Родственные души

Профессор Бедфорд перечитал письмо и задумался. Он распечатал письмо на принтере, затем достал карту России и попытался найти бывшую усадьбу Мушкиных или хотя бы поворот на Макушкин, но не преуспел. Перечитав письмо еще раз, он почувствовал волнение и голод. Он вышел в кафе, съел ланч и, вернувшись домой, обнаружил в почте еще два письма из музея. Оба с адреса Пряхова.

«Многоуважаемый профессор Бедфорд! Я Ольга Олеговна – ф ондовик музея. Павел Петрович разрешил нам переписываться с Вами в случае необходимости, и я спешу воспользоваться этим. Хочется доложить о плачевном состоянии здания нашего музея и знаменитой на весь мир (благодаря вашей статье) прялки. Я писала в иностранные фонды, но безрезультатно. Влажность и перепады температур (у нас выключают электричество) грозят прялке гибелью. Реставрацию нам обещали провести, но кроме нее нужны и условия хранения. Если у Вас есть связи или хоть какая-то возможность помочь жемчужине северной росписи – мы просим Вас об этом. И пожалуйста, напишите о визите заранее, мне необходимо быть в этот день на рабочем месте, чтобы обеспечить Вам просмотр прялки, не нарушая правил хранения.

P.S. Я восхищена Вашей статьей! Вот только датировка смущает – Вы на 30 лет состарили нашу прялку. Во втором абзаце Вы, видимо, имели в виду каргопольские тона, а не дымковские. Есть в статье ряд и иных недочетов, впрочем, обсудим это при встрече, которой очень жду. Приезжайте, Вас восхитит наша девственная природа. Скоро пойдут грибы, а это любимейшее занятие наших коллег, привезете в Америку сушеных белых грибов! Они легкие, хранятся хорошо, если правильно хранить – Вам их надолго хватит! Можно также сходить на рыбалку. Наш сторож Вася заядлый рыбак. Он человек непростой, но, если найти ключик к его душе, – о н покажет Вам такие рыбные места, что и не снились в Америке. Возьмите плащ с собой, у нас бывают сильные грозы.

С огромным уважением и симпатией,

Следующее письмо было с английским приветствием.

«Dear Prof. Bedford!

Я аспирант-искусствовед Михаил Завгородний, а проще – М айкл, прохожу в этом музее практику. Возможно, Вас заинтересует моя кандидатская «Западные влияния на российские северные орнаменты на примере прялок». Нельзя ли с этой темой выйти на грант? И не могли бы Вы мне сделать вызов на конференцию? За счет приглашающей стороны. В этой стране наука никому не нужна, и молодым пробиться невозможно. Вся надежда на Соединенные Штаты Америки. Как выжить молодому ученому, когда его творческая мысль лежит тяжким грузом в душе, похороненной в этом захолустье! Сделайте мне вызов на конференцию, и я расскажу всю правду о положении прялок и искусствоведения в постсоветской России! Я готов поступить к Вам на учебу, если Вы предоставите мне такую возможность и стипендию.

Надеюсь также и на личную встречу, готов доставить Вас в наш музей от станции на автомобиле моего близкого друга – д епутата поселкового совета. Только известите заранее о приезде!

Только профессор Бедфорд закончил читать письмо аспиранта и собрался пойти покурить, как еще два коротких, странных сообщения пришли все с того же адреса Пряхова.

«Хеллоу профессор ботфорт пишу вам надежда ивановна, я еще нена училась по эти м клавишам хочу сказа всю праду о новом строе выродки. развалили союз, страна гибнет зарплату директру нашему не платят уже четыре месяуа на что жить на пенсию не купишшш ничего обращаюсььь к коммунистическопкртииамерики передайте им пролетарии – не бросайте в беденус! Нас купили. это позор для коммуниство мишка завгородни подлец не захтел помоч мне печатать это………… письмоу сбежал но я попрошу ююю васю двоника //////он поможет чтобы дошло до вас наша ноуая власть воры так и передайте. С увжаением герой социалистического труда надежда ивановна метелина–».

Профессор Бедфорд закрыл глаза, откинулся на спинку кресла, открыл глаза и посмотрел в потолок. В этот момент электронная почта снова пискнула, и на экране появилось новое письмо из музея от имени Пряхова:

«Янкигоухоум. Вася».

Я развожусь!

– Я развожусь, Дарья.

Коля – мой старый друг, и когда он называет меня не Даша, а Дарья, то дело серьезное. Вид у него был утомленный, из-под капюшона на лоб уныло свисали мокрые волосы. Он все еще не снял куртку, хотя мы уже успели заказать кофе. За окном кафе лил сплошной дождь, ветер раскачивал голые ветки чахлой городской липы. Коля, глядя исподлобья на эти ветви, собирал силы для исповеди. Во мне боролись удивление и любопытство.

– Что случилось?

– Ничего. Я знаю, ты сразу подумала, что она мне изменила. Нет. Насколько я знаю. Да и времени у нее на это нет.

Я, каюсь, и правда так подумала. Колина жена удивительно красивая, моложе его, следит за собой. Голос, походка, стрижка, каблучки, духи… Все идеально.

– Зачем разводиться? Что за причуды? Вы еще молодые, только пять лет вместе, – н ачала я изрекать очевидное, ведь нужно что-то говорить, когда человек в таком состоянии. – Юля твоя – красавица, и при этом не изменяет, что же еще нужно? Ребенку четыре года всего, квартира своя…

– Эти пять лет были самыми тяжелыми в моей жизни, Дарья. Невыносимыми… Начать хоть с квартиры… Юля же риелтор, смена квартир – е е стихия. Как долго мы выбирали первую, и на тебе: ей через месяц уже не нравилась роза ветров, мол, ветер с востока смог приносит. О чем раньше думала – я не спрашиваю. Ладно, переехали. В другом районе ее не устроил контингент: кто-то бросил на клумбу фантик от конфеты – и все. Переезжаем, тут одно быдло живет. Переехали. Недавно среди ночи проснулась – н е могу тут жить. Планировка действует на нервы, и школа тут не очень. Уже частную для Эдика присмотрела. Поближе бы к школе переехать. А это значит – еще год жизни долой! Опять ремонт (Юля не может без ремонта), строительные рынки, господи! Я уже все виды ламината изучил, все дизайны подсветок. А толку? Юля часами листает каталоги, дизайнеров приглашает, а выходит все равно офис или гостиница, но только не дом.

– Коля, разве из-за таких вещей люди разводятся? Скажи ей просто: все, в третий раз не буду переезжать. Отстань, принцесса! Надоело! Баста! – Я даже легонько стукнула пустой кружкой о блюдце для убедительности. А он усмехнулся и придвинул мне пирожное.

– Ешь мое, я не хочу. Как только я говорю что-то против – начинается: слезы, упреки, ты плохой отец, ты не мужчина… Я вот женщина, а все успеваю, на все у меня сил хватает, а тебе бы только в интернете сидеть.

– А что, много сидишь?

– Да куда там. В ютубе оперы слушаю. И ни одной – слышишь! ни одной! – за эти пять лет до конца не дослушал! Только настроюсь – звонок. Нужно съездить в Икею, там скидки. Инвентарь для дачи купить. Купим, а на следующий день опять туда едем ради какой-то специальной высокоманевренной швабры, которую она, видите ли, «присмотрела», а купить только теперь решилась. И ради этой швабры… я вырубаю оперу и сажусь за руль, который уже ненавижу.

– Закажите швабру через интернет.

– Не хочет! Говорит, невыгодно платить за доставку.

– Она же сама прекрасно водит машину!

– Когда работает, да. Она в образе деловой женщины. А на отдых и по домашним делам ее должен возить я, она входит в образ прекрасной дамы… и я даже знаю, зачем она просит меня возить ее всюду. Чтобы поговорить об отношениях. В машине-то мне деваться некуда… «Мне кажется, ты пытаешься доминировать в нашей паре… Ты токсичный партнер…» (у Коли вырвалось матерное слово). Кто ее этому научил?

– Хоть убей, все равно пока не вижу причин разводиться. У тебя есть куда уехать на время, если ты устал. Дача – это же счастье. Фитнеса не надо… Руби дрова, в бане парься! Приедешь как новенький, и снова любовь, все такое…