мило, - сказала миссис Карпентер. - Сибиллочка, кисонька, сиди смирно.

- А где мой Семиглаз? - спросила Сибилла.

- Миссис Карпентер вздохнула.

- Ну вот, - сказала она. Она завинтила крышку на бутылочке с маслом. - Беги теперь,киска, играй. Мамочка пойдет в отель и выпьет мартини с миссис Хаббель. А оливку принесет тебе.

Выбравшись на волю, Сибилла стремглав добежала до пляжа, потом свернула к Рыбачьему павильону. По дороге она остановилась, брыкнула ножкой мокрый, развалившийся дворец из песка и скоро очутилась далеко от курортного пляжа.

Она прошла с четверть мили и вдруг понеслась бегом, прямо к дюнам на берегу. Она добежала до места, где на спине лежал молодой человек.

- Пойдешь купаться, Сими Гласс? - спросила она.

Юноша вздрогнул, схватился рукой за отвороты купального халата. Потом перевернулся на живот, и скрученное колбасой полотенце упало с его глаз. Он прищурился на Сибиллу.

- А, привет, Сибиллочка!

- Пойдешь купаться?

- Только тебя и ждал, - сказал тот. - Какие новости?

- Чего? - спросила Сибилла.

- Новости какие? Что в программе?

- Мой папа завтра прилетит на ариплане! - сказала Сибилла, подкидывая ножкой песок.

- Только не мне в глаза, крошка! - сказал юноша, придерживая Сибиллмну ножку. - Да, пора бы твоему папе приехать. Я его с часу на час жду. Да, с часу на час.