Страница 4 из 42
– Как твое имя, милая?
– Таша, ваша милость, – сказала она и быстро поднялась на ноги.
– Ты из деревни?
– Нет, из замка барона Шортона, – девушка взглянула на мужчину и добавила: – я под его защитой.
Никэль нахмурился и внимательнее пригляделся к незнакомке. Красивая рабыня с правильными чертами лица и хорошей осанкой, кожа мягкая, волосы блестят – она достойна постели знатного человека. Наверное, не один Никэль заметил миловидность юной служанки, похоже, барон Шортон уже давно пригрел эту красавицу у себя в постели. Но все же девушка была слишком молодой, чтобы быть любовницей Хьюго. Она годилась ему в дочери.
– Как давно ты в замке?
– Около месяца, ваша милость.
Опять это «ваша милость», разозлился Никэль:
– Около месяца и уже забралась в постель к моему отцу? Ловко.
Таша резко вскинула взгляд – незаслуженное оскорбление её задело. И пусть перед ней сын её господина, она не потерпит таких слов:
– Сейчас же возьмите свои слова обратно!
Никэль не поверил своим глазам: еще секунду назад перед ним стояла тихая, запуганная мышка, а сейчас на него взирает разъяренная тигрица с достоинством королевы. Невероятное преображение! Мужчина на пару секунд потерял дар речи, любуясь этой воинственной и величественной красавицей. Но девушка, похоже, тоже поняла, что её преображение слишком разительно, потому что в её взгляде что-то сверкнуло, а потом потухло. Таша прикрыла глаза и сделала шаг назад. Перед Никэлем снова была «мышка».
– Простите мне мою дерзость, ваша милость. Но ваши предположения неверны, я не грею постель вашего отца. Барон Шортон взял меня под свою защиту, чтобы никто не посягал на мою честь. Ваш отец очень добрый господин.
Мужчина кивнул, принимая и её извинения, и слова о своем отце. Все же Никэль был прав, думая, что Хьюго не опустится так низко, чтобы затащить к себе в постель столь юное создание.
– Ты тоже прости мне мои слова, милая. Я был неправ, предположив худшее о тебе. Значит, мир?
Девушка нерешительно взглянула на него и кивнула. Таша потянулась к плащу, который укрывал корзину с ягодами, и быстро его надела. Дождь заканчивался, а значит, в продолжении разговора нет необходимости. Она потянулась к корзине, но Никэль её опередил, он поднял корзину:
– Я помогу тебе донести ягоды до замка.
Девушка воспротивилась:
– Не нужно, ваша милость. Это моя работа и я хочу честно её выполнять.
Никэль улыбнулся, почему-то ничего другого мужчина от неё и не ожидал:
– Что плохого в моей помощи?
– Вы помогаете всем рабам, ваша милость, или только избранным?
А она была с характером, и это ему понравилось. Мужчина придвинулся ближе и тихо произнес:
– Таша, я хочу помочь ТЕБЕ. Позволь мне это.
– Нет, – был её прямой ответ, и девушка отступила. – Мне не нужна ваша помощь. Я не смогу за неё расплатиться… так, как вы хотите.
Никель не ждал такой откровенности от столь юного создания и немало удивился:
– Откуда тебе знать, чего я хочу?
Таша открыто взглянула на мужчину:
– Мы оба знаем, чего вы хотите, – девушка решительно протянула руку и забрала у Никэля корзину с ягодами. – Только я не отдам это добровольно, и надеюсь, у вас хватит благородства, чтобы не брать это силой, – она накинула капюшон на голову и, не говоря больше не слова, быстро вышла из хижины.
Никэль проводил её задумчивым взглядом: вот тебе и юная рабыня с речами, достойными королевы. Невероятно красивая даже в своем мешковатом платье, вежливая и застенчивая, но в обиду себя не даст. Что-то в ней было, что-то, что его безмерно заинтересовало. Мужчина потрепал гриву коня и тихо сказал:
– До встречи, загадочная Таша.
Таша ускорила шаг и в конце даже перешла на легкий бег. Она опасалась, что сын барона вот-вот её нагонит, но этого, слава богам, не произошло. Девушка чуть замедлилась только тогда, когда вошла в ворота замка, но сердце все еще продолжало гулко стучать в груди.
Что бы она сделала, если бы мужчина предпринял попытку её поцеловать? Она бы сопротивлялась, царапалась и брыкалась? Она бы применила силу против него? Или позволила ему себя поцеловать? Сын барона был красивым, сильным и молодым, он был привлекательным мужчиной. Он так на неё смотрел… как король смотрел на Кирию. Он возжелал её – Таша безошибочно это определила. Это было приятно и пугало одновременно, Таша не привыкла к такому. Она прижала ладони к пылающим щекам, что с ней творится? Почему этот мужчина так её взволновал? Во всем виноваты его ласкающие кожу взгляды!
Из тревожных мыслей девушку вывела мать, которая следила за приготовлением обеда на кухне:
– Таша, ты попала под дождь? Сильно промокла?
– Нет. Я переждала дождь в заброшенной хижине, – сказала девушка и поставила корзину с ягодами на пол.
Таша усердно отводила от матери взгляд, но напрасно: та сразу заподозрила что-то неладное. Амелия подошла к дочери и заглянула в глаза:
– Что с тобой? Ты раскраснелась. Что-то случилось?
Таша никогда не врала матери и не стала начинать сейчас. Она взяла Амелию за руку с намерением вывести из кухни и все рассказать. Но ей помешала Вайла, которая фурией ворвалась в кухню и громогласно заявила:
– Сэр Никэль вернулся домой! Поторопитесь с обедом! – Вайла стала раздавать команды направо и налево: приготовить комнаты, натаскать воды для ванны, застелить постель свежим бельем и прочее, прочее, прочее.
Амелия удивленно взглянула на дочь, может, та понимает, что происходит?
– Сын барона вернулся, – тихо объяснила ей Таша и все-таки увела мать из кухни.
Они отыскали укромный уголок в коридоре и Амелия взволнованно спросила:
– Что случилось?
– Я встретила сына барона в старой хижине лесника, мы вместе пережидали дождь, – взгляд Амелии настороженно скользнул по дочери, с намерением отыскать какие-нибудь изменения в её внешности. Таша повела плечами: – Не смотри так. Ничего между нами не было.
– Тогда почему у тебя виноватый вид?
Таша отвернулась к окну и тихо призналась, глядя на океан:
– Потому что, я… возможно, хотела, чтобы он меня поцеловал.
Амелия встревожено распахнула глаза, но подавила в себе нехорошее предчувствие и обняла дочь за плечи. Женщина тихо спросила:
– Таша, милая, он тебе понравился?
– Он красивый.
Амелия прикрыла глаза, призывая мудрость предков, чтобы найти правильные слова для юной дочери:
– Ты же знаешь, красота в мужчине не главное.
– Я знаю это, мама.
– Он показался тебе благородным? Сильным? Добрым?
– Он хотел помочь мне донести корзину с ягодами. Я не позволила, – Таша обернулась к матери и честно призналась: – Он возжелал меня, я сразу это поняла.
Амелия затаила дыхание:
– Тебя это оскорбило или порадовало?
– Я не знаю.
– Но ты хотела, чтобы он тебя поцеловал?
– Я не знаю.
– Но ты так сказала…
– Я не знаю, мама! – Таша быстро высвободилась из материнских рук. – Не знаю! – вскричала она. Амелия медленно отстранилась, в упор глядя на дочь. Она столько сил и времени потратила на то, чтобы научить Ташу контролировать вот такие приступы гнева, которыми грешил род её отца. Девушка знала этот взгляд матери и тут же почувствовала себя виноватой: – Прости меня, мама.
– Мне не за что тебя прощать, милая, – грустно улыбнулась Амелия и снова обняла дочь. – Ты молодец, ты так хорошо научилась себя контролировать. Это я сейчас виновата, вынудила тебя кричать. Ты не обязана мне ничего объяснять, я просто хочу, чтобы ты сама во всем разобралась. Разберись в себе, Таша, в своих чувствах и желаниях. Ты же знаешь, как это важно.
Таша крепче обняла мать и тихо призналась:
– Я бы, наверное, позволила ему себя поцеловать. Хорошо, что он не захотел этого сделать.
Амелия прикрыла глаза – дочка выросла, она больше не девочка, а молодая женщина с бурными чувствами и желаниями. Как Амелия сможет защитить дочь от плохого в этом мире, если не в силах защитить Ташу от самой Таши?